– Карине? – Ксения поняла, что сейчас потеряет сознание. Она уже ничего не понимала. Карина – третья жена ее мужа. Какое отношение она имеет к этой… как ее… Кате?
– Ну да, – продолжал рассказывать Алик, – встретились в ресторане, посидели, все нормально, а что? Я думал, ты в курсе.
– В курсе чего?
– Мать, ты пьяная или что? Голос у тебя странный какой-то. Все нормально? Как твоя конференция? – Алик сменил хихиканье на озабоченный тон.
– Не пьяная, но мне нехорошо. Конференция? Какая?
– Слушай, ты там это… поспи, кофе выпей. Прости, меня Карина ужинать зовет. Если что – денег я Кириллу дал. Там все тихо, мирно, они распишутся и уедут. То ли в Париж, то ли в Прагу.
– Да, конечно, а как Дина Самуиловна? – спросила Ксения. У нее уже не просто люстра на карусели крутилась, а шкафы хороводы водили. Париж, Прага, свадьба? Что случилось? Она сошла с ума? Только поэтому Ксения спросила про Дину Самуиловну. Бывшая свекровь была якорем ее жизни, на нее не влияли ни годы, ни события. Даже если бы случился конец света, Дина Самуиловна бы выжила – с укладкой и идеальным маникюром. Ксения сомневалась в собственном рассудке и рассчитывала на помощь бывшей свекрови.
– Нормально, как всегда, – ответил Алик.
– Она видела эту… Катю? – уточнила Ксения.
– Нет, не захотела. Но Кирилл и не настаивал, – признался Алик.
– Жаль, возможно, тогда никакой Кати и не случилось бы.
* * *
Поначалу Дина Самуиловна была для Ксении чудовищной свекровью. Конечно, Ксения считалась недостойной ее Алика. Конечно, Дина Самуиловна мечтала о другой невестке. И, конечно, надеялась, что Алик образумится, получит опыт в первом «крайне неудачном» браке, что подчеркивала свекровь при каждом удобном и неудобном случае, и женится уже «как положено». Когда они развелись, Дина Самуиловна заламывала руки.
– Разве вы не этого хотели? – удивилась Ксения. – У вас будет новая невестка.
– Зачем мне новая? Мне не нужна новая! Я с ней не справлюсь! – чуть не плакала свекровь.
И оказалась права. Вторая жена Алика, Вера, Дину Самуиловну держала на расстоянии. К мужу и новорожденной дочке не подпускала.
– Ксения, ты занята? Ты знаешь, что она мне сказала? Она мне хамит! И я не могу дозвониться до Алика! – говорила Дина Самуиловна своей первой невестке.
– Да, Дина Самуиловна, что у вас случилось? Как вы себя чувствуете? – покорно интересовалась Ксения.
– Девочка, ну повлияй как-нибудь на Алика. Он же тебе не чужой человек! Ты всегда мне казалась очень умной и сообразительной! Ну открой ему глаза на эту его пассию!
– Дина Самуиловна, я не могу. Эта пассия – его новая жена. А я – бывшая.
– Зато бывших свекровей и бывших детей не бывает.
И здесь тоже свекровь оказалась права. В результате именно Ксения приезжала к Дине Самуиловне раз в неделю и пила чай на кухне. Ксения стала связующим звеном между Аликом и его матерью, поскольку Дина Самуиловна иногда отказывалась разговаривать с сыном.
Когда они расстались с Аликом, когда прошло время, Ксения стала восхищаться свекровью. Дина Самуиловна умела удивить. Ксении всегда казалось, что свекровь равнодушна к внукам. Ну они есть где-то далеко, и хорошо, что далеко. Кирилл общался с бабушкой только потому, что на этом настаивала Ксения.
– Позвони бабушке, – просила она сына.
– Зачем?
– Спроси, как она себя чувствует. Ей будет приятно твое внимание.
– Не будет. Ей все равно.
– Звони.
Кирилл с тяжким вздохом набирал номер и что-то мычал в трубку. Дина Самуиловна тут же перезванивала Ксении.
– Кирилл мне звонил. Я так и не поняла, что он хотел.
– Ничего. Просто так.
– Но ведь это странно. Мальчику десять (двенадцать, четырнадцать, шестнадцать) лет, он не должен звонить своей бабушке «просто так». Он должен звонить друзьям или барышням.
– Он хотел сделать вам приятно.
– Он сделал мне нервы.
Дина Самуиловна, прекрасно владеющая литературным русским языком (знание которого, кстати, ценила в Ксении и незнание которого ставила в упрек остальным невесткам), иногда переходила на местечковый сленг. И тогда невозможно было понять – шутит она или говорит всерьез.
– Ксения, я скажу тебе за твою рыбу! – вдруг говорила Дина Самуиловна, когда Ксения приезжала к бывшей свекрови и готовила рыбу на пару. – Это не рыба! Ты видела ее глаза, когда потрошила? Она умерла еще до моего рождения! Как ты ее вообще купила? Или ты меня так любишь, чтобы уже накормить этой рыбой? Как женщина я тебя понимаю – я бы себя тоже отравила. Но скажи этому продавцу на рынке, который тебе продал рыбу, что Дина Самуиловна пожелала ему здоровья!
