Крымов помахал у него перед глазами рукой:
– Игорек, очнись, о чем это ты думаешь? Прямо отключился, ей-богу… Надя, его надо сбрызнуть водой, чтобы он пришел в себя…
Шубин представил себе, как Надя берет в руки цветочный пульверизатор и брызгает на него холодной водой. Ничего себе подчиненные. То спят до обеда (правда, он сам в этом виноват), теперь вот собираются облить его, своего директора, водой. И это называется дисциплина? Бездельники, бесстыжие бездельники, получающие свои проценты практически ни за что… Надя варит кофе и делает бутерброды, Крымов целыми днями курит, сидя в кресле и время от времени произнося какие-то свои умозаключения… Или нет? Все не так? Надя следит за порядком в агентстве, моет полы, вытирает пыль, чистит раковины и ванну, а Крымов, ленивый Крымов, практически безошибочно, с первых же минут знает, кто убийца…
– Крымов, ты же знаешь, кто убийца…
– Ну знаю, и что дальше? Это еще надо доказать. А доказать почти невозможно. Уверен, что Дина попала в ловушку не случайно, хотя внешне это будет до конца выглядеть как несчастный случай…
– Как это? – удивился Шубин.
– Конечно, не в прямом смысле… Дело в том, что, помимо известных уже нам персонажей этой драмы, существуют лица, с которыми нам еще только предстоит познакомиться…
– Ты можешь прямо сейчас написать имя убийцы и передать мне этот листок. Я обещаю тебе, что взгляну на него лишь тогда, когда дело будет завершено и убийца найден.
– Да пожалуйста… – Крымов с трудом дотянулся до стола (ему было лень даже привстать) и взял бумагу и ручку. – Знаешь, Шубин, как же мне тоскливо бывает в такие минуты…
– Пижон, – бросил Шубин, забирая у него листок. – Пижонище, каких свет не видывал… Ты написал конкретное имя или как-то иначе обозначил убийцу? А что, если он не из тех людей, о которых мы знаем?
– Значит, я написал, к примеру, «соседка Дины по лестничной клетке», или «продавщица цветочного магазина, в котором Ступин покупал цветы для своей жены», или «любовница Ступина»… Тебя этот вариант устраивает?
– Вполне. Но ты не можешь знать сейчас, когда мы еще даже не подозреваем о существовании этих людей, кто убил Ступину… Это просто невозможно. И, если ты написал действительно имя убийцы, это может быть только совпадением…
– Пусть так, но мы за это совпадение получим кучу денег. Так какая тебе разница, каким образом я узнал имя убийцы…
Шубин после этих слов почувствовал себя бездарным тупицей, обыкновенным бесталанным работягой, каким и был всегда рядом с Крымовым, этаким оруженосцем вроде Санчо Пансы, почти рабом. Ему показалось, что лысина на его голове после этих слов Крымова стала как будто больше, а сам он словно уменьшился ростом… Ну куда ему до Земцовой с ее запросами? Ей подавай сахарно-медово-аметистовую смесь авантюриста Жени Крымова с благополучным, богатым и уравновешенным Патриком Дювалем… Большой и удобный дом в пригороде Парижа, апельсины на завтрак, спаржа на обед и устрицы на ужин плюс бриллианты на Рождество… Эка его занесло…
Надя Щукина подошла к нему почти вплотную и брызнула ему в лицо холодной водой.
Глава 6
– С самого начала было ясно, что Ступина выпустят под залог, – говорила Таня Бескровная Шубину после того, как вышла из кабинета Корнилова и села в свою машину. – Мне даже уговаривать Корнилова не пришлось, он и так подготовил почву… Мне теперь надо срочно поехать на мясокомбинат, встретиться с бухгалтером Ступина и передать записку. Думаю, одной мне не справиться – не люблю возить при себе большие деньги. Может, мне за тобой заехать?
– Деньги, положим, не такие уж и большие, но я не против посмотреть на офис Ступина и поговорить с его секретаршей. А ты в это время побеседуешь с бухгалтером. Я понимаю, они – люди молчаливые, из них слова лишнего не вытянешь, но обстоятельства сейчас из ряда вон, поэтому, может, что и узнаем… Думаю, что эта же бухгалтерша сейчас договаривается и о похоронах Ступиной, больше некому…
– А мать Дины?
– В любом случае деньги на церемонию даст бухгалтер…
Таня появилась возле агентства через полчаса. Шубин ждал ее на крыльце.
– Вообще-то я надеялась на чашку кофе… – сказала Таня, когда Шубин уже сел к ней в машину. – Что за спешка?
– По дороге объясню…
Машина тронулась, колеса покатили по грязноснежной каше. Город тонул в зимних сумерках, длинные тени от домов казались синими и были похожи на декорации любительского театра.
– Игорь, что случилось? – Таня чувствовала, что, пока ее не было, в агентстве что-то произошло. Конечно же, по вине Щукиной или Крымова. Либо деньги не поделили, либо Крымов по старой привычке стал командовать Шубиным. И хотя не так давно Крымов в порыве теплых дружеских чувств купил Тане шубу (широкий жест богатого, щедрого и бесшабашного человека), она все равно считала себя правой рукой Шубина и всегда оставалась на его стороне. Вот и сейчас, еще не услышав от Игоря ни слова, она уже заранее была готова к тому, чтобы принять его сторону.
