Младший кивнул. Ни он, ни его напарник не были жестокими людьми, но в полвторого ночи на сырой, холодновато щупающей туманом Сене говорить просто больше не о чем.
– Еще живая была, вот и торчат. Да, у этой, помнишь, которую мы подняли с реки у Лебяжьего острова, башка чисто была срезана, правда? Как бритвой.
– Ну… похоже на то. Бодри говорил, что профсоюзы добились нашим девятипроцентной прибавки, слыхал?
– Слыхал. Но это только по Иль-де-Франсу, он нажал там на кое-кого… Она азиатка, как ты думаешь?
– Да ну нее… Черт ее знает! Слишком смуглая.
– Это у меня кормовой фонарь так фонит. Пленка уже выцвела.
– Да нет, похоже… Ты вещи проверил?
– Разбежался! – Молодой зевнул; приближался пластиковый причал, оранжево-голубой щит Police Fluvial[5] и стоящий на спуске от набережной Сен-Бернар желтый Renault Megane Combi, похожий на беременного таракана, с золотистым светом внутри. – Пусть Ву проверяет…
– Черта с два она проверит. Видал, там уже трупники подъехали? Сейчас запакуют в мешок, прокурорские этим займутся. В морге.
Все, собственно, произошло так, как и предсказал старший, умудренный опытом. Обезглавленное тело с фрагментами юбки и нижнего белья и без каких-либо следов ранений, кроме воткнутых в него спиц, принадлежавшее женщине в возрасте предположительно тридцати-пятидесяти лет, было бесцеремонно разложено на резиновых ковриках, сфотографировано несколько раз, изорвано в нескольких местах контрольными пробами кожи и мышечной ткани, а потом запаяно в хрустящий черный пакет. Санитары-арабы, освещая темноту своими белозубыми улыбками, как фонариками, задвинули носилки с телом в фургон «ситроен», и тот уехал, сердито ворча дизелем. Пока полицейские топтались у открытой дверцы легкового автомобиля, сидящая в нем дежурный следователь запаковала файлы полицейского архива, отправила с ноутбука копии в департаменты и округа, своему начальству, и спросила устало:
– Посторонние предметы, пулевые ранения, фрагменты колющих?
– Не было, – хмуро обронил старший.
Лунь Ву было около тридцати, и была она наголо бритой – череп правильной формы в свете лампочки салона отливал марганцевым оттенком – с колечком в правой ноздре невысокой китаянкой с очень большими бедрами и жилистыми ногами, обутыми в ремешковые босоножки. Большой голый палец с квадратным двухцветным ногтем торчал вперед, как торпеда, а символические, узкие полоски очков без оправы перечеркивали ее лицо артиллерийским прицелом. Ву сидела в машине, одетая в черную клочковатую юбку и неряшливую рубаху, ее бледные пальцы молотили по клавишам.
– Завтра распишитесь в сдаче, – подытожила она. – И не рассказывайте, что у нее был при себе миллион золотом, принадлежащий русской мафии! Пока, ребята.
– Мадам Ву, – заметил старший, – а правда, что бородавки – это круто?
Китаянка в плоских очках, острые груди которой рвали светлую ткань рубахи, смерила его взглядом и почти босой ногой нажала на педаль газа.
– Если только не на заднице, придурок! – ответила она. – Тогда это геморрой… Пока, мальчики!
Красный «Меган» умчался по набережной Сен-Бернар, скользнув в тень скульптур Музея под открытым небом, подсвеченного разноцветными прожекторами. Младший сплюнул на асфальт окурок, а старший наклонился и что-то поднял с серой плиты.
– Что? Нашел миллион русских копеек? – издевательски поинтересовался старший. – Поехали. Надо пройти еще раз до Лебяжьего, может, кого снова поднимем…
Молодой задумчиво вертел в руках небольшое колечко из какого-то светлого, красноватого и по виду очень недорогого метала. Бронза, что ли?
– Что за дерьмо ты там собираешь, Эррен?
– Так. Кольцо.
– Откуда оно взялось? Из задницы у нее, что ли, вывалилось?! Пойдем.
– Ага. Тут же коврики лежали…
Пока они спускались по ступеням каменной лестницы, возведенной здесь еще при Георге Османе, чтобы удобнее было полоскать белье, младший крутил в пальцах кольцо. Наконец они зашли на катер; младший, становясь к пульту, заметил:
– Слушай, я вспомнил! Такое же было у той, у которой голову бритвой… Помнишь? Только в кулачке.
– Ей что, тоже скальп с живота сняли? – осведомился старший.
– А черт его знает… Но кольцо было.
– Ладно тебе. Смотри, как китайчонка взъелась насчет бородавок, а? Выходит, я должен Жоздри пять евро?! Ах, каналья… Ты Клеру скажи, что он может спорить наверняка.
Разговоры затихали. Патрульный катер шумно уходил вниз по Сене, к Лебяжьему, пропадая и из власти огней, и из нашего рассказа.
