Брови второго архонта по-прежнему были приподняты, говоря, что эти слова его не убедили.
— Все мы в Хай'кране были очень взволнованы тем, что ты вознесся до положения сюзерена этой субреальности. Теперь же начинает казаться, что она стала чашей с ядом. Ты не думал, что туземцы могут постучать в твои двери в поисках ужина?
— Пусть попробуют, — высокомерно выплюнул Вайл.
— Хм, может быть, перейдем к тому, что случилось с вратами, дорогой кузен? Почему я застрял в этом отсталом субцарстве и как долго это может продолжаться?
— Мои мастера не в силах объяснить это, — раздраженно ответил Вайл. Этот феномен явно досаждал ему куда больше, чем аборигены и заготовки. — Они говорят, что с этой стороны порталы неактивны. Они не могут объяснить, почему порталы могут на краткий срок активироваться, чтобы впустить что-то внутрь, но при этом ничто не может выйти отсюда. Меня уверяют, что подобные временные помехи случались и в прошлом, и что рано или поздно Комморра решит эту проблему.
— Это мне кажется не очень удовлетворительным ответом, — заметил Кассаис.
— Согласен. Некоторые из мастеров теперь украшают крепость снаружи, чтобы воодушевить остальных на большие усилия. Мало что поменялось.
— Так как же ты намереваешься проводить время, пока врата не открылись, а туземцы не вымерли с голоду?
— Я собираюсь устроить банкет, — с подлинным удовольствием улыбнулся Вайл.
Кассаис тоже улыбнулся, оценив шутку, и открыл рот, чтобы ответить. Только в этот миг он разглядел уголком глаза какое-то белое мелькание. Это было что-то крупное, похожее на кошку, и оно быстро становилось все больше.
Глава четвертая
Охота
Высоко в пологе леса скрывались четыре стройные фигуры. Они стояли, сидели или откинулись на тонкие ветви, как велела им прихоть, на головокружительной высоте над землей. Безмолвные, как статуи, они наблюдали за тем, как охотники на извивающихся аркотеврах мчались над травой и огибали деревья. Ашантурус, Цилия, Храдхири Ра и Пестрый с особенным интересом отмечали продвижение Вайла и Кассаиса.
Члены труппы легко бежали по пружинистым веткам, чтобы не терять архонтов из виду, пока наконец не остановились у поляны. При помощи своей магии Цилия усилила их барабанные перепонки, чтобы можно было подслушать, как архонты беседуют о проблемах субцарства и о том, как Лорд-Сорокопут планирует их разрешить.
— Надо просто разобраться с ними здесь и сейчас, — прошептал Храдхири Ра, нетерпеливо барабаня костлявыми пальцами по желобчатому стволу своей пушки.
— Вздор, — тут же парировал Пестрый. — Мы не знаем, совершил ли кто-то из них что-либо дурное.
— «Дурное» — это довольно субъективный термин, — заметил Ашантурус. — Если верить тому, что мы только что услышали, эти двое многократно заслужили смерть. Почему бы не даровать ее им?
Пестрый пожал плечами, поджал ноги и положил подбородок на колени.
— Я всего лишь шут, — сказал он. — Ты — великий король, и великая мудрость — твоя прерогатива.
Ашантурус склонил ухмыляющуюся маску к невысокой серой фигуре, сидящей на ветке, как на насесте.
— Именно так, и великая мудрость учит нас, что беспричинное вмешательство только приносит больше вреда, — сказал Высший Аватар. — Вмешательство и… подозрение.
Пестрый одобрительно улыбнулся, услышав тревожные слова короля.
— Действительно, так, и подозрение, в конечном итоге, никому не приносит пользы — только факты способны давать плоды. И все же, благородный Храдхири Ра привел разумный вариант, хотя и в уклончивой форме. Почему бы просто не взять их в плен и допросить без лишней спешки? Таким образом мы сможем быстро все распутать.
Ашантурус не удостоил его ответом, так что вызов приняла Цилия.
— Потому что тогда мы останемся с одним виновным и одним невинным, но не сможем просто позволить невинному уйти.
— «Невинный» в данном случае тоже относительное понятие, — сухо добавил Храдхири Ра.
— Истина в том, что, может быть, ни один из этих очаровательных субъектов не является тем, что нам нужен, — кивнул Пестрый. — Да, конечно, след с искусственного мира ведет сюда, и, глядите-ка, тут и правда наличествуют комморриты… но это косвенное доказательство в худшем своем виде. Само по себе это нападение могло происходить отсюда и при том не быть связано с этими двоими, хотя, если честно, я в этом несколько сомневаюсь. Я бы хотел, чтоб вы позволили мне пойти с Ло'тосом, мы бы отлично поработали вместе и могли бы уже найти ответ.
