Я снова наблюдаю за её очертаниями через увеличитель, когда она склоняется над стиральной машинкой. Она оставляет одежду внутри и выходит из прачечной. Возвращается в квартиру и отправляется в свою спальню. Уже слишком темно, чтобы понять, что она там делает. Трогает ли она себя снова? Сможет ли она заставить себя расслабиться? Я думаю, что, скорее всего, она читает книгу. Время бессмысленно тянется, пока я наблюдаю за ней.
Нет ничего более интересного для меня, чем смотреть на неё, даже если мне видны лишь её контуры. Я должен ещё столько всего сделать. Изучить свою потенциальную цель в Сиэтле.
Определить местоположение Дэниела. Найти слабые места среди советников Сергея. Вместо этого я очарован ею.
Во время наблюдения я замечаю, что её дыхание выравнивается, а голова откидывается в сторону. Видимо, она уснула. А её белье мокнет в сыром подвале. Прежде чем мой мозг успевает о чём-нибудь подумать, я уже выхожу из квартиры, слетаю вниз по ступенькам, перехожу улицу и направляюсь к задней двери здания напротив. Деверь заперта, но замок настолько прост, что легко открывается пластиковой картой. Пара рывков, чтобы ослабить замок, и путь свободен. Я сбегаю в подвал и открываю дверь.
Внутри я обнаруживаю какого-то мужчину, склонившегося над грудой белья. Он оглядывается, когда я вхожу и вижу, что он сжимает в руке что-то кружевное и розовое. Я оглядываюсь, оценивая помещение. Он крутится около стиральной машинки, которую использовала моя девушка. Мои ноздри мгновенно раздуваются, а кровь застилает глаза.
Этот мудак трогал её трусики.
Я с рёвом на него наступаю. Он отходит и поднимает руки в попытке защитить себя.
Я хватаю его запястья со сжатыми кулачками и ломаю его кости. Он кричит от боли, и это звучит как музыка для меня, моя ярость понемногу угасает. Розовый хлопок падает на пол, пока он пытается вырваться, его кроссовки скользят, и он падает. Одной рукой я придерживаю его запястья, а другой поднимаю с земли трусики и засовываю их в карман джинсов.
— Какого хрена ты тут делал? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.
Его зубы стучат, и я едва могу разобрать его слова:
— Стирка. Я стирал.
Развратник и лжец. Я сжимаю его сломанные запястья крепче, и он снова кричит.
Другой рукой хватаюсь за футболку и подтягиваю его ближе к себе.
— Это не твоя одежда, вонючий ублюдок, — я устал от того, что моя девушка живет в окружении этих человеческих отбросов. Мистер Браун живёт по соседству со своими извращениями. Этот маленький человечек пытается украсть чужие трусики. Как много женщин пострадало от его действий? Я должен убить его прямо сейчас. Моя рука отпускает футболку и сжимает его горло. Я могу выжать из него всю жизнь.
Но прежде, чем я успеваю произнести хотя бы слово, до меня доносятся шаги. Каким-то образом я знаю, что это она. Мы с вором переглядываемся. Я подталкиваю ублюдка, чтобы он вернул её одежду обратно в стиральную машинку. Мой взгляд падает на тёмный угол с небольшой лампочкой. Ударив рукой по горячей лампочке, я разбиваю её, обжигая кожу.
Эта часть прачечной погрузилась в темноту, создавая идеальное место, чтобы спрятать этот человека. Я заталкиваю его в угол.
— Ты много шумишь. Если ты хоть вздохнёшь слишком громко, это будет последний звук, который ты издашь.
Он понимающе кивает, прижимая к себе сломанное запястье. Я беру стул и ставлю его перед ним таким образом, чтобы частично видеть его, но чтобы выйти ему бы пришлось протиснуться мимо меня.
У меня нет с собой никакой книжки или журнала, поэтому достаю телефон и притворяюсь, что сижу в интернете. Я стараюсь контролировать своё дыхание, впервые мы будем находиться так близко друг к другу. Мои руки нетерпеливо дрожат. Я сжимаю телефон крепче, чтобы не выдать, какой эффект она на меня производит. Я не хочу её напугать, поэтому говорю «Алло», как только она поворачивает за угол.
Но я всё равно становлюсь для неё неожиданностью, она подпрыгивает и прижимает руку к груди. Она понятия не имеет, как сильно привлекает этим движением внимание к своей прекрасной груди. Я хочу увидеть эту грудь без одежды. Хочу прикасаться к ней руками. Уткнуться лицом в ложбинку между грудей. Надавить большими пальцами на соски, вылизать каждый дюйм её груди, пока она не набухнет. Мой член напрягается от этих мыслей. К счастью, я наклоняюсь так, чтобы она не смогла увидеть моего возбуждения.
Возможно, хорошо, что я никогда до этого не был так близок к ней. Я бы кончил от одного её прикосновения к моему телу.
— Я-я не заметила вас там, — сладко бормочет она. Её голос такой чистый и мелодичный. Я абсолютно очарован.
— Нет, это моя вина. Прошу прощения, что напугал вас, — это выходит у меня так неуклюже. Да ещё и этот козёл позади меня, я даже встать не могу. Он и мой ноющий член мешают мне.
— Всё в порядке, — она улыбается мне, а я прикусываю щеку изнутри, чтобы удержать стон. — Я только что переехала и пока не знаю всех жильцов. Я Дейзи Миллер.
Дейзи. Я прокручиваю её имя на языке. Оно ей подходит, такое же мягкое, как её руки, и светлое, как её лицо. Женщины на Украине умывают лицо козьим молоком, чтобы сохранить идеальную кожу. Интересно, делает ли это она. Её кожа одновременно кремовая и золотистая, как будто она живёт на улице, а не в этом грязном кирпичном доме. Её густые ресницы опускаются на щёки, как тюлевые занавески.
— Дейзи Миллер, — повторяю я. — Как у Генри Джеймса? — та Дейзи Миллер из истории Генри Джеймса была лёгкой и нематериальной, красивой, но пустой внутри. Это совсем не подходит этой женщине.
Она хмурится на меня, явно не ожидая моей попытки продолжить разговор.
— Что, простите?
— Ничего.
Она протягивает мне руку для рукопожатия. Я хочу коснуться её, но не могу. Вместо этого, я немного пододвигаю кресло и протягиваю ей руку в ответ. Она нерешительно смотрит на меня, как на болвана, который не может сделать пары шагов. Я должен был избить этого человека до потери сознания, чтобы не беспокоиться о нём. Я медленно встаю и прислушиваюсь, чувствуя движение за спиной. Вставая, я задеваю стул ногой, и он падает, ударяя тело позади меня. Наверно, это его лодыжка. Я слышу сдавленный звук.
— Вы слышали что-нибудь? — Дейзи оглядывается, и я пользуюсь этой возможностью, чтобы впихнуть стул поглубже. Звук осекается. Вор получил моё послание.
— Нет. Ник Андерс, — говорю я, подходя к ней. Моё имя Николай Андрюшко, но его я никому не раскрою. Я приподнимаю её тоненькую ладошку к своим губам. Она пахнет лимоном и моющим средством. Я едва касаюсь ртом её руки, поражённый, и стараюсь не напасть на неё и не накинуться, как животное. Чтобы не искушать себя больше, я отпускаю её руку. Она краснеет и другой рукой прикрывает свой ротик. Я провожу большим пальцем по покрасневшей щёчке. — Дейзи. Прекрасное имя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
