Нет, машина времени — это по-настоящему страшное изобретение. Даже страшнее термоядерной бомбы.
Ровно месяц все службы работали над этим проектом. Через месяц на стол руководства легла аналитическая записка, суть которой можно было передать двумя словами: «Полный бред». Или тремя: «Ничего не поняли». Начальство, как всегда, прочитало именно по второму варианту. А раз ничего не поняли, значит, надо приглашать самого изобретателя. Но не в отдел, конечно. Незачем посторонним знать о таком отделе. Выгородили закуток в патентном бюро. Обезопасили со всех сторон. Изолировали. Пригласили изобретателя.
— Вы — известный изобретатель И.?
Он порозовел от удовольствия и смущения, но все же попытался от «известного» отказаться.
— Ну, как же, как же вы отказываетесь! У вас уже столько патентов! И некоторые из них в будущем принесут вам и вашим потомкам большие деньги. Нет-нет, вы не отнекивайтесь, не скромничайте излишне, вы изобретатель, и вы известны!
Изобретатель И. понял, что отрекаться далее не хорошо и принял позу согласия, присев на краешек стула и положив руки на колени. Да, он такой вот изобретатель. Везет ему с техникой разной и с электроникой. Получается.
— А вот этот проект — «Машина времени» — он же работает или пока только в теории?
Изобретатель И. начал размахивать руками и доказывать, что он никогда бы не принес патентовать голую теорию. Теорию вообще патентовать невозможно. Потому что теория, наука — она же всехняя, всеобщая, и развивается не тогда, когда каждый присваивает себе какой-то ее кусочек, а когда все вместе, обмениваясь знаниями, двигают вперед… И так далее.
— Так, все-таки не понятна мощность и грузоподъемность вашей машины. То есть, принцип действия нам тоже не понятен, но есть в описании характерные черты, отличающие ее от других механизмов, и значит, можно патентовать. Но — что именно патентовать? Эти самые черты? Принцип действия? Или… Неужели вы летали в прошлое?
Изобретатель И. приосанился, оперся локтем о спинку стула и выдал лекцию о времени, его течении и странности, о количестве энергии, необходимом для переноса тел, о теории времени и пространства. И сказал, что сам он никуда не летал. Потому что просто не хватило бы никакой энергии. Но. Вот тут он сказал «но» и поднял палец кверху. Информация! Вот коренное слово! Он сразу понял, что никакой массы ему не передвинуть ни вперед, ни назад. Просто не хватит мощности прибора. Но вот нематериальные вещи — та же информация, например — это как раз запросто, потом что не требует практически ничего, кроме обычной аккумуляторной батарейки, как для фотоаппарата. Даже если она разряжена, на один импульс обычно хватает.
Какая информация? Информация тоже бывает разной. Скажем, некоторые открытия будущего совсем не стоит ускорять, перенося информацию о них в сегодня. Все должно двигаться, согласно течения времени и развития цивилизации.
— Что? Нет-нет! Вы меня не поняли! Информация — это не чертежи, не книги с описаниями. Не материальные объекты, понимаете? Информация — это цифры и числа. Всего-навсего. Но это числа и цифры из прошлого и из будущего. И машина работает! То есть, она не совсем машина — так, машинка. Она еще маленькая совсем.
Маленькая — какая? Вот такая или даже меньше стола?
Изобретатель И. полез в карман пиджака и вытащил свою «машинку времени». Большой экран почти во всю лицевую поверхность. Большая кнопка под экраном — чтобы не промахнуться. Две кнопки по бокам от нее. На них — стрелки. Влево и вправо.
— Вот эти стрелки — это выбор, смотрим вперед или назад, — объяснял изобретатель И. — Потом нажимаем большую кнопку и получаем информацию на экран.
Показать, как действует? Да запросто. Что интересует для начала? Прошлое? Вот, пожалуйста.
Изобретатель И. нажал кнопку слева, потом прижал большую кнопку посередине и повернул аппарат экраном к специалисту.
— Вот, смотрите. Это информация.
На экране горели крупные цифры.
— Двенадцать? И что это за информация?
— Это совершенно точная информация! — обиделся изобретатель И. — Это температура воздуха двенадцатого апреля 1961 года в Саратовской области, где приземлился Гагарин!
— Ну, предположим, предположим. А еще?
Изобретатель И. нажал большую кнопку и снова показал экран.
— Хм… Сорок два… И что?
— И все! Это же знаменитый ответ на главный вопрос Вселенной! Это же из книги! Значит, 1979-й год!
— Так-так-так… А будущее тоже таким образом?
— Вот, смотрите! Сначала нажимаем один раз на правую кнопку — происходит сброс старой настройки. Потом еще раз на правую кнопку — задаем будущее. И — большую… Вот!