– Не надо заставлять мальчика мне звонить, – твердила Дина Самуиловна Ксении – Я не такая наивная, к сожалению.
– Я буду его заставлять вам звонить. И мы приедем в воскресенье, – отвечала Ксения. – Это нужно ему. Он должен знать, что у него есть семья.
– Хорошо, тогда мне придется вставать к плите и жарить пирожки. И я буду уставшая как собака. А Кирилл уставится в свой телефон с видом идийота. (Дина Самуиловна говорила именно так – «идийот». А если чего-то не слышала, то, переспрашивая, говорила не «что?», а «как?». Ксения тоже стала переспрашивать вслед за ней – «как?».) И мне будет неприятно, потому что я не понимаю, что он там такое видит, что не может поддержать разговор. Разве мальчик не из приличной семьи?
– Дина Самуиловна, они другие. Воспитанные дети вынимают из уха один наушник. Кирилл ради вас вынимает даже оба, – шутила Ксения.
– Все равно, мне от вас лишние хлопоты. Я буду мыть после вас посуду, – бурчала Дина Самуиловна.
Ксения знала, что бывшая свекровь не только нажарит пирожков, но еще и борща наварит, пельменей налепит и заморозит и все выдаст «с собой». Она очень любила Кирилла, и для нее эти воскресные обеды были важны. И она только делала вид, что ее не волнует внучка. Алиса стала ее непроходящей болью.
Девочка была слишком мала, чтобы помнить бабушку. И, конечно, она не могла ей позвонить. Но и Вера после развода с Аликом вычеркнула бывшую свекровь из своей жизни. У нее имелась новая свекровь. Зачем ей бывшая?
– Знаешь, что обидно? – говорила Дина Самуиловна Ксении. – У девочки не останется родовой памяти. Она же даже не узнает про своих кровных родственников. Если девочка начнет рисовать, кто ей объяснит, откуда этот талант взялся? Она может начать петь, ты же в курсе, что моя мама была оперной певицей? Знаешь, за что я зла на своего сына? Он ни одной из своих жен не рассказал о нашей семье. Ни обо мне, ни о своих бабках и дедах.
– Мне рассказывал.
– Тебе я все рассказала, потому что ты спрашивала. И ты рассказываешь Кириллу. А Алиса станет – уже стала – чужой девочкой. Ей будет сложно, если она не пойдет в свою мать.
– Может, подрастет и станет задавать вопросы.
– Может, и станет. Или нет. Но меня к тому моменту в живых уже не будет. И к кому она обратится? К тебе? Вряд ли.
– Ну, Кирилл совсем не похож на Алика, я имею в виду по внутреннему устройству. И на вас не очень похож, к сожалению. Да и от меня он мало взял. Никаких особых талантов я за ним не замечала.
– Кирилл похож на родную сестру моего мужа. Просто копия. Она тоже была такой – ведомой и мягкой. Вечно ныла и на жизнь жаловалась. Кирилл не ноет, но, судя по тому, что ты рассказываешь и что я вижу – он – копия Стэллы. Ты можешь себе такое представить? Девочку назвали Сталиной! Потом она переименовала себя в Стэллу. Потом требовала называть себя Линой. У нее вся жизнь так прошла – ни имени, ни дома, ни детей, ни мужа.
– И что мне теперь делать с этим знанием? Кирилл тоже не будет счастлив в жизни?
– Не знаю, детка. Просто прими это к сведению. Его позовут – он пойдет. Его выгонят – он уйдет. И у него все кругом будут виноваты.
– Или он найдет себе женщину, которая окажется сильнее и умнее. Так тоже бывает.
– Да, – рассмеялась Дина Самуиловна, – ты оказалась и сильнее, и умнее Алика.
Ксения чувствовала, что бывшая свекровь хочет увидеться с Алисой. Хочет установить хоть невидимую, но связь. И предчувствия ее не обманули.
– Я хочу съездить к Вере и Алисе. Ты меня отвезешь? – позвонила свекровь.
– Почему я? – удивилась Ксения. – Алик с ними общается. У него вроде бы хорошие отношения с Геннадием.
– Не хочу Алика просить. Он не поймет.
– У меня даже телефона Веры нет! Надо же предупредить, что мы приедем! Вам когда удобно? На следующей неделе?
– Поехали сегодня. Ты забываешь, сколько мне лет. Я имею право на какие-то желания и капризы. Можешь считать, что мне приснился плохой сон, вещий, я вдруг решила повидаться с внучкой. Или ты едешь со мной, или я поеду сама. Вызови мне такси.
Ксении пришлось везти Дину Самуиловну на другой конец города, где жила Вера.
– Ксения, скажи мне честно, – показательно хваталась за сердце Дина Самуиловна, не без интереса разглядывая окрестности спального района, – мой сын – идийот? Я же как мать не могу оценить его состояние.
