— Давай ты его накормишь? — неуверенно предложила я.
— У тебя опыта больше. Ты умеешь с больными, а я просто надену ему тарелку на голову, сама же знаешь.
Да, Тайхан бывал нетерпелив. Молод еще, вспыльчив.
Ничего не поделаешь, придется мне идти к Кейташи самой.
8. Манеры
Тайхан был прав: раненый не спал. И вообще выглядел весьма неплохо, учитывая, в каком состоянии был найден. Пожалуй, бледен, и искусанные губы белы, и глаза блестят как-то лихорадочно, но дыхание ровное и пота на лице нет. А ещё голые плечи прикрыты рубашкой Тая и повязки совершенно чистые.
— Мэйгут приходила, — вырвалось у меня невольно.
— Твоя сестра? Да. Она лекарша.
— Дочь. Мэй — моя дочь.
Глаза раненого округлились, он уставился на меня с изумлением.
— А мальчик, ну, юноша, что называет тебя матушкой?
— Сын.
— Фэйри… — с отвращением протянул Кей. — Ненавижу фэйри.
— Ты сам один из них.
— Ну вот ещё, с чего ты взяла?
— Чувствую.
Не могла же я ему сказать, что проклятье мое в том, что человеческие мужчины мне абсолютно неинтересны, а Кейташи я испытываю определенное любопытство.
— Я не фэйри.
— Я тоже не фэйри.
Разумеется, мы друг другу не поверили, оставшись каждый при своём мнении. Но это было не так уж и важно.
— Ты голоден, не-фэйри?
— А тут ещё и кормят? Я не голоден, я просто хочу жрать. Хотя я завтракал… вчера.
Чары исцеления, ну конечно. Они забирают много энергии.
— Я принесла каши.
— Каши? — на лице Кейташи отразилось отвращение. — А мяса нет? Или хоть тофу?
— Уважаемый, отдельно для тебя готовить никто не будет, ты не в императорском дворце, а в школе для девочек. Каша на завтрак очень полезна.
— Судя по солнечным лучам, время уже к обеду.
— Я вижу, ты не так уж и голоден.
— Э-э-э, стой, — забеспокоился мужчина. — А ты меня покормишь? Из рук прекрасной девы я готов принять даже яд.
— Извини, запасы яда истощились. Есть только каша.
— Я согласен.
Пришлось помочь ему приподняться и кормить с ложки, хотя мне думалось, у него было достаточно сил есть самостоятельно. И кашу он поглощал с явным удовольствием, хотя осилил всего полтарелки, а потом откинулся без сил.
— Спасибо. Неожиданно вкусно, — пробормотал он. — Не привык к такой пище, но вкусно.
Ага, ясно. Господин Кейташи не любит кашу, потому что ему никто ее не готовил. Все же воин? Из какого-нибудь монастыря? Поговаривают, там послушники едят только то, что могут поймать и приготовить сами. Явно они не ловили корову и не доили ее!
— Ты можешь поклясться, что не причинишь зла обитателям этого места? — вспомнила я вновь про свои опасения.
Он приоткрыл один глаз и с укором поглядел на меня.
— Вы мне жизнь спасли.
— И поэтому я должна тебе верить? Тут не военная часть и не казарма. Из мужчин — один Тайхан. Остальные — женщины и девочки. Если тебе в голову придёт устроить резню, никто не сможет тебе помешать.
На самом деле сможет, но знать об этом чужаку не обязательно.
Кейташи открыл и второй глаз и тихо, но внятно пробормотал:
— Клянусь своей кровью, что не замышляю ничего дурного против обитателей школы «Дивный Сад» и не причиню зла никому из них, если только мне не придётся защищать свою жизнь. Довольна?
— Нет.
— Что еще?
— Ты давал раньше клятву никогда не убивать женщин и детей?
— Минутку, такой клятвы не существует. Есть клятва не убивать женщин и детей, которые не пытаются убить тебя. Если ты нападешь на меня с ножом, я буду защищаться.
— Ты же только что хотел яда из моих рук.
— Я был голоден.
Невольно я улыбнулась. Наша пикировка доставила мне истинное удовольствие. С кем мне тут разговаривать на равных? Не с ученицами же! Иногда было весело ругаться с Тайханом, иногда можно было поболтать с матушкой Ши или перекинуться парой слов с Рене, а учительницы отчего-то меня боялись и никогда мне не возражали. А этот… этот был забавный. Мне он нравился.