— Пятьсот двадцать три? И что это означает?
— Это много чего может означать. Например, курс евро к доллару в очень далеком будущем. Хотя, слишком как-то… А! Это еще может быть май, двадцать третье. И тогда мы получили информацию, что двадцать третьего мая в будущем что-то произойдет. А еще это может быть биржевым индексом…
— Прекрасная, просто прекрасная машина времени! — обрадовался специалист. — Мы сегодня же закончим патентную процедуру. Завтра можете приходить за вашими документами. Большое спасибо за сотрудничество.
Последние слова он уже по инерции сказал, совершенно машинально. Но изобретатель И. не обратил внимания. Он думал над цифрами числами и решал в уме задачу: как догадаться, к чему относится та или иная информация.
…
— Ну? — сурово спросило начальство.
— Полная дурь.
— В архив. Но глаз не спускать! Эти мне изобретатели…
Туристы
Ну, чего говорить-то…
Сами-то мы местные. Здешние, то есть. Коренные, можно сказать. С Юго-Запада, с тридцать восьмого квартала.
Ну, жизнь, значит, как у всех. Дома там старые уже, той серии, что всего в двадцать два этажа. Вот мы с женой как раз на двадцать втором и живем. В окно утром глянешь — дома вокруг. Красота. И гудит постоянно, это потому что дороги вокруг. Машины идут.
Ну, работа, значит, и дом. Дом, значит, и опять же работа. Пока доедешь туда, пока вернешься сюда, пока туда-сюда, вот уже и темно на улице. Поужинаем вдвоем — и в постель, под телевизор. И так постоянно. Выходные дня — отсыпаться. Это законно. Бывало, весь день лежишь, пока уже просто не устанешь лежать. А глянешь в окно — опять темно. Опять пора ужинать, да в постель, потому что скоро опять на работу.
Ну, а жена у меня молодая. Я и сам еще молодой, конечно. Но у нас, мужиков, потребности гораздо проще. Нам ведь что надо? Чтобы тепло было и сухо. И телевизор, когда футбол. Еда чтобы горячая и вкусная. Иногда — чуток выпить. Чисто для здоровья, никаких излишеств! Ну, и женщину любимую. Вот и все, в принципе. Так, выходит, все у меня и было. Жена, квартира, работа — все.
Ну, а женщины — они совсем другие. Им все время кажется, что чего-то им не хватает. Она вот может лежать в постели, и уже почти засыпая, вдруг сказать этакое:
— Вить, — меня, если что, Виктором зовут. — Вить, а потолок-то побелить бы надо.
Ну, я промычу чего-нибудь в ответ. Потому что — что мне в том потолке? Я на него и не смотрю даже. Это только женщины всегда и везде какую-то грязь и паутину находят. И еще им всегда не хватает красивых платьев и туфель. Или туфлей. Нет, все же туфель, наверное. В общем, обуви им не хватает. Вот у меня — одни кроссовки на лето и одни — на зиму. И все. А ей ведь надо, чтобы разное, чтобы красивое и удобное. Хотя, никогда нам, мужикам, не понять, что это за удобство такое, когда вместо надежного каблука — вот такой карандаш торчит.
Ну, и про книжки еще разные и картинки…
Да даже телевизор! У нас тут чемпионат в самом разгаре, а ей вдруг в программе что-то по пятому нравится. Или еще какие-нибудь телепутешествия. Так ведь пришлось специально купить телевизор на кухню. Нет, представь: нас двое, и телевизоров ровно два. Так и сидим: я в большой комнате с пивом и телевизором, а она на кухне с чаем и опять же с телевизором.
Ну, скучно, да. Кто бы спорил. Как-то вот не правильно живем, получается. Мне-то, вроде, нормально. терпимо, то есть. А она, Верка, значит — Верой ее зовут — все время бухтит, что плохо живем, что никуда не ездим, что вообще, как последние провинциалы какие-то. Я ей говорю, что мы как раз самые настоящие москвичи и есть. И что так вот все москвичи и живут. Что она, кино не смотрит? А она, похоже, не то кино смотрит. ей все красивости подавай, романтику всякую, прогулки под луной…
Ну, какая у нас тут луна? Тут и деревьев-то не осталось, чтобы шелестели при прогулках всякой там листвой. Одни автостоянки, да собачьи площадки. Я вот ей как раз предлагал собаку завести, чтобы скучно не было. А она — чуть не в плач. Мол, это я намекаю на ребенка на самом деле. А ребенка, она считает, рано…
Ну, да, я тоже считаю — рано нам. А что? Молодые еще. Надо пожить чуток для себя. А потом уж — для детей. И не надо вот тут нам про родителей. У них все было другое. Это история уже.