Документы
Подтверждено источником: https://wikileaks.org/wiki/Assasin 0904323-2123429898-p255_confidential_reports
Строго секретно. Оперативные материалы № 0-895А-8897986
ФСБ РФ. Главк ОУ. Управление «Й»
Отдел радиоперехвата
Перехват телефонного разговора в рамках операции «Тетрада»
Париж, Авеню Шампобер, 014607-5303 – Новосибирск, 523-97-77
Фигуранты: Майбах – Пилатик
Перехват 0:45–5:32
Начало устойчивой связи: 0:54
– …Вы что-нибудь можете без меня? Сделайте ему рожу сзади, и все! Извини, Эрастик, приходится отвлекаться. Ну, и как там у вас погода?
– Тепло, но дожди пошли.
– А у нас плюс восемнадцать, и все эти мымры-француженки надели плащи… Думаю, надо приказ вывесить о запрещении плащей и колготок, пусть закаляют свои галльские ляжки. Ты сейчас в отпуске?
– Какое там! Половину не отходил, выдернули…
– А чего? Массовое убийство? Теракт?
– Почти. Товарищ приехал из Горно-Алтайска, от какого-то местного общества по развитию традиционной культуры. И к академику Шимерзаеву. Ну, его пустили. А он достал топор и говорит: если, мол, немедленно не отдадите приказ мумию вернуть, голову отрублю…
– Какую мумию? А… которая у вас там лежит. Алтайскую Принцессу. Элен, вы меня вконец доконали. В зад! Понимаете, au derriere… Merde, espece de con![6] Черт, извини, сейчас… Элен, я не помню, как называется последняя обложка… Ну и что, что у нас там рисунок оргии… Пусть там и будет. Эй, крысы мокрые, ну помогите ей разобраться! Expliquez-lui, quelq’un…[7] Лев Николаевич, да, будьте добры. Да… да… Эраст, я тебя слушаю. И что?
– Ну, как обычно, милицию, ОМОН подтянули. Шимерзаев не дурак оказался, говорит: «А топор-то у вас острый?» Тот попробовал: ну, говорит, острый. Академик ему: нет, мол, ерунда, вот у нас в приемной сабля лежит из могильника Тимура-Тамерлана, она, дескать, острая; я принесу.
– Что, правда? Сабля лежала?
– Да у него там этот… коньяк подарочный в бутылке – в виде сабли. Ну, тот в приемную, а окна приемной на козырек выходят. Там еще дерево такое растет, пальма.
– Знаю. Пальма над входом в Президиум СО РАН – это фишка… И что?
– Выпрыгнул. И с этой пальмой вниз, мягко.
– Ни черта себе! Деревце жалко… Якута-то задержали?
– Не якута, алтаец он. Пока наши согласовали, как его штурмовать, – академик-то со страху наговорил, что у того не топор, а бомба, – он из окон со зла все повыкидывал. Из кабинета.
– Много?
– Да так… Телевизор плазменный, проекционную установку, три компьютера, микроволновку, цифровые видеокамеры две… А потом простые менты-пэпээсники из Советского райотдела зашли да повязали.
– Да, история. Ну, а тебя-то чего туда? Ты же у нас по особо важным. Важняк прокурорский.
– Ущерб. В особо крупных размерах. Академик в приемную Президента пожаловался, что, дескать, не ограждают… Вот и разбираюсь.
– Алтаец-то сидит?
– Ну. В СИЗО. Молчит, как рыба об лед. Лечат его – он сразу синий какой-то стал.
– Я занят, разговариваю… Элен, подите к черту! Я вас уволю… Мерседес, где мой кофе? Минутку, Эраст…
– Работаешь в поте лица?
– Обложку для третьего издания Зеланда[8] не можем слепить… издание на иврите, а наш художник все время одну порнографию рисует. Лев Николаевич, ну дайте оргию фоном, а поверх болдом пустите текст. Fuck! Русский забыли?! Болдом, говорю, жирный, жир-ный: bold!!! Извини…
– Да ладно. Я просто звонил, поговорить. А то вы ведь все разъехались.
– Не говори. Олег, консультант наш всех и вся, знаешь, что утворил?
– Он же в Нью-Йорке?
– Да. В биржевой компании. Прилепил на стенку лик Иисуса и написал: «Личные консультации. Посредничество. Недорого. При жизни!» И телефон. Так у него клиентов – как у дурака махорки. Ставит на уши всю биржу.
– Да… здорово. А Тарзания, говорят, в Испании, за «Реал» играет.
– Он футболист известный…
– А Капитоныч? В Лондоне?
– ИДИТЕ ВСЕ НА… я занят! Лев Николаич, объясните им всем. Да, он там скорешился с каким-то местным лордом, председателем «Лондонского Клуба Уличных Хулиганов». Симоронят по полной программе. Помнишь, как мы в мэрии грибы собирали?
– Конечно?
– А они в универмаге «Хэрродс» червей на рыбалку копали… Скандал такой был, что «Таймс» на первой полосе их тиснула. Ты-то как, что нового в Волшебстве совершил?
