Нет, такое у нас признавать никто не любит.
Я единственная, с кем Миа даже не пытается поскандалить. У меня свои методы борьбы с такими злюками. С одним таким методом ей пришлось познакомиться чуть ли не при первой нашей встрече. Я тогда нашла способ произвести на нее неизгладимое впечатление при помощи самой примитивной взбучки. Она помнит, что я сильнее, и пока это действует. Поэтому без колебаний вмешиваюсь, когда считаю нужным прекратить перепалки, связанные с нашей черноволосой красоткой.
Но вмешиваюсь аккуратно, стараясь не сильно ее задевать, ведь если доведу до белого каления, она может взбелениться, и мне опять придется доказывать свое преимущество.
Драться – это глупо, но другие способы против нее работают плохо.
Мишель, пользуясь тем, что вспыхнувшая было ссора затихла, тоже решила внести свою лепту в разговор. Она дико помешана на книгах и фильмах и пусть смутно, но помнит, что и того, и другого в прежней жизни было много. Здесь у нас это тоже есть, но в ограниченном количестве, да и выбор специфический, что для нее недостаточно, и потому повернула нить беседы на важную для себя тему:
– Ну и страху мы сегодня натерпелись, но почему-то хочется даже еще больше, и я знаю, что нам сейчас нужно.
Какая-то чудная логика, но даже я, догадываясь, к чему ведет рыжая, притихла, заинтересовавшись продолжением.
– Тина, ты спишь? – спросила Мишель.
– Почему это я должна засыпать так быстро, да еще и под вашу болтовню?
– Расскажешь что-нибудь? Лучше про того типа в маске из человеческой кожи и с бензопилой. Только не запутайся в именах, как в тот раз, так неинтересно.
– Я уже сто раз эту муть рассказывала, – недовольно ответила Тина.
Она сегодня явно не в духе. Да все мы сейчас не в своей тарелке, такой уж день. Впервые за все время пребывания в Цветнике узнали, что здесь не настолько безопасно, как нас постоянно уверяли.
– Ну расскажи, ну пожалуйста, – продолжала канючить Мишель. – Ты же знаешь, что нам никогда не показывают такие фильмы. Нам вообще почти ничего не показывают, а если и включают, то такую ерунду, что противно смотреть.
– Лучше толкни Бритни, пусть она что-нибудь расскажет, у нее неплохо получается.
– У нее все истории отсюда, а не из фильмов. И все какие-то тупые. Мне только одна понравилась – про скреббера, который умел превращаться в человека, но ему нельзя было смотреть в глаза. Вот там жуть так жуть. Ну Тинка, ну давай, рассказывай уже.
– Нет настроения, да и не надо это тебе.
– Это почему же?
– Потому что выйдешь замуж и насмотришься на всякую ерунду до тошноты.
– Я даже не знаю точно, кто будет моим мужем. Вдруг он тоже запретит такое смотреть, и что я тогда буду делать? Ну расскажи, ну что тебе стоит.
– У меня настроения нет. Не пойму, как тебе вообще такое может нравиться. Ужасно глупый фильм, я даже половину сюжета не помню и вспоминать не хочу.
– Это для тебя, Тинка, глупый. Ты когда попала в Улей? Почти в четырнадцать? Это ведь недавно, ты много фильмов помнишь. А я почти ничего не могу вспомнить. Я даже не знаю, сколько мне лет – на глаз определяли.
Не удержавшись, я пояснила:
– Определяли знахари, а они в таких вопросах не ошибаются ни на минуту, так что тебе шестнадцать с маленьким хвостиком, не сомневайся.
– О! Я знаю, что можно рассказать вместо фильма! – внезапно оживилась Мишель. – Сейчас рассказывать будет Лиска. Элли, расскажи, пожалуйста, еще разик. Расскажи, как ты убила того мертвяка куском стекла.
О нет! Неужели опять придется вспоминать эту мерзость и к тому же вслух?!
Некогда изрезанные до костей пальцы жалобно заныли. Раны давно затянулись, белесые шрамы рассосались бесследно, как это неизбежно происходит в Улье, но тело до сих пор помнит страх, боль и отвращение, поэтому я невольно сжалась.
– Да расскажи ты уже, а то рыжая никому спать не даст, она совсем свихнулась на тупых ужастиках, – поддержала Миа. – Лучше уж тебя слушать, чем эту корову с ее бензопилами и тупыми студентками с голыми сиськами.
Хотелось ответить Мии чем-то убойно-колким, но так нельзя, с ней у меня пока что действует молчаливый уговор – она меня никак не трогает, но и я на нее не давлю без веской причины. Что-то вроде вооруженного нейтралитета, где ни одна из сторон не хочет нарушать перемирие первой. Сегодня я уже не раз встревала в ее перепалки с другими орхидеями, приходится обращаться скромнее со своими желаниями.