Что ж, я получила с него клятву. Этого пока достаточно.
Уходить мне отчего-то не хотелось, хотя Кейташи уже обессилел и ровно задышал, словно уснул. Но я чувствовала: притворяется, разглядывает меня сквозь полуопущенные ресницы. Они у него чёрные и густые.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И все же, кто он? Волосы были длинные — воин. Болтает вовсю: значит, не шпион и не наёмный солдат, те обычно молчаливы. Говорит чисто и грамотно, значит, воспитывался в хорошей семье или школе для мальчиков. Что я ещё могла в нем рассмотреть? Полукровка. Грамотный и обученный драться. С явной кровью фэйри. Много ли таких в Ильхонне? Пришлось признать: каждый десятый. В отличие от Ниххона, где чужестранцев не любили до сих пор и браки с ними признавались с большим скрипом, в Ильхонне нравы проще. Здесь работало много иностранцев, как правило, красивых и талантливых. Ильхонки вполне могли выйти замуж за любого из них и родить ребёнка. И если семья позволит, дети воспитывались по местным традициям. То есть, если есть рюпы, в закрытой школе.
Нет, я не смогу быстро узнать, кто такой Кейташи. Имя, кстати, у него вполне себе ильхонское.
Сколько я так просидела, рассматривая чужака, не знаю. Это странно, я давно уже мужчин просто не замечала. Не сказать, что они мной не интересовались, вовсе нет. Видимо, по меркам ильхоцев я не уродлива, несмотря на довольно высокий для женщины рост и выдающиеся достоинства. К тому же, я думаю, собственная школа, да ещё довольно престижная, добавляло мне немало привлекательности в глазах ухажеров. За последние пятнадцать лет я получала предложение руки и сердца не менее сорока раз. Многие пытались со мной подружиться, их не останавливало даже то, что у меня дочь с явными признаками фэйри и приемный сын-оборотень. Впрочем, в последние три-четыре года претендентов на руку, сердце и Дивный Сад сильно поубавилось. Наверное, смельчаки в Шейнаре (*крупный портовый город Ильхонна, второй после столицы) закончились.
Но я замуж не собиралась ни при каких условиях хотя бы потому, что я по-прежнему не являлась ильхонкой. По местным законам, женщина могла получить гражданство двумя законными методами: стать женой местного или получить личную грамоту от Императрицы. Разумеется, были и обходные пути. Выйти замуж по договоренности за старика или жулика, который потом предоставит документы о своей мнимой смерти. Говорят, в Шейнаре много кто таким промышляет. Но я разумно опасалась, что после «подписания» брака скоропостижного вдовства может не случиться. Ведь недвижимое имущество сразу становится совместной собственностью, а здание школы (раньше там была гостиница) и довольно обширный кусок земли куда заманчивее, чем какие-то там полторы тысячи рюпов. Да, я узнавала стоимость этой услуги. Нет, я не сумасшедшая, чтобы так рисковать.
Все это я говорила мужчинам, которые пытались за мной ухаживать. К их чести, некоторые заверяли меня, что никоим образом не будут претендовать на школу и даже готовы были подписать нужные соглашения, но… мне не нужен мужчина в размеренной и привычной жизни. Я даже представить себе не могу, для чего мне вдруг выходить замуж. Приходилось врать, что до сих пор люблю бывшего жениха, вот такая я преданная и честная женщина. Самое смешное, мне верили и уважали меня больше, чем я того заслуживала. Трое человек и вовсе каждый год повторяют свои предложения, не сдаются. Забавно.
В последнее время я все чаще размышляю о том, что стоит, вероятно, просить аудиенции у «Светлоликой и мудрейшей». Связей у меня достаточно для того, чтобы, как минимум, получить приглашение во дворец. Вот только каких-то особых заслуг у меня нет.
Вот было бы здорово, если бы Кейташи оказался принцем крови! Тогда за его спасение я бы вполне могла попросить гражданство Ильхонна! И тогда я смогу потом оставить завещание, чтобы моя дочь унаследовала школу.
Помечтала, Мальва? Ты когда-нибудь слышала, чтобы принцы с неба падали? Мы же не в сказке…
