станет. У нас простой интерес — проигравшие накрывают поляну вскладчину. Не более.
— И в предыдущую среду все обошлось тихо-мирно? — строго спросил Бобров.
— Абсолютно… Да вы можете сегодня после семи заглянуть в бильярдную на Курской, а после одиннадцати к нам в малый зал ресторана и задать все вопросы ребятам.
— Непременно.
— Простите, а почему вы ко мне с таким вопросом обратились? Нас в прошлую среду было… — он задумался, что-то припоминая, — четырнадцать.
— У вас, Сеня, лицо хорошо идентифицируется системой распознавания.
— И оно есть в криминальной базе?
— Нет. Система быстрее всех вычислила ваши данные, да и мне недалеко.
— Понятно. А вы… пирамидку? Нет?
— Нет.
— А то заходите. У нас интересные ребята собираются. — Я подумаю… — откланялся следователь.
Чтобы успокоиться, Сеня решил пройти в торговый зал. Здесь он всегда чувствовал себя, что называется, в своей тарелке. Возможно потому, что начинал работать продавцом-консультантом, и тут ему все было знакомо или потому, что посетители постоянно приходили и уходили, создавая какое-то движение. Он еще в школе заметил, что быстрее отвлекается от проблем, шляясь по улицам столицы. Многие одноклассники спешили на тренировки, секции или кружки, а он просто ходил по улицам и бульварам. Постепенно многие из них запомнились, и было интересно отмечать какие-то незначительные изменения, которые для большинства прохожих оставались незаметны.
Мать часто ругала Сеню за то, что часами болтается где-то, вместо того, чтобы учиться или заниматься каким-то делом. А он любил смотреть, как перекладывают асфальт или брусчатку, красят дома или заборы, приставляют ларьки или перестраивают первые этажи домов под магазины. Он застал Ельцинское лихолетье, когда с изменением форм собственности, ларьки, а потом и супермаркеты стали расти, как грибы. В пику ГУМу и ЦУМу появились многоэтажные торговые центры с кинотеатрами и ледовыми катками. Все было очень интересно, и революции подобно. На его глазах одна страна уходила и на ее месте возникала новая.
Сеня и не заметил за своими прогулками по улицам, как закончилась школа, как разлетелись в разные стороны одноклассники и знакомые. Все изменилось. Кроме одного. Однажды пацаном он увидел, как в бильярдной мастера лихо закатывают в лузы шары из самых невероятных положений. Это было так красиво, что сердце пацана было покорено. Вокруг все стремительно менялось, даже рушилось, исчезало бесследно, и только бильярд остался таким же, как был большую часть его недолгой жизни. Это был островок стабильности и незыблемого порядка. В бильярдной ничего не менялось, и его приверженцы ревниво хранили все правила и традиции. Чем-то эти мужики напоминали ему средневековый рыцарский орден, который существовал благодаря их заботе, приверженности и даже — любви.
Он постоянно тренировал руку, как советовали авторы умных книг. Развивал внимание и глазомер, изучал техники выполнения различных ударов. Это был молчаливый мир единоборства. Только не рукопашного, а интеллектуального. Долго возраст и деньги были барьером между ним и этой увлекательной борьбой, но когда Сеня стал сам зарабатывать, двери бильярдных перед ним открылись. Теперь он два-три раза в неделю катает шары, а по средам старается не пропускать баталий, которые разворачиваются в клубе «Дуплет».
Его размышления прервал звонок сотового.
— Сенечка, привет, — промурлыкал знакомый голос Альбины. — Пригласи меня в кино. Девчонки так нахваливают новую мелодраму… А?
— Дорогая, нуты же знаешь, что сегодня среда. У меня встреча с ребятами. Хочу отыграться за прошлый проигрыш.
Понимаешь? Это важно…
— У тебя все важно, кроме меня, — обиженно прозвучал надменный женский голос.
— Говорю тебе, мне надо отыграться.
— Опять играл в долг?
Тут Арсений понял, что разговор будет долгим и быстрым шагом удалился из торгового зала в свой кабинет и плотно прикрыл за собой дверь.
— Не волнуйся. Все нормально.
— Опять подрался с кем-то?
— Альбинчик, я веду себя, как воспитанный английский мальчик.
— Что-то мне не верится, — не сдавалась Альбина. — Я приду сегодня к вам вечерком.
— И будешь болеть за меня?
— Я чувствую, что ты недоговариваешь…
— Ну… — замялся было поклонник бильярда, но решил, иного выхода нет. — Приходил следователь. Я рассказал ему, что мы по средам разбиваем пирамидку, а потом проигравшие накрывают поляну. Он сказал, что проверит.
— Погоди, какой следователь?
— Ну, там какое-то убийство было около ресторана, где мы собираемся по средам. Он решил проверить. Если я не приду, он подумает, что я испугался или наврал…
— Опять ты куда-то вляпался!
— Бинчик, никуда, я не вляпался. Просто у него такая работа.
— Так, Арсений, слушай меня внимательно. Ждешь меня после работы в магазине. Заеду и отвезу тебя в твой клуб, потом в ресторан… И не возражай!
— Дорогая, у нас пацанская тусовка. Это будет нелепо выглядеть. Как будущая теща на мальчишнике.
— Хорошо, позвони в свой клуб и зарезервируй мне стол. Я поиграю рядом.
— Ты хочешь предложить следователю сыграть с ним партейку?
— А что, хорошая мысль, — оживилась собеседница. — Если проиграет будет кукарекать под столом. Идет?
— А если нет?
— Пусть только попробует…
Глава VII
— Бобров, — лейтенант коротко ответил на входящий звонок сотового.
— Товарищ следователь, — взволнованный женский голос был едва знаком сыщику. — Это Анисимова…
Стажер пытался лихорадочно вспомнить лицо звонящего, но не смог. Его даже кольнула неприятная мысль, что это не профессионально. Дама его помнит, а он ее — нет.
— Ольга Чеславна, — подсказала она, понимая замешательство следователя. — Вы приходили к нам в офис неделю назад поговорить о Черкасове, и оставили свою визитку.
— Да-да, мы с вами в кафе беседовали, — наконец вспомнил хорошенькую брюнетку лейтенант.
— С Черкасовым что-то случилось! — выпалила она разом.
— Почему вы так решили?
— Он не отвечает на звонки…
— Помнится, вы не очень стремились поговорить с гражданином.
— Уже неделя прошла, а мы больше трех дней никогда не ссорились.
— Стесняюсь спросить насчет автоответчика, — лейтенанту иногда звонили пенсионерки, чтобы сообщить о пропавшем домашнем питомце, а не о предполагаемом преступнике.
— Андрей написал себе телефонный секретарь, который распознавал мой голос и сразу перезванивал ему на работу и другие известные номера, где он мог находиться. Никогда такого не было, чтобы он не отвечал.
— Ну, может он не в настроении, — Бобров все еще не хотел отрываться от своих дел.
— Поверьте мне, это не та причина, по которой он даже СМС-кой не ответил.
— Спасибо за сигнал, Ольга Чеславна. Проверю.
— Обещайте мне перезвонить, Сережа. Я очень волнуюсь.
У следователя промелькнула мысль, что эта дама знает силу своих женских чар, и он пообещал. Пришлось все-таки отложить папку с документами и поискать Черкасова. Чутье подсказывало, что такая гордячка могла бы спокойно неделю промурыжить своего вздыхателя, а тут сама кинулась
