— «Птицы» полетят вместе со мной. Так что подождите, пока я закончу представлять остальных учителей. — Дети согласно закивали головами, а некоторые даже немного загордились: такая честь быть в группе директора Купола Природы! — Рыбы отправятся в плавание вместе с госпожой Сессиль Фиганро. Прекрасная Сессиль прошу вас принимайте воспитанников. — Бледнокожая голубоглазая Сессиль, молодая женщина необычной, но холодной красоты сухо улыбнулась и спустилась с возвышенности к своей группе. Светлые волосы, аккуратно скрученные на макушке, уложенные без единого изъяна, переливались в естественном освещении холла. Подол платья походил на прозрачные крылья стрекоз и немного потрескивал при движении схожим образом. Также, не сгибаясь, выпирал вверх голубой упругий корсет.
Кипарисус продолжал выступление:
— Звериный наставник — госпожа царства животных, знаток хищников и их жертв, Пенелопа Хайвон, — восторг разбушевался вновь.
На сцене стояло еще много педагогов. Кто-то был суров, кто-то весел, кто-то красив, другие чудаковатые, все неповторимые, но пока не все известные вэйосам. На первое собрание по случаю начала учебного года, как водится, приходили только те учителя, которым предстояло провести первые уроки у шестилетних непосед. Остальные уже вовсю занимались с подопечными постарше в многочисленных кабинетах школы.
Добродушный Франклин Кипарисус сиял счастьем. Он смотрел на ребятишек со своей обычной веселостью, слегка подтанцовывая в такт собственной речи:
— Дорогие мои вэйосы, — от умиления у него проступила малюсенькая слезинка в уголке глаза. Он промокнул ее платочком, — для вас это только начало пути. Вы даже представить себе не можете как много впереди нового и необычного. Сколько открытий вы сделаете для себя, а многие, возможно, и для всего мира. Удачи вам! Во всем и не только в школьной жизни! — на щеке блеснула мокрая извилина, и он жестом пригласил на свое место стоящего рядом учителя: говорить из-за прорывающихся чувств Кипарисус уже не мог.
— Здравствуйте, новые ученики! Меня зовут мистер Кристиан Хванч. Я тоже буду учить вас многим вещам, но теперь не об этом, — директор Купола Природы, мистер Кипарисус, уже во власти слез, кивал каждому слову Хванча, помахивая платочком будто красавица-славянка, отбивающая «Калинку». Даже раскрасневшиеся щеки Кипарисуса походили на круги, что рисовали себе в качестве румянца, древнерусские девицы. — Торжественная часть приветствия окончена. С остальными преподавателями вы познакомитесь на занятиях. Сейчас ваши провожатые поведут вас на экскурсию по Куполу Природы. Они раздадут вам расписания занятий на первый месяц обучения. Ну что ж, пора заняться делом! Желаю вам удачи! Стремитесь к знаниям! Учитесь! И, как говорил знаменитый ученый-изобретатель, сконструировавший первый аппарат для прополки грядок: «Вперед! К крепким росткам!» — он взял руки в замок и поднял их вверх, а потом прошептал: «Да будет у вас чудная мечта!»
Глава 3. Омраченная радость
Элфи стояла в группе «зверей» и смотрела на сцену. Рядом толпилось много знакомых ребят, но были и такие, которых она видела впервые. Кати осматривалась, крутила головой, при этом с усилием сжимала косу в кулаке, пытаясь утихомирить свое любопытство. Казалось, если это у нее не получится, она выдернет ее вместе с бантиком. Обе были взволнованы и нетерпеливы. Вокруг царила радость, и блистали улыбки. Вдруг Элфи ощутила легкий приступ тошноты и перед глазами появились серебряные разводы. Она прислонилась к Кати.
— Элфи?
— Закружилась голова. Я, наверное, сейчас упаду, — промямлила Элфи.
Кати посмотрела на нее и беспокойно сказала:
— Твое лицо белое, как гоголь-моголь. Что с тобой?
— Я не знаю… Все поплыло… — она положила голову на плечо Кати и сцепила пальцы у нее за спиной.
— О, Элфи. Попей водички. Я сейчас достану… — Кати забрала цветы у Элфи и впихнула их вместе со своими розами в сумку, перекинутую через плечо. Одной рукой вытащила из нее, стеклянную бутылку с водой, вырвала зубами пробку и подала своей подруге. Элфи отпрянула от Кати и, взяв сосуд, выпила несколько глотков. — Стало лучше? Давай, отойдем в сторонку.
Они медленно проковыляли к мраморной скамье, одной из многих стоящих тут и там в холле. Элфи села и склонила голову, прикрыв коленки черными кудряшками. Кати стояла напротив и нервно оглядывалась, боясь пропустить что-нибудь важное:
— Ну что? Ну как ты? Лучше стало?
— Подожди немного. Я сейчас, — от суеты Кати, голова кружилась еще больше, — Ты иди. Я посижу…
— Нет, что ты говоришь? Придумала тоже… — Кати никогда бы не бросила подругу в беде, но не могла сдержать нетерпение. Она схватила косу в замок и топнула ножкой, — Вот стану и буду тут стоять, пока тебе не станет лучше. Не пойду я без тебя. Даже если меня будут заставлять. Вот сказала и все, точка! Никакие уговоры не помогут! Бедная моя. Тебе очень плохо? Посмотри на меня…
Элфи махнула головой и выставила руку вперед. Кати умолкла.
Учителя и три группы: «жуки», «птицы» и «рыбы» уже разошлись. «Звери», томимые ожиданием, устроили в зале настоящий кавардак. Девчонки и мальчишки носились по огромному помещению, прятались за вазонами, прыгали через скамейки, а некоторые улеглись на пол и изучали надписи и символы барометра. Букеты, полученные накануне, летали и изнывали в руках маленьких проказников.
Госпожа Пенелопа Хайвон, которую назначили в провожатые для группы «зверей», задерживалась. Она оставалась на сцене, получая указания от усатого, с кольцом в носу, мужчины.
Его белые волосы, заплетенные в десятки косичек, бились о плечи, когда тот эмоционально жестикулировал. Молодая учительница слушала последние наставления и в нетерпении мяла ладони.
Пенелопа была в узких красных брюках, нещадно сжимающих ее стройные ноги, по ним скользила легкая, волнующаяся от малейшего движения, цветочная туника. А коротенький бордовый бархатный жилет без пуговок, одетый поверх туники, так же плотно схватил свою хозяйку.
Пенелопе вручили пачку шуршащих листков и небольшую коробку. Мужчина взял ее за плечо и, глядя в глаза, сказал, по-видимому, что-то важное. Пенелопа замешкалась, но, потом, не отводя взгляда, ответила. Тогда тот махнул ей рукой, спустился по лесенке и направился в дальнюю часть холла. Она стояла неподвижно и провожала взглядом мужчину, пока тот не скрылся из виду. Вдруг, очнувшись, Пенелопа сложила листки в коробку и направилась к своей группе.
Среди веселья двух десятков вэйосов выделялась пара девчонок усевшихся на скамейке. Обнявшись, они спокойно беседовали. А еще один мальчик скромно стоял в центре отметки «буря» и не сходил со знака, словно боялся потеряться. Странный, потрепанный вэйос сразу привлек внимание учителя. Глядя на него, накатывало сочувствие, так несчастно и неуверенно он топтался на месте. Лишь белые ромашки в дрожащих руках придавали штрих торжественности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