Ашантурус посмотрел на Пестрого сверху вниз, вдоль длинного носа своей маски, прежде чем ответить:
— У Мастера-мима собственные задачи. Если для тебя есть роль в этом представлении, то она предоставится тебе лишь в подобающей сцене и ни мгновением раньше.
— Вот, посмотрите! — прошептал Храдхири Ра. — Пока мы медлили, вмешалась Природа.
— Или Судьба, — серьезно добавила Цилия.
С высоты арлекины увидели то, что выглядело как большая бледная тень, скользящая среди деревьев. Крупное животное, напоминающее большую кошку, кралось к поляне с удивительной текучей грацией. Архонты, судя по всему, не осознавали, что оно приближается, вплоть до того, как зверь прыгнул, и его мускулистая туша пронеслась над поляной с выпущенными когтями и оскаленными клыками, словно молния в белом меху. Арлекины замолкли, наблюдая за начавшейся схваткой до самого завершения, и ни один из них не дернул и мускулом.
Ольтанир Йегара остановился на пересечении коридоров в глубинах Ониксового флигеля и нервно оглянулся. Он тщательно прислушивался, но звук, который он только что услышал — или думал, что услышал — больше не повторялся. Ониксовый флигель был пуст. Сюда не приходили ни рабы, ни слуги — у них была хорошая причина избегать этого места — и ни один стражник не брал на себя заботу патрулировать почерневшие от гари коридоры. Как Ольтанир ни напрягал уши, он слышал только отдаленное шипение и грохот волн, накатывающих на скалы далеко внизу.
Вскоре он двинулся дальше, безошибочно ориентируясь в поворотах и изгибах Ониксового флигеля даже там, где царила кромешная тьма. В конце концов он добрался до старых покоев Ку'изала и протолкнулся между искореженными эбеновыми дверями. На черных стенах и полу внутри виднелись трещины от высокой температуры, которая выжгла всю комнату в разгар пожара. Сквозь рваные пробоины во внешней стене, там, где она выгнулась наружу и обрушилась, проникал свет и шелестящий шум моря.
Не обращая внимания на сумрачные облака и беспокойное море, проглядывающие сквозь прорехи в каменной кладке, Ольтанир припал к полу в центре помещения. Он пошарил в поисках потайного выступа и нажал его, отчего панель у его ног скользнула в сторону. В выемке под ней виднелись четыре округлых силуэта, тускло поблескивающие в сочащемся снаружи свете. Ольтанир довольно заурчал, выуживая эти вещи одну за другой. Это были круглые сосуды, увенчанные звериными головами с глазами из драгоценных камней. Он расставил их перед собой, словно миниатюрных придворных, запел низким, меняющимся голосом, а потом протянул руку и по очереди погладил фигуры: жабу, льва, змею и рыбу.
Эти артефакты когда-то давно были главным источником власти Йегар над Траурной Маркой. Древние пакты и ритуалы надежно оберегали будущее клана, и цена была невелика: немного пролитой крови и несколько быстро произнесенных заклинаний. Некоторые члены семьи считали их медленно действующим ядом, который пагубно влиял на весь род. После смерти Ку'изала эти вещи были спрятаны из суеверного страха.
Миг поколебавшись, Ольтанир поднял одной рукой львиноголовый сосуд и приложил его челюстями к другому запястью. Он зашипел, когда острые как иглы клыки приняли в жертву его кровь, быстро опустил сосуд на пол и свирепо зашептал, обращаясь к львиной голове:
— Убей их. Пошли своих детей и убей их. Я принесу тысячу жертв в твое удовольствие, если случится так, как я желаю. Клянусь в этом на тени Ку'изала.
Ольтанир ничего не услышал, кроме грохота волн, ничего не увидел, кроме туч, проносящихся мимо, но знал, что где-то, в каком-то далеком месте, его проклятие было услышано.
Он поспешно поставил сосуды обратно в тайник, закрыл панель и тщательно затер все следы того, что ее открывали. Теперь последний Йегара, чувствуя себя несколько спокойнее, покинул покои Ку'изала и начал возвращаться по своим следам. Протиснувшись между изогнутыми створками оплавившихся от жара дверей, он замер как вкопанный. В клинышке света, проникающего в дверную щель, на полу блеснуло что-то, чего там не было, когда Ольтанир вошел всего несколько минут назад.
Он наклонился, протянул руку к вещице, но отдернул ее так быстро, словно перед ним был ядовитый паук. Это был маленький четырехугольник из кристаллического материала размером не более его ладони. На его поверхности Ольтанир увидел два стилизованных лица, наложенных друг на друга под изящным углом. Одно смеялось, другое плакало, и у обоих были пустые лица и рты масок. Ольтанир выпрямился, резко набрав воздуха в грудь, и со страхом огляделся. Ничто не встретилось его взгляду, кроме теней и паутины.
