• Период конкретных операций (от 7 до 12 лет): ребенок начинает сознавать, что события могут происходить за пределами его собственной жизни. Он уже умеет строить логические рассуждения; проявляется некоторая способность к абстрактному мышлению, позволяющая решать математические задачи.
• Период формальных операций (от 12 лет до взросления): ребенок умеет рассуждать абстрактно, выдвигать гипотезы и проверять их. Примерно к 15 годам подросток уже в состоянии оперировать вероятностными понятиями и пользоваться формально-абстрактной логикой. Иными словами, появляются зачатки научного образа мышления.
Таким образом, в возрасте от 2 до 7 лет воображаемое в сознании ребенка смешивается с реальным, поэтому для решения своих проблем или для реализации своих мечтаний ребенок прибегает к помощи фантазии. Конструируя реальный мир на основе своих желаний, он изобретает разных вымышленных персонажей и даже воображаемых друзей.
Словно подчеркивая параллели, которые можно провести между дооперационной стадией умственного развития ребенка и «Тайной», Ронда Берн призывает своих читателей вернуться в мир детских грез. Это нужно для осуществления второго этапа применения закона притяжения, который состоит в том, чтобы поверить, что желаемое уже получено: «Как привести себя к такой вере? С помощью воображения. Будьте как ребенок: фантазируйте, верьте в воображаемое».
Для тех, кого пугает перспектива впасть в детство, Ронда Берн поясняет, что смысл детских сказок заключается не в том, чтобы учить детей моральным принципам или преподавать уроки жизни, а в том, что они в буквальном смысле скрывают в себе вечные истины: «Мудрость, заключенная в этих историях, веками передавалась из поколения в поколение и вошла в легенды. Многие люди читают их, не понимая, что в них раскрывается важнейшая истина жизни».
Чтобы прояснить свою мысль, Ронда Берн затем цитирует Джеймса Рэя, который не моргнув глазом утверждает, что сказку про Аладдина и его волшебную лампу следует понимать буквально, поскольку она описывает реальное устройство мира, с той единственной поправкой, что «вселенная» гораздо щедрее джинна: «В современной версии сказки можно загадывать только три желания, но в первоначальной версии для желаний не было никаких ограничений».
И чтобы еще сильнее завлечь взрослых в мир детских иллюзий, Ронда Берн советует родителям и учителям поощрять магический образ мышления у детей, объясняя им действие закона притяжения. Об этом свидетельствует следующий пассаж из «Тайны»: «Это великолепный способ познакомить детей с законом притяжения. Я надеюсь, идея создания «досок визуализации» вдохновит родителей и учителей по всему миру».
Магическое мышление у взрослых
Если магическое мышление составляет неотъемлемую часть одной из стадий нормального развития ребенка, оно вполне может проявляться и у взрослых. Такой образ мышления характерен для некоторых разновидностей психозов, однако существует возможность его проявления и у людей, которые не считаются психически больными.
В своем интересном исследовании[27] психолог Эмили Пронин и ее помощники рассмотрели типичные проявления магического мышления у испытуемых, значительную часть которых составляли студенты Принстонского университета. В ходе первого эксперимента испытуемые пронзали иглами куклу вуду, заменяющую собой «жертву». После этой процедуры «жертвы» (подставные участники эксперимента) имитировали головную боль. Исследователи отметили, что те из испытуемых, которые желали зла своей жертве, в большей мере ощущали свою личную ответственность за страдания, якобы ими вызванные, нежели те, которые втыкали иглы с нейтральными мыслями. Другими словами, желание причинить боль способствовало тому, что человек в большей мере был готов признать себя действительным источником головной боли у «жертвы».
Во втором эксперименте баскетболист с завязанными глазами пытался попасть мячом в кольцо, а зрители в это время должны были визуализировать, как он справляется со своей задачей или как он промахивается. Исследователи отметили, что испытуемые были более склонны поверить в свое «магическое» воздействие на игрока в тех случаях, когда они визуализировали успех и игрок действительно попадал мячом в кольцо.
