— Вот и умница! Одно дело на рынке во все горло орать, а другое — в глаза его командиром пасти назвать!
Парни опять развеселились. Некоторые даже согнулись пополам от смеха.
— Шутки-шутками, а он человек серьезный. Даже страшный.
— И безжалостный. Он не только дела расследует, но и допросами руководит. Говорят, нет такого существа, будь то человек, дроу или эльф, которое он не мог бы расколоть. Будь тот магом или кем по хуже. Говорят, после его допросов люди с ума сходят…
— Да-да, еще неизвестно как бы он отреагировал на такое заявление.
— Мог бы и рядышком с этими посадить! — он кивнул на камеры.
— Точно. Так что ты, Поварешка, поосторожнее. В конце концов, мы в самой суровой тюрьме работаем.
— Не сказала бы я, что так уж она сурова, — сморщилась Мила. — Тут и не так уж холодно и кормят… Чего суровая-то?
— Потому что для магов и колдунов, — шепотом сказал один из солдат. — Кстати, меня Тим зовут.
— А меня Донах и не все тут колдуны — фыркнул второй живо участвующий в беседе. — Просто это единственное место, где их держать можно. Видишь, внизу большой камень лежит — вот он-то и не позволяет магу разойтись в полную силу. Всю магию на себя тянет.
Милка уставилась на ничем не примечательный огромный валун.
— Понятно, — потянула она, хотя на самом деле ей ничего не было понятно.
— Раньше тут все жестче было. Заключенные от холода и от голода умирали, но как Дракониха появилась, так и отопление наладили и кормить стали справно. Хозяйская она женщина и суровая, потому и уважают ее все, от мала до велика, что в этих стенах, а что за их пределами.
Вот в это Милка поверила охотно.
Прикатив на кухню тележку, она быстро помыла кастрюлю и черпак и уселась на тюфяк, болтая ногами.
— Что смотришь? — удивилась Зорна. — Да еще и улыбаешься?
— Они почти все передо мной извинились, — ответила Милка со счастливым личиком. — Некоторые ничего не сказали, отвернулись, но хоть не стали смеяться как вчера, а другие так хвалили, что я не знала куда себя девать-то…
— А все потому что большинство простые парни из обычных семей и они ценят простые вещи — как вкусная каша и теплый хлеб, а другие, аристократы… они думают, что так и должно быть. Спесь с них никто не собьет, только голод и страх, а тут они такого не дождутся.
— Почему? — удивилась Милка. — Это же тюрьма.
— Они тоже люди, — твердо сказала женщина и стала еще более тщательно вытирать чан полотенцем.
Милка же залезла с ногами на тюфяк и наблюдала, как гаснут угольки в очаге.
— Ты бы лучше взяла тюфяк, да в комнату свою отнесла.
— Мне и здесь хорошо, — лениво ответила девушка.
— Ну, смотри… — ответила повариха, а потом что-то вспомнив, залезла в карман передника: — Чуть не забыла! Это тебе, — и протянула ей несколько монеток.
— Что это? — удивилась Милка.
— Что-что, плата твоя! Рано еще, но я авансом, ведь без денег своих скучно по базарам ходить.
— Но разве рабыням деньги положены? — удивилась Милка.
— А ты и не рабыня, — как ни в чем не бывало пожала плечами Зорна. — Просто работница в тюрьме. Я Шанара заставила таки приказ подписать, да все забывала тебе сказать. То ты болела, то плакала…
— Но я меньше недели работаю!
— Вот и будешь знать, что отрабатываешь, — деловито ответила женщина и продолжила свое занятие.
___________________________________
"Гарри Поттер и узник Азкабана"
Глава 5. Козлов надо знать в лицо. А если что — в морду!
Вот уже несколько лун Милка работала в самом страшном месте государства, а сама была очень рада, что попала именно сюда. Люди кругом казались ей хорошими, работа ей нравилась, а плата, хоть и была небольшой, но позволяла ей мечтать скопить когда-нибудь достаточно, чтобы…
Тут ее настроение резко ухудшилось, как бывало всегда, когда девушка вспоминала о Бирте. Несмотря на то, что она уже давно жила в Каменной, бывшего жениха ей встретить так и не удалось. Да и толку с ним видится? Дитя их она уберечь не смогла, как же теперь ему на глаза попасться? Нет, не простит он ей греха такого, хоть и не виновата она в своем горе.
Но все равно грустно. Теперь, когда она поняла, насколько Каменная огромный город, она сомневалась, что вообще возможно встретить тут кого-нибудь. Ей казалось, что с этим человеком можно ходить по одной улице каждый день и ни разу его не заметить! А что уж говорить о том, чтобы искать! Нельзя же заходить в каждый двор. А как же насчет тех, кто снимает комнаты под крышей? У них же даже имени порой не спрашивают, абы платили справно! Нет, не получиться у нее ничего. На то есть глава службы безопасности Сэтвок Шанар, о котором она уже слышала даже больше, чем о самой Зорне. Вот он-то кого хочешь отыщет! Этого человека боялись больше, чем короля, потому что он был ушами, а главное — руками Его Величества. Одного его слова, одного взгляда по слухам хватало, чтобы человек никогда больше не увидел солнечного света, а еще скорее — лишился жизни.
Милка боялась его. Его все боялись, вот и она решила, что ей тоже не повредит. Одна Зорна только усмехалась, когда помощница прибегала с новой сплетней о страшном начальнике.
— Ты бы меньше о нем думала, а больше дело бы делала, хотя ты и то и то успеваешь!
— Ну, так как же! Как же не думать, когда такие страшные вещи творятся. А вы, госпожа Зорна, очень смелая, раз так с ним разговаривали!
— А он что, чудище? Нет уж! Такой же человек, как и мы с тобой! Ни дракон, ни Тьмабог, а тоже служащий, как мы. Только его дело разоблачить заговоры и преступников ловить, а наше — накормить, поняла?
— Угу, — кивнула Милка, но думать о страшном человеке не перестала. Он ей представлялся как Тьмабог — страшный, морщинистый, в широком темном плаще — вот накроет и никто света больше не увидит! Аж, жуть берет!
Но после памятной встречи у ворот, глава службы безопасности Сэтвок Шанар, она теперь всегда вспоминала его имя полностью, чтобы в самый ответственный момент не назвать его как-нибудь не так и не сесть рядышком с остальными заключенными, ей не попадался.
Все говорили, что он великий маг и кудесник и что всегда все про всех знает и… девушка оглянулась по сторонам, но на кухне никого кроме них с Зорной не было. Вот и славно, хоть мысли ее не подслушает (что по слухам он тоже умеет).
Милка уже давно раздавала и завтраки, и обеды, и ужины, вернее она отвоевала это право у Зорны, но не потому что ей очень хотелось видеть преступников чаще, а потому что жалела уже немолодую женщину. Мало того, что готовит, так еще и разносит. Одно хорошо — посуду моют либо дежурные, либо провинившееся преступники.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
