- Коровий. Так в погреб с вечера сунула, а на утро уж готов. А ты фаршу нарубила? И не остались ли у тебя те дюже ядреные перцы, какими мы в Троицу в Бреговинах угощались? Я б заняла.
- А я б взяла. Твоим каймаком. Да только попробовать бы раньше.
- Тю, мой каймак? Да пошли. А после сбегаем к Катьке - она из Луговин рису доброго на голубцы привезла и где купила, молчит, шлёнда. А вы ж - кумы. Мож, тебе скажет?
- Еще б. А, пошли! Только, каймак то твой?
- Так завернем сначала ко мне. И про перчики, про перчики свои...
В общем, так и готовились. Нет, а что вы хотите? День Петра и Павла. Стожки принимают. И готовятся. Обстоятельно готовятся.
Стэнка лишь хмыкнула вслед сквозанувшим от огородного забора соседкам. И поспешила по своим собственным важным делам. Хотя, чтоб игнорировать всеобщую суету, надо уродиться совершенно слепой... И глухой.
- Я тебе еще накануне говорил, чтоб перила там были в полроста, да обструганы. Чтоб ухватился какой человек за них и без занозей. А ты?
- А я ж... - мужичок, мало Стэнке знакомый (видно, с другого конца да и болячками обижен), пришлепнул пятерней лохматую макушку и неожиданно для себя вытянул оттуда завиток из коры. - Вот! Строгал я те перила! - добыча "доказательством свыше" была шустро сунута старосте под нос.
Тот скептически скривил его в ответ:
- Не об чём мне это не говорит, - и решительно набрал воздуха в грудь. - И чтоб перила на мосту мне переделал! Иначе не рассчитаю! У меня народ через день съезжаться начнет, а они для тех, кто ползком поползет!
- Ну, это как мы принимать станем.
- Чего?!
- Переделаю! Обещанье даю! Вот вам Божий крест.
- То-то же, - выдохнул староста.
Мужичок воодушевленно засуетился:
- Только... господин наш, мне б сейчас хоть с десять леев(3)? А?
- А ну, пошел вон на мост! - выпучив глаза, тут же просителя и "благословили". Да так, что тот, брякнув коробом с инструментами, сиганул от крыльца лавки прямо вдоль улицы. Однако старосту, настрадавшегося за последние две седмицы на годину вперед, уже прорвало. - Это что за народ то у нас такой?! - шумно выдул он своим длинным носом. - Ведь опозоримся перед всей округой! Огребем коровяка по самые... о-ох! Ведь, куда ни глянь - кругом носами надо в дело тыкать! Будто ко мне одному приедут своими по сторонам водить?! Да что за народ то у нас такой?! - и обвел собравшихся у лавки гневно-страдальческим взглядом.
Вслух ему отозвалась лишь ушастая собачонка, прикормленная по доброте здешней лавочницей: она сначала согласно тявкнула, потом зевнула и на всякий случай, подняла пыль своим куцым хвостом. Остальные трое слушателей тоже, конечно, прониклись (кроме Стэнки, коя на деревенскую суету смотрела с позиции "окраинного окна"), но вслух выражать состраданья не стали. Староста же, выпустив пыл, сплюнул и развернулся в сторону дороги "тыкать носами" дальше.
- На берег до церкви пошел, - с ладонью на лбу прищурился ему вслед Горан.
- А что у нас там? - живо вскинулась востроглазая бабка Ружана. - Еще вчера добелили видные три стороны. Сегодня девки грядки цветами засадили, - и обратила зрение на застывшую в раздумьях у крыльца Стэнку. - А ты там была, девонька?
- Где? - уточнила оная.
- А у церкви нашей?
- Я что, гряд или цветов доселе не видала?
- А-а. Ну, это - да. Ну, это конеч...
- Доброго здоровья, - глядя в раззявленный старушечий рот, произнесла Стэнка и тоже по-быстрому зашагала к своему "окраинному" дому.
Ох уж эта предпраздничная канитель! И обижаться или радоваться, что нужда в тебе есть лишь при побелке и посадке? Ведь в остальном (снеди на столах да хоровых горланьях) всегда обходятся без Стэнки (вдруг, кого отравит ненароком, иль не те слова проорет?). Конечно, Стэнка поначалу обижалась - на кухне управляется не хуже других стожковых баб, да и голосом могла заткнуть за пояс многих. А потом смирилась - напустила на себя гордый вид, будто ей и вовсе то не надо. Совсем не надо. А вот что тревожило сейчас не на шутку...
Новый настоятель их церкви. И ведь дернул черт тогда, на озере, произнести это слово: "ведьма". Точно, черт. А теперь живи и думай: принял он его всерьез? Ведь одно дело, когда другой на тебя "поставит клеймо", а тут сама, будто им хвалится... И Стэнка, даже сбавив по тропинке шаг, глубоко вдохнула, устремив карий взор к озерному берегу. Туда, где стояла их кирпичная, свежевыбеленная церковь:
- Да уж скорей бы ты свалил, Святой отец, - и зашагала быстро дальше...
Впрочем, отец Зоил к воплощению мечты Стэнки не стремился. Даже наоборот, приобретал всеобщее признание. И уже через седмицу повалил народ на службы в церковь. Особенно, младые девы. И забегающая к Стэнке Солена ей в красках изливала, как те потом живописуют (тоже в красках) "мечтательный образ" нового Святого отца: "Высок, плечист, голубоглаз. И как глянет этими своими глазами - мурашки по всему телу. А уж улыбнется - так в коленках дрожь. Только хромый лишь, но и то - на пользу "образу"). Тфу! Да изреки подобное Стэнка, сочли б за крамолу. А тут - дозволено. Да им многое дозволено, дурехам пустоголовым. Они первые на те службы и побежали. По солиднее же и постарше народ пошел туда чуть погодя - вслед за проездом отца Зоила на церковной раздолбанной телеге вдоль Стожков.
Случился тот "проезд" на шестой день после его появления в деревне. И сначала пустая телега с восседающим сбоку священником проскрипела прямиком на бугор, к дому господина Новика. Все, ту картину наблюдавшие, вмиг настороженно скучковались, а кто-то даже сплюнул и перекрестился - ведь и прошлые их Святые отцы с того же "пути" начинали. А уж когда телега выкатилась обратно, да груженая мешками...
- Брат мой!
- Чего, Святой отец? - вздернул гордо нос дядька Прохор.
Священник, отбросив вожжи, спрыгнул на дорогу:
- У меня вопрос к вам... ко всем: где в Стожках самый нуждающийся двор? Брат Новик по щедрости своей и радетельности отсыпал туда овса, муки и картошки.
- Я... ме-е... - раскрыли в ответ рот.
- Так у Малуши. У вдовы Малуши, - высунулась из толпы шустрая бабка Ружана. - Малуша! Пятеро чад, а муж сгинул в озерной проруби полторы годины уж как. Это...
- Прямо и в первый левый переулок!
- Да во второй! Отсель же - во второй!
- Во второй и...
- Справа их дом!
- Там ворота еще палкой подперты!
- И на оконных ставнях маки! Мож проводить, Святой отец?
- Благодарствую. Я все понял, но можете и проводить...
Вот, в общем, после этого народ в церковь и повалил...
Утро Дня Святых Петра и Павла началось с дождика и колокольного Благовеста, зазывающего всех на большую праздничную Службу. Стэнка, оторвавшись от окна, еще успела подумать: "Как нарочно для стараний старосты, еще и пыль прибило. А вот, если на целый день затянет...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