Да и почему бы не рассказать, что толку отмалчиваться, если нехорошее воспоминание, благодаря любопытству Мишель, вернулось во всей красе и теперь отпустит не сразу? Так что терять уже нечего.
Вздохнув, начала:
– У меня тогда не было выхода, я выбралась из кустов с пустыми руками, и мне очень нужен был тот мертвяк. К тому же он уже меня заметил, пришлось действовать быстро. Чем его можно убить, если вообще ничего нет? Только тем, чего много под ногами валяется. Там обычно один мусор, но и полезное попадается. Например – стекло. Первое попавшееся стекло в таком деле не подойдет. Но его на кластерах много самого разного, везде можно найти. Мертвяки, запертые в своих квартирах, после того как сильно проголодаются, часто вываливаются из окон с любого этажа, ведь у них не всегда хватает ума открывать замки.
А ведь зря я начала рассказывать, на душе все гаже и гаже становится, крупно ошиблась, когда подумала, что этого не случится. Вот ведь Мишель, вот ведь спасибо, змеюка ты бессовестно любопытная!
Но раз уж начала, придется продолжать, истинная леди не должна прерывать свою речь на полуслове.
– То же самое касается машин с запертыми пассажирами и водителями. Иногда в автомобили снаружи врываются матерые, чтобы добраться до людей или слабых зараженных, но стекло там не слишком подходит, оконное гораздо лучше. Оно раскалывается на куски разного размера и формы, нужно найти вытянутый, что я и сделала. Если есть время, его противоположный конец можно чем-то обмотать. Тряпки, бумага, изоляционная лента или скотч, полиэтиленовые пакеты – все что угодно подходит, надо добиться, чтобы вы могли хвататься за стекло, но не порезаться им. Вы должны помнить, что мертвяки опасаются ударов по глазам. Но нас также учили, что даже сильная рана в глазницу вряд ли их убьет. Однако на стадиях переходных от ранних к средним у них начинает меняться скелет и какой-то период глазное дно остается очень слабым, его легко пробить любым оружием. Главное, чтобы при этом достало до мозга, иначе вы получите не труп, а одноглазого и очень злого зараженного.
– И ты бы смогла ударить мертвяка стеклом в глаз? – охнула Саманта.
Уже раз пятьдесят слышала мою историю, но ведет себя так, будто это происходит впервые. Светлая у нас почти всегда такая, это только Миу раздражает, остальным все равно или даже нравится, мы добродушной глупышке многое прощаем.
Миу у нас абсолютно все раздражает, вот и сейчас не стала молчать:
– Не перебивай Лису, овца белобрысая! Достала уже!
– Помолчите обе! – вскинулась Мишель. – Лиска, ну пожалуйста, не слушай никого, продолжай.
– Тихо все! – неожиданно воскликнула Лола. – Кто-то идет!
Хвала скрипучему паркету, я хотя бы на время избавлена от обязанности продолжать рассказ о далеко не самом приятном событии в моей жизни.
А может быть, и не на время. Мишель как пришло что-то в голову, так и уйдет. Способна мгновенно забыть о стекле и мертвяке, переключиться на другое или даже уснуть, как с ней часто случается во время традиционных «говорилок» перед сном.
Дверь без стука отворилась, из мрака коридора ударил луч фонаря, послышался голос Вороны:
– Девочки, вы спите? Просыпайтесь быстрее, вы должны спуститься в смотровой зал.
– Избранных господ привезли? – сонно спросила Бритни.
Она у нас обычно начинает сладко сопеть, едва коснется головой подушки, даже перед самыми интересными разговорами ее сонливость нечасто сдается, вот и сейчас отключилась неожиданно для всех.
Некоторые от такого неуместного вопроса прыснули, я тоже не удержалась. Даже Ворона ответила не своим голосом, почти веселым, а не стандартно-ледяным.
Я почему-то уверена, что она тоже умеет радоваться, как самый обычный человек, просто большая мастерица это скрывать.
– Ну Бритни, ну какие могут быть кандидаты в супруги в столь неурочное время? К тому же к смотрам мы готовимся заблаговременно.
– Прошу прощения, не поняла спросонья.
– Тебе не за что извиняться, ведь это очень мило, что у тебя такой здоровый сон. Даже самый взыскательный мужчина улыбнется, когда ты, проснувшись, скажешь ему что-нибудь в таком духе. А улыбка твоего мужчины – это прекрасно и к тому же полезно для отношений.
– Для чего нам спускаться? – деловито уточнила Тина. – Мы не знаем, что надевать.
– Оставайтесь в халатах, обувь тоже ночная.
– В халатиках?! – изумилась Кира.
Все мы неравнодушны к нарядам, это ведь так естественно, но она на них просто повернута. Предложение спуститься в халате и тапках в святая святых Цветника – любую заставит удивиться, ну а для нее это вообще жесточайший удар.