Эти два примера, взятые из исследований Пронин, отчасти раскрывают подоплеку «Тайны» и ее претензий в отношении прямого воздействия мыслей на окружающий мир. Пронин подчеркивает также, что сам тот факт, что человек желает чего-то или визуализирует что-то, а потом это «что-то» осуществляется, «может пробудить у нормального человека веру в свои магические способности». Как мы увидим в последней главе, эти совпадения на самом деле и служат основой большого числа свидетельств, призванных подтвердить существование закона притяжения. Но сначала давайте обратимся к истокам — прямым и косвенным — «магической» составляющей закона притяжения.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«ТАЙНЫ» ПОЛИШИНЕЛЯ
ГЛАВА 5
МЫСЛЬ НЕ ТАКАЯ УЖ НОВАЯ
Закон притяжения, надежный и непогрешимый, доставит вам обстоятельства, среду и жизненный опыт, которые соответствуют вашему привычному, характерному и преобладающему психическому настрою.
Чарльз Энел, «Система Мастер-ключ» (1912)
Вы думаете о чем-то — и джинн немедленно начинает приводить в движение рычаги вселенной чтобы с помощью людей, обстоятельств и событий выполнить ваше желание.
Ронда Берн, «Тайна»
Джинн отвечает на ваши главные мысли все время.
Ронда Берн, «Тайна»
Читая «Тайну», трудно не заметить того, какое большое значение придается в данной книге такой религиозной концепции, как вера. Впрочем, формулируя трехступенчатый процесс применения закона притяжения, Ронда Берн прямо пишет о том, что он «заимствован из Нового Завета». И действительно, в Евангелии от Марка эти три этапа прописаны очень четко: «…Все, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, — и будет вам» (Марк, 11:24). В этом смысле «тайна», преподнесенная Берн миру, есть не что иное, как очередная буквальная и метафизическая интерпретация документа 2000-летней давности.
Единственная разница между библейским стихом и используемой в «Тайне» формулой «попросите, поверьте и примите» заключается в том факте, что о молитве Берн в явной форме не говорит. Вместо этого Ронда пытается убедить читателя в том, что он хозяин вселенной и что ему достаточно просто сформулировать свой заказ, как тот сразу же, автоматически, будет принят к исполнению. Религиозный аспект, однако, никуда не исчезает, поскольку в одной из последних глав Тайны Ронда Берн ставит знак равенства между «вселенной» и «Богом». Для Берн и ее соавторов религиозный «Бог» превращается в обезличенного слугу — «закон природы», — которого нас призывают нещадно эксплуатировать, в том числе в целях личного обогащения.
В этом контексте не приходится удивляться тому, что наиболее непосредственным первоисточником Тайны является философское движение «Новая мысль», из которого с течением времени выросли многие религиозные течения. Чтобы лучше понять исторический и философский контекст «Тайны», давайте совершим краткий экскурс в историю этого религиозно-философского течения, из которого выросла «Тайна».
«Медицинские» корни «Новой мысли»
Предтечей «Новой мысли» некоторые историки называют Финеаса Паркхерста Куимби (1802–1866). Этот житель Новой Англии, часовщик по профессии, еще в 1838 году заинтересовался месмеризмом.[28] После многолетних опытов Куимби разработал свой собственный метод «исцеления духом». В 1859 году он начинает оказывать целительские услуги публике. Ставившая во главу угла разум и веру, его техника заключалась главным образом в том, чтобы укрепить веру пациента и избавить его от страха перед болезнью.
Родственная связь целительской деятельности Куимби с произведением Ронды Берн уже просматривается; в «Тайне» действительно утверждается, что мысли всемогущи и являются источником как болезней, так и их исцеления.
У Куимби было немало учеников, некоторые из них считаются непосредственными основателями «Новой мысли». В их числе называют прежде всего Дрессеров, которые сначала были пациентами Куимби, а потом увлеклись его целительским методом и написали несколько посвященных ему трудов.
Одной из самых известных учениц Куимби была, без сомнения, Мэри Бейкер Эдди, которая в 1879 году основала «Христианскую науку». Ориентированная на «духовное исцеление», эта религиозная доктрина, формально никак не связанная с «Новой мыслью», придерживалась, в частности, того принципа, что исцеление требует некоторой умственной работы, такой как исправление «лживых верований».