– Знаешь, по большому счету, ничего. Щукина обрызгала меня холодной водой, да и вообще ведет себя так, словно я – пустое место… Я понимаю, что она видит перед собой только Крымова и слушает его раскрыв рот, но работа есть работа, и мне неприятно, что она так относится ко мне. Кроме того, эта парочка сильно отвлекает меня от работы. Они демонстрируют при мне свои отношения и, о чем бы ни шла речь, все сводят к пошлости… Я не ханжа, ты знаешь, но я не могу спокойно наблюдать, как Щукина наставляет рога Чайкину. А мы с тобой, выходит дело, должны их покрывать. Крымов плачет крокодильими слезами, что от него сбежала жена, а сам все свое время проводит в обществе Щукиной…
– Я догадывалась…
– Может, я сильно отстал от жизни и ничего не понимаю? Ты вот, к примеру, встречаешься с Минкиным, вроде бы даже любишь его, раз собираешься выйти за него замуж…
– Предположим, – улыбнулась Таня, вспоминая, как несколько раз уже примеряла свадебные платья. – И что же? Ты хочешь меня спросить, не изменяю ли я ему? Нет. Даже с вашим красавцем Крымовым не изменила бы. Но я знаю, чего хочу от жизни, от Минкина, я довольно хорошо представляю себе нашу совместную жизнь, разговоры, какие-то мелочи, нашу спальню, кухню, даже кастрюли и сковородки… А вот Крымов, я думаю, потерялся в этой жизни. Посуди сам, у него было все: и жена, и дочка, и квартира в Париже, и любовницы, и деньги, и карты, наверное… Все тридцать три удовольствия, какие только можно придумать для человека. И что же? Сейчас он торчит в нашем агентстве и пытается помочь нам распутать очередное убийство. Зачем ему это? Не думаю, что он хочет занять твое место или как-то утвердиться. Мы с тобой и так знаем, на что он способен…
– Тогда что же?
– Вероятно, ему понадобился контраст. Мощный контраст, как когда-то сказала мне Земцова про себя… Ей захотелось окунуться в эту грязь, в эту кровь, чтобы лучше оценить свою благополучную и комфортную жизнь там, за границей… Они приезжают сюда только ради этого. Хотя с Крымовым, может, я и ошибаюсь. Наверное, ему надо переждать время после того, как на него было совершено покушение. Так что произошло с вами, пока меня не было? Подрались? Оттаскали друг друга за волосы?
– У меня нет волос, ты не заметила?.. Просто я подумал, что мы с тобой могли бы прекрасно работать и вдвоем. Выкупить у Земцовой агентство и спокойно жить, не видя ни Крымова, ни Щукину. Особенно Щукину.
Услышанное сильно удивило Таню. Выкупить агентство у Земцовой? Где взять такие деньги, это во-первых. Во-вторых, разве это вообще возможно – разорвать отношения с Крымовым (Щукина не в счет, она всегда воспринималась Таней как элемент бутафории, как ностальгическое напоминание о «земцовском» времени), живой легендой, визитной карточкой частного сыскного агентства, которое до сих пор люди называют «крымовским»? Кроме того, Таня была уверена, что Шубин дорожит этой дружбой, и присутствие Крымова связывается у Игоря с образом Земцовой.
– Ты это серьезно?
– Вполне, – ответил Шубин. – Все, приехали. Итак, ты идешь к главбуху, а я попытаюсь поговорить с секретаршей. Встретимся в приемной. Пока…
Он клюнул ее в щеку, и они поднялись на высокое мраморное, недавно очищенное от грязи и снега крыльцо.
Главбух, приятная полненькая женщина с короткой и стильной стрижкой, одетая в черный английский костюм и вся увешанная золотыми украшениями, встретила Таню настороженно. И только после того, как Таня отдала ей записку, написанную Ступиным в следственном изоляторе, Нина Васильевна понимающе кивнула головой, но не бросилась тотчас к сейфу за деньгами, а начала задавать Тане вопросы: когда точно выйдет Николай Борисович, чтобы послать за ним машину; как скоро деньги окажутся у нужных людей и сколько следует заплатить тому, кто хлопочет о том, чтобы его выпустили?.. Словом, вопросы были вполне конкретные, требующие немедленных ответов, от которых зависело, доверится ли эта Блюмина появившейся в ее кабинете девушке из частного сыскного агентства, чтобы отдать ей наличными пятьдесят тысяч рублей залога. Сумма пусть и небольшая, но все же накладывающая определенную ответственность на Блюмину, впервые видящую перед собой человека из «крымовского» агентства. Вот если бы к ней пришел сам Крымов, сказала она прямо, то отдала бы эти деньги без вопросов. Оказывается, в свое время Женя Крымов оказал ей «неоценимую услугу». Судя по тону, каким Нина Васильевна произнесла эту фразу, Таня сразу поняла, что речь идет о решении какой-то очень личной проблемы.
