Они уже ждали его, будто знали, что он придет именно утром. Старик стоял на пороге дома, вокруг собрались в основном мужчины и дети. Виктор сразу же спросил:
— Моя жена не возвращалась? — во время спуска надежда вернулась к нему.
Он подумал, а поднималась ли вообще Анна по тропинке в горы? Может быть, она выбрала другую дорогу и спустилась иным путем. Но, взглянув в их лица, он перестал надеяться.
— Она не вернется, — сказал старик. — Мы вам говорили, она не вернется.
Она ушла к ним на Монте Вериту.
Решив пока не спорить, Виктор попросил у них еду и воду. Ему принесли и стояли рядом, глядя с состраданием. При виде вещей Анны отчаянье нахлынуло на него. Ее сумка, ее матрас, фляга, ее нож — все ее вещи, которые она так и не взяла с собой.
Пока он ел, они оставались рядом, ожидая, когда он заговорит. Он обо всем рассказал старику: как прождал весь день и всю ночь, как старался различить хоть какой-то звук, какой-нибудь признак жизни за узкими окнами на скале у вершины. Время от времени старик принимался переводить его слова другим жителям.
Когда Виктор смолк, он заговорил:
— Так и есть. Ваша жена там. Она с ними.
Не сдержавшись, Виктор закричал:
— Как она может быть там? Там нет никого живого. Мертвое пустое место.
Мертвое уже много веков.
Старик нагнулся и положил руку Виктору на плечо:
— Оно не мертвое. Так многие говорили и раньше. Они поднимались туда и ждали, как и вы. Двадцать пять лет назад так делал и я. А мой сосед, когда давным-давно призвали его жену, ждал там три месяца — день за днем, ночь за ночью. Она не вернулась. Никто не возвращается с Монте Вериты.
«Она сорвалась. Она разбилась. Вот как было дело», — он просил их, убеждал их, умолял их подняться с ним на поиски ее тела.
Тихо, с состраданием старик покачал головой:
— Раньше мы тоже так поступали, — сказал он. — Среди нас есть отличные скалолазы, которые знают каждый дюйм нашей горы. Они осматривали даже южный склон до самого края большого ледника, где уже жить немыслимо. Тел никогда не находили, потому что наши женщины не разбивались. Они там, с сакердотессе.
— Тогда у меня исчезла надежда, — продолжал Виктор. — Не было смысла спорить с ними. Нужно было идти в долину и пытаться получить помощь в селении. А в случае неудачи спускаться ниже, в те места, которые он знал лучше, и искать проводников там.
— Тело моей жены где-то на горе, — сказал он. — Я должен его найти.
Если ваши люди отказываются мне помочь, я найду других.
Старик обернулся и кого-то позвал. Из толпы молчаливых зрителей вышел ребенок, маленькая девочка, примерно девяти лет. Старик погладил ее по голове.
— Эта девочка, — сказал он Виктору, — видела сакердотессе и говорила с ними. В прошлом и другие дети встречали их. Они показываются только детям, и то редко. Она вам расскажет, что она видела.
Девочка начала рассказ высоким нараспев голосом, не сводя с Виктора глаз, и он почувствовал, что она привыкла выступать перед слушателями, что ее легенда, словно накрепко выученный урок, превратилась в песню. Она говорила на местном диалекте — Виктор не понял ни слова.
Когда девочка замолчала, вступил старик. Он переводил рассказ, видимо, по привычке декламируя таким же пронзительным голосом.
— Я была с подругами на Монте Верите. Налетел ураган, и мои подруги разбежались. Я заблудилась и попала в то место, где были стены и окна. Я заплакала, я боялась. Она вышла из стены, высокая и прекрасная, и еще одна с ней, тоже молодая и красивая. Они успокоили меня, и мне захотелось с ними внутрь, туда, где с башни слышалось пение. Но они сказали, что туда мне нельзя. Они сказали, что я могу вернуться, чтобы жить с ними, когда мне будет тринадцать лет. На них было белое одеяние, до колен, а руки и ноги обнажены, волосы коротко подстрижены. В нашем мире нет таких красивых, как они. Они провели меня с Монте Вериты до тропинки, откуда я нашла путь сама.
Я рассказала все, что знаю.
Когда старик закончил повествование, он взглянул Виктору в лицо.
Виктора поразила вера, с какой они принимали свидетельство ребенка. Было же ясно, что девочка заснула, видела сон и решила, что все случилось в действительности.
— Извините, — сказал он своему переводчику, — но я не могу поверить в детскую сказку. Все это только ее воображение.
Старик снова обратился к девочке, и та тут же скрылась в хижине.
— На Монте Верите они дали ей пояс из камней, — сказал он. — Родители держат его под замком, чтобы он не принес несчастья. Она пошла попросить его, чтобы показать вам.
Через несколько минут девочка вернулась и подала Виктору пояс, такой маленький, что им можно было затянуть лишь очень тонкую талию или носить на шее. Похожие на кварц камни были умело подогнаны и обработаны человеческой рукой с удивительным искусством. Они нисколько не походили на те поделки, которые мастерят крестьяне зимними вечерами, чтобы скоротать время.
Виктор молча вернул ребенку пояс.
— Она могла найти его на горе, — предположил он.
— У нас нет таких, — ответил старик. — В долине и даже в городах, где я бывал, тоже такие не делают. Девочке дали пояс те, кто живет на Монте Верите, она говорила вам.
Спорить не имело смысла. В своем упрямстве, в своей вере в предрассудки они не принимали никаких доводов. Виктор попросил разрешения остаться в доме старика еще на одну ночь.
— Оставайтесь, — ответил тот, — до тех пор, пока не узнаете правды.
Соседи постепенно разошлись, чтобы вернуться к повседневным делам. Все было так, будто ничего не случилось. Виктор снова тронулся в путь. На этот раз к северному уступу, но вскоре понял, что не сможет с этой стороны взобраться на гребень без помощи тренированных скалолазов и снаряжения. Если Анна пошла этим путем, она, наверное, разбилась.
Тогда он опять вернулся в деревню, которая стояла на восточном склоне и была уже погружена в темноту. Он прошел в комнату и заметил, что ему приготовили еду, а матрас положили поближе к очагу.
Виктор был слишком утомлен, чтобы есть. Он бросился на матрас и тут же уснул. Следующим утром он проснулся рано и снова поднялся на Монте Вериту.
Он просидел на горе целый день, ждал, глядел на узкие окна, в то время как солнце прожигало скалу на вершине, медленно двигаясь по небу, и наконец склонилось на западе. Ничто не шевельнулось за стенами, никто не вышел оттуда.
Виктор вспоминал о том, другом человеке из деревни, который много лет назад провел здесь три месяца — каждый день и каждую ночь — и спрашивал себя, хватит ли настолько его выносливости, так ли он стоек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
