заказала машину.
Как добралась до дома, я и не помнила, так как в глазах стояла туманная пелена слёз, а из сердца рвалось отчаяние, делающее меня слабой. Я не хотела верить в то, что сделала это. Я боялась. Страшно боялась последствий, ведь если у Заказчика получится реализовать свой план… На секунду мелькнула мысль, что Давида Амировича могут обвинить в страшном преступлении. Вдруг его материал собирались использовать совсем не для зачатия ребёнка, а чтобы обвинить в изнасиловании и посадить? Как там происходит проверка, и какие именно анализы помогут определить насильника, я толком не разбиралась, но рухнула на скамейку у подъезда и, сотрясаясь от страха, принялась рыдать. Я достала телефон и набрала номер Давида Амировича. Записала его на всякий случай, сама тогда не знала, зачем он может потребоваться мне, а теперь видела в нём единственное спасение.
— Алло! — злой голос больше похожий на рык рванул меня, будто мужчина стоял за плечом. Я даже едва удержалась, чтобы не начать смотреть по сторонам в попытке отыскать его взгляд.
— Давид Амирович, я вас подставила! — принялась реветь в трубку я, захлёбываясь слезами. — Что-то нужно сделать! Может, позвонить в полицию? Я сделала ужасное… Вы меня никогда не простите за это!
Свободной рукой я вытирала влажные щёки и больше не могла контролировать поток эмоций.
— Я знаю, милая, я знаю! И раз уж ты сама решила поговорить об этом, то сюрпризом для тебя не станет то, что я еду к тебе!
Я широко распахнула глаза и опустила руку с телефоном.
Откуда он узнал об этом предательстве? Почему едет ко мне? И как он раздобыл мой адрес? Хотя последнее, скорее всего, было риторическим вопросом, ведь у меня брали копии документов при трудоустройстве.
— Кира, да что же такое? Что с тобой, девочка? — Из подъезда выбежал Паша, присел рядом со мной и прижал меня к себе, а я положила голову на его плечо и расплакалась. — Что стряслось? Я собрался в гараж ехать, калым подвернулся, выхожу и слышу твои рыдания. У меня чуть сердце не остановилось. Что с тобой происходит?
— Да ничего, Паш! Всё нормально! Видимо, гормоны шалят!
Я не смела сваливать на отчима этот груз. Если бы он узнал, на что я пошла, чтобы спасти Андрея, он бы никогда себя не простил. Он винил бы только себя, гробил бы здоровье и мог связаться с криминалом, только бы заработать те деньги и вернуть Заказчику. Вот только ждать этот страшный человек не станет, и я отдала ему то, что он требовал.
— Я ведь не дурак, Кира! Это связано с ним? С отцом твоего ребёнка? Видит Бог, что я разорву этого гада за свою дочь!
Слёзы не переставали ручьями литься по щекам. Паша считал меня своей дочерью, и мне стыдно было сознаться, какое злодеяние сотворила.
Свист тормозов заставил нас с Пашей посмотреть на резко остановившийся около подъезда внедорожник. Я уже знала, кто это, и очень рассчитывала, что Давид Амирович не станет задавать вопросы в присутствии отчима. Мне нужно было придумать, как представить их друг другу, но слова застыли на кончике языка, когда Дьявол вышел из машины и приблизился к нам.
Никогда не думала, что увижу настолько разбитое выражение на его лице. Он выглядел подавленным, морально уничтоженным… Значит, ему стала известна правда.
— Это и есть папаша, который довёл тебя до такого состояния? — спросил Паша, вставая на ноги и подкатывая рукава рубашки.
Ой, что сейчас будет! Только не драка! Пожалуйста!
— Паша, стой! — подскочила я и схватила отчима за руку.
Часть 9. Кира
— Это не он, Паш! Этой мой начальник! — спохватилась я, пытаясь успокоить отчима и не позволить начаться драке.
Конечно, именно он тот горе-отец, вот только Паша многого не знал. И Давид тоже: ему не было известно ничего о моей беременности. Совершенно ничего. И хорошо, если так и останется. Он возненавидит меня, когда узнает правду, и ребёнка, живущего у меня под сердцем, тоже возненавидит. Если всё ещё в порядке, и этому малышу суждено появиться на свет. Я пока не знала, что скажет врач на осмотре и подтвердит ли мою беременность. Где-то глубоко в душе я надеялась, что тест ошибся, что я не беременна на самом деле. Мне хотелось в это верить, потому что я совсем не готова становиться матерью.
— Павел? — Давид Амирович негромко покашлял в кулак и протянул отчиму руку. — Вы, должно быть, молодой человек Киры?.. Смею уверить, что неприятностей я ни ей, ни вам не доставлю, просто обсужу пару рабочих моментов.
Щёки покрылись румянцем. Паша мой молодой человек? Ну, Дьявол, скажет! Однако следовало отдать должное тому, как он держался. Мужчина вёл себя так, словно я не сделала ничего дурного, хотя можно было отметить, как он щурил глаза, поглядывая в мою сторону. Ему сложно было держать эмоции при себе, но он не выдавал их. Хотя я была уверена, что внутри мужчины кипит самое настоящее цунами ярости. Наверное, он просто привык держать маску холода и безразличия на лице, и мне стало страшно, как он поведёт себя, когда мы останемся наедине. Сорвётся на меня или будет продолжать стойко испытующе наблюдать за моими эмоциями?
— Я не молодой человек Киры, я — её отец! — с гордостью заявил Паша.
— О! Простите, не признал в вас схожести! — с язвительностью ответил Давил Амирович и покосился на меня, давая понять, что его терпение не железное. — На работе произошло маленькое недоразумение, за которое я отругал Киру, но я приехал, чтобы извиниться и попытаться исправить всё. Кира, ты же не будешь против вернуться на часик в офис? — последнее слово мужчина выделил голосом, давая мне понять, что, по сути, у меня и не спрашивают согласия, что он может повести себя иначе и вынудить меня сделать то, что нужно ему. И «офисом» окажется его квартира. Квартира, где он проведёт допрос и заставит меня ответить на все
