Очевидно, Койна истомилась молчанием. Страх заставил ее заговорить.
– Расскажите нам, пожалуйста, о своей догадке, – прошептала она. – Я думаю, мы можем услышать ее?
– Конечно, можете, – с усмешкой ответил Уорден.
Его сарказм был адресован не Хэнниш, а самому себе.
– Все вы знаете, что на борту «Карателя» находится Мин Доннер. Как вы, наверное, уже догадались, я приказал ей защитить «Трубу».
– Нет, минутку, – запротестовала Койна. – Извините, директор, но вы не учли меня. О «Трубе» мне известны лишь сведения, которые вы и Хэши Лебуол сообщили Совету. На конференции вы сказали, что Энгус Термопайл и Майлс Тэвернер украли корабль…
– Прошу прощения, – перебил ее Уорден.
Он поморщился, словно был застигнут врасплох усталостью. Его невозмутимость дала трещину, которую он не мог себе позволить.
– Черт бы побрал эти секреты. Я слишком долго варился в их котле.
Диос смущенно потер переносицу.
– Иногда я забываю, что не рассказал вам о некоторых важных моментах. Энгус Термопайл не угонял «Трубу». Он киборг. Мы забрали его с Рудной станции и превратили в послушный механизм. Он работает на нас. Мы отправили его в запретное пространство, чтобы провести диверсию на Малом Танатосе. Майлс Тэвернер должен был приглядывать за ним. История о том, что они похитили «Трубу», являлась обычным прикрытием. Нам не хотелось вызывать подозрения у некоторых плохих людей.
Взглянув на Койну, Уорден добавил:
– Если перед заседанием Совета вас начнет расспрашивать об этом Игенсард, вы можете передать ему мои слова.
– Но я не понимаю…
Койна прикусила губу.
– Хорошо, обсудим детали позже. Сейчас важны другие дела.
Глава полиции кивнул и приступил к дальнейшим объяснениям:
– Я направил «Каратель» к поясу Рудной станции. Наш корабль должен был встретить «Трубу» у границ человеческого космоса и сопроводить ее к Земле. Но гравитационный крейсер отправился к «Массиву-5». Почему он это сделал, я не знаю. Нам известно, что амнионы вторглись в ту же систему и в то же время. Если причины, по которым они совершили акт вторжения, никак не связаны с «Трубой», это будет самым большим совпадением в истории человечества. Лично я считаю, что сторожевик преследует «Трубу».
Хэши чувствовал, как атмосфера кабинета заряжалась отрицательной энергией. Шеф Мэндиш излучал тревогу и испуг перед огромной ответственностью. Койна сражалась со своим непониманием. Спокойствие Уордена походило на центр циклона. Сам же директор Бюро по сбору информации попал в водоворот догадок и интригующих возможностей. Акт вторжения? Потрясающе! Чья была эта игра? Уордена? Ника Саккорсо? Или амнионов – с участием капитана Саккорсо? Сомнения разрастались, как экстаз, сплетая неизвестные последствия из квантовой механики известного.
Поддавшись волне возбуждения, Хэши неосторожно сказал:
– Могу поспорить, что мы получим много преимуществ, если позволим сторожевику догнать «Трубу».
Холт Фэснер одобрил бы это.
Койна изумленно вздохнула. Шеф Мэндиш тихо выругался. Взгляд Уордена тут же перешел на директора Бюро. Хэши почти ощущал, как его аура жарилась под инфракрасным зондированием Диоса.
– Объясните свою позицию, – велел ему Уорден.
Хэши пожал плечами и улыбнулся. Предпринятый риск доставлял ему удовольствие. Он мог побудить Уордена к дальнейшей откровенности. Если же он зайдет в своих догадках слишком далеко, то Диос его остановит. Слова Лебуола, внешне адресованные Койне и Мэндишу, на самом деле предназначались Уордену.
– Директор Хэнниш и шеф Мэндиш, вероятно, не информированы, что Энгус Термопайл – он же Исаак, он же Джошуа – бежал из запретного пространства с веселой компанией. В частности, я имею в виду Ника Саккорсо и Морн Хайленд – бывшую жертву капитана Термопайла. Такое развитие событий оказалось непредвиденным, поскольку по вашему прямому указанию в программное ядро Исаака первоначально была введена команда, запрещавшая Термопайлу спасать жизнь лейтенанта Хайленд.
Затем Уорден заменил программное ядро на новое – с другим набором инструкций. Эта тайна принадлежала Диосу, и Хэши не планировал выдавать ее. Он использовал слово «первоначально» только для того, чтобы оказать на Уордена небольшое давление.
– Морн считалась и, возможно, считается для нас опасной персоной. Она может помешать нашим целям. Лишь странное, никем не предвиденное стечение обстоятельств могло быть причиной ее появления на борту «Трубы».
– О каких целях вы говорите? – быстро спросила Койна.
Хэши не удосужился дать ей ответ. Все его внимание было нацелено на Диоса.
– Кроме того, мы подозреваем, что капитан Саккорсо отдал ее амнионам, и что она была их пленницей. Это могло привести к таким последствиям, которые трудно представить. Поэтому я нахожу вдвойне странным, что она теперь сопровождает капитана Термопайла. Морн Хайленд бежала от амнионов? Каким образом? Ее освободили? По какой причине?
Директор Бюро по сбору информации по-прежнему не мог отказаться от своей гипотезы, что Морн стала генетическим кадзе, нацеленным на полицию. Энгус спас Морн – в основном благодаря Уордену Но это не устраняло подобной возможности.
Выслушав Хэши, Диос нахмурился. Какое-то время он пристально смотрел в лицо помощника – наверное, хотел понять, как много тот знал. Затем он кивнул.
– Я буду держать это в уме.
– Простите, директор, – настойчиво вмешалась Койна.
Она по-прежнему сидела в кресле, но, похоже, была готова вскочить на ноги. Ее голос дрожал от возмущения.
– Директор Лебуол говорил о целях – «наших целях». Поясните, пожалуйста, каким образом лейтенант Хайленд могла им угрожать? Я слышала, как директор Лебуол признался Совету в том, что мы отдали свою сотрудницу капитану Саккорсо. Мне это очень не понравилось, но сейчас его слова звучат еще хуже. Она – наш человек. Почему же в программное ядро киборга был внесен запрет на ее спасение? Я должна сказать, что такая команда мешает «нашим целям» гораздо сильнее, чем любой из ее возможных поступков.
Несомненно, Мин Доннер присоединилась бы к протестам Койны. Шеф Мэндиш, несмотря на его отупевший вид, явно чувствовал такое же желание Однако Хэши это не тревожило. Он приподнял очки на носу. Пятна на линзах помогали ему фокусировать внимание. Он должен был понять Уордена.
Диос по-прежнему сидел неподвижно, однако что-то в нем менялось. Он, казалось, разбухал и становился больше, набирая массу из напряженной атмосферы кабинета. Слушая Койну, он буравил ее проницательным взглядом. А когда Уорден наконец заговорил, его голос был пропитан желчью. Слова вылетали как вспышки лазера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
