В это же время Мао впервые наглядно демонстрирует свои «таланты» экономиста – будучи не в состоянии обеспечить потребности населения Особого района и «войск» КПК даже на самом низком уровне за счет реализации политики «самообеспечения», он отдает приказ о крупномасштабном выращивании опийного мака. Де-факто Особый район становится огромной плантацией опийного мака, а КПК превращается в одну из крупнейших в мире организаций, торгующих наркотиками.
В начальный период Гражданской войны 1946–1949 годов (мир «Рассвета») с Гоминьданом Мао, получив от Советского Союза большую часть вооружения и техники капитулировавшей Квантунской армии и единственный на территории Китая промышленный район, бывшую Маньчжоу-го, действует самостоятельно. Результат не заставляет себя ждать – войска НОАК оказываются на грани полного разгрома. Это объяснимо – как бы ни была низка боеспособность войск Чан Кай Ши, как ни разложен его тыл, все же войска Гоминьдана имеют хоть какой-то боевой опыт и значительная их часть прошла пусть и явно недостаточную, но все же боевую подготовку у американских инструкторов. У Мао нет ни государственного аппарата, пусть предельно неэффективного и разложенного, ни армии, пусть и самого последнего разбора – есть только фанатики, способные бездумно цитировать его статьи, но не управлять государством, не воевать.
В настоящей же исторической реальности, когда у Мао нет ни Маньчжурского тыла, ни активной помощи СССР в плане поставок вооружения и обучения НОАК советскими инструкторами, следует признать, что самостоятельная победа Мао в Гражданской войне абсолютно исключена.
Значение Особого района Китая для СССР состоит лишь в том, что само существование этой территории делает невозможной победу Чан Кай Ши, а стало быть, и установление в Китае мира «по-американски».
В то же время военная и политическая слабость Мао обесценивают и его значение как союзника США, при возможном переходе на их сторону. Такие попытки были предприняты со стороны Мао еще в 1944 году. Однако США соглашались, по максимуму, лишь на сохранение режима Мао наряду с режимом Чан Кай Ши, что было абсолютно неприемлемо для них обоих. Мао требует себе монопольной власти над Китаем – что недопустимо для интересов США. И непонятно, даже при формальном американском согласии, как он собирается эту власть установить фактически – если не рассматривать фантастический вариант, что армия США оккупирует территорию Гоминьдана, подавляя всякое сопротивление, а затем передает власть Мао.
Документ 3. Из доклада советского военного агента (атташе) в Особом районе Китая (территория, контролируемая Мао-Цзедуном). 1 июня 1950 г.
Особый район включает в себя пять административных районов, в которых 30 уездов, 1 город, 210 районов и 1293 селения. Численность населения – 1 миллион 360 тысяч человек.
Экономика полунатурального характера с преобладанием сельского хозяйства. В Яньани и десяти уездах, а также в пяти районах Гуаньчжуна земля передана крестьянам, в остальных районах сохраняется помещичья система землепользования. Основные сельскохозяйственные культуры: чумиза, просо, пшеница. Кроме того, высеиваются кукуруза, гаолян, соевые бобы, гречиха, рис, конопля, картофель. Весьма распространены овощеводство и хлопководство. В целом ОР обеспечивается продовольствием.
Уголь разрабатывается ради текущих нужд в мизерных количествах. Есть добыча нефти, в районе Яньчана, но из-за недостатка оборудования (особенно нефтехранилищ) – в ограниченных объемах, едва покрывающих потребности. Промышленность – кустарные мастерские и примитивные заводики: ткацкое производство, изготовление бумаги, одежды, обуви, мыла, керосина, фарфора. Металл низкого качества, выплавляется в самодельных печах.
Пролетариат крайне малочисленен – на весь ОР несколько сотен квалифицированных рабочих, а остальной персонал фабрик наскоро обученные крестьяне. Несмотря на войну, есть активная торговля с гоминьдановскими провинциями: вывоз – опиум, соль, шерсть, скот; ввоз – спички, мануфактура, канцелярские принадлежности, промышленные товары (в т. ч. и американские, ввезенные через Шанхай). Контрабандой – оружие, боеприпасы, амуниция (причем с обеих сторон – есть сведения, что советское вооружение, поставляемое Мао, пользуется популярностью у Гоминьдана).
Опиокурение повальное, особенно среди шахтеров и работников мастерских. В последние годы опиум стал широко распространен и среди крестьян – курят целые деревни, включая подростков и кормящих матерей. Курильщики опиума редко доживают до сорока лет. Власть не только не пытается с этим бороться, но даже поощряет, например, выдавая работникам зарплату не деньгами, а опиумом. Возможно не по умыслу, а по причине отсутствия денежных средств: местная валюта стоит очень дешево, оттого развит натуральный обмен, приводимый к единицам наиболее ходового товара. Из иностранной валюты наиболее ценятся американские доллары – имеющие хождение исключительно в кругах, близких к верхушке.
Здравоохранение практически отсутствует. На весь ОР имеется 25 дипломированных врачей! И единственный относительно оборудованный госпиталь, при резиденции Мао.
Номинальная численность 8-й Армии НОАК, дислоцированной в ОР, более 400 тысяч бойцов. Однако сюда включены и те, кто фактически занят в сельском хозяйстве и промышленности, не занимаясь боевой подготовкой, а иногда и не имея оружия. Реально же в строю постоянно находятся не более чем 50 тысяч человек. Однако обычной является практика, когда при начале активных действий на фронте спешно проводится «мобилизация», а в период затишья «лишние» воинские части снова становятся «трудармиями», за исключением уже упомянутого постоянного контингента, несущего пограничную и полицейскую службу.
Имеющийся мобилизационный ресурс обеспечивает возмещение понесенных потерь, но есть большие трудности с комплектованием технических родов войск. Подавляющая часть армии это пехота, обеспеченность артиллерией, транспортом, связью – чрезвычайно низкая, вне зависимости от советских поставок. В Яньани я сам видел на хранении более ста 76-мм пушек и 22 танка Т-34-85. Ни разу за пять лет мне не приходилось видеть учений хотя бы ротного уровня (и даже слышать о таковых). Во время посещения мной танковой роты, из 14 танков (2 Т-34, 2 «шермана», 7 «Чи-Ха», 3 «Ха-го») на ходу оказалось лишь пять машин. Причем на одном из этих пяти танков («Чи-Ха») у орудия отсутствовал прицел; также ни на одном из них (осмотренных мной лично) не было раций. По моим сведениям, в 8-ю армию входят один танковый «полк», трехротного состава (на бумаге, реально же роты дислоцированы в разных пунктах), и семь отдельных рот, всего до 150 машин, при очень плохом ремонтно-техническом обеспечении.
Авиация практически отсутствует. Летают несколько У-2, на аэродроме вблизи Яньани я видел до 15 ед. истребителей Ки-43 «Хаябуса», в нелетном состоянии. ПВО насчитывает отдельные батареи, преимущественно советские 37-мм МЗА. Поскольку в НОАК практически нет персонала, способного работать с ПУАЗО среднего калибра, а тем более с радиолокационной техникой.
Подчеркиваю особо: никаких интенсивных и длительных боев между НОАК и армией Китайской республики в течение последних трех лет не было! Были «бои местного значения» (в которых иногда задействовались значительные силы), но гоминьдановцы, по моему убеждению, гораздо больше были озабочены создать видимость сражения, списав какое-то количество ресурсов (к коим относилась и живая сила – иного объяснения безграмотным атакам «людскими волнами» на пулеметы нет). После чего снова восстанавливалось затишье «странной войны», а Мао слал нам требования о помощи, «пока его не разбили». Характерен эпизод, когда я попросил показать место пресловутой «могилы шерманов» под Чжэрджоу – и мне было показано поле, где стояли девять танков, причем по крайней мере некоторые имели вид спешно притащенных откуда-то, и как минимум на двух я видел наспех закрашенные опознавательные знаки НОАК!
Авианалеты гоминьдановцев нечасты и, как правило, значительного ущерба не наносят. Обычно в них участвует не более 4–6 самолетов, неприцельно бросающих бомбы на населенные пункты.
Общий вывод: текущее положение дел («странная война», «два Китая») может сохраняться неопределенно долгое время. Если не последует внешнее вмешательство, нарушившее равновесие.
Северо-Восточный Китай. 10 июля 1950 г.
На привокзальной площади, среди пыли и жары, китайский оркестр наяривал «Катюшу».
– Любят нас тут, – заметил Стругацкий. И добавил, прислушавшись: – Хотя фальшивят безбожно!
Валентин лишь усмехнулся нехорошо. И сказал:
– Вон тот дом видишь? Который на крепость похож. Иероглифы на вывеске прочесть можешь?
Стругацкий всмотрелся.
– Первый – учреждение, в смысле – группа людей, которых власть на что-то уполномочила. Примерно как у нас наркомат, департамент, управление. Второй – дружелюбие, лояльность, соблюдение законов, покой в государстве, «восторг подданных волей Императора». – То есть можно назвать «Министерство любви», – с усмешкой заметил Валентин, – хорошее имя для кэмпэтай. Не шучу – там половина сотрудников ещё при японцах работали, где здесь и сейчас другие обученные кадры найти? Так же как в Штази, если поискать, куча бывших гестаповцев. А в этом городе я в прошлом году был, пока ты китайскую грамматику штудировал – в доме том подвалы глубокие, стены толстые, но вопли допрашиваемых даже отсюда были слышны. Тут допрос без пытки, это и не допрос вовсе – тоже элемент китайской культуры, тысячелетней древности, или тебя этому не учили? А поезда надолго останавливаются, наши, кто в Порт-Артур едут, выходят ноги размять, кто-то и с семьями – нехорошо получалось. Так китайцы теперь присылают оркестр, чтобы пока поезд стоит, музыка играла…
