– Оставайся здесь! Куда ты идешь? Там темно!
– А я вижу, – она удивленно засмеялась. – Я все вижу, представляешь? Там росписи на стенах, статуи мужчин и женщин… Героев, паломников, ученых… И там чистая вода. Свечи горят.
– Там темнота! Ничего нет!
– Отпусти меня, – сказала она другим, трезвым и даже сварливым голосом. – Ты синяки оставил. Не надо так хватать.
Он чуть разжал пальцы, но не выпустил ее плечо. Тогда она резким движением вывернулась.
– Успокойся, Саундер! Бежать некуда – снаружи дождь, в тамбуре уже нечем дышать. Пережди здесь – с тобой ничего не случится! И дальше будешь жить, катиться, вертеться, делить свой дерн, распределять отпуска… По инерции.
Он растерялся.
Ирина вложила ему в руку слабо светящийся маячок:
– На.
Он ничего не ответил.
Ирина посмотрела на него и вдруг засмеялась:
– Ты бы видел свое лицо… Спасибо тебе, Саундер.
– За что?
Она улыбнулась. Перевела взгляд в глубь храма, в темноту.
Саундер запаниковал:
– Ни шагу от меня ты не ступишь! Только попробуй…
Ирина посмотрела грустно:
– Ты, может, сам когда-нибудь поймешь.
И она пошла вперед, а он рванулся, чтобы ее остановить, – но вдруг замер. Ирина шла в темноту, которая редела вокруг нее, как если бы женщина была факелом. Ирина шла, освещая собой высоченные стены, покрытые резьбой и фресками, и тонкие пьедесталы, босые ноги и края длинной одежды, изваянные из камня, – а сами статуи терялись в темноте. Дымились курильницы, горели свечи вдоль стен; Ирина шла в глубь анфилады залов без потолка, ее длинная прядь соскользнула с плеча и обвилась вокруг шеи. Она шла беззвучно, иногда вытягивая руку и касаясь стены либо пьедестала, а они отбрасывали тени – от нее.
* * *
– …Основную ответственность, в том числе за материальные убытки, комиссия возлагает на губернатора станции Ирис-46 Горбунова Игоря Самсоновича, в том числе: нецелевое использование транспортных средств, поселение на территории планеты лиц, не состоящих в штатном расписании, несанкционированную торговлю, неконтролируемые геологоразведывательные работы…
Губернатор сидел с лицом беспечным и белым: еще несколько дней назад, когда прояснилась его судьба, он перестал бояться и вздохнул с облегчением. Определенность лучше страха. К тому же у губернатора наверняка готовы были пути отступления и запасной аэродром.
– …Комиссия полагает действия Григорьева Саундера Антоновича своевременными и компетентными. Комиссия принимает объяснения Григорьева С. А., полагая, однако, что в заключительной их части имеет место описание галлюцинаций, возникших под действием ядовитых испарений либо неучтенных факторов. Комиссия полностью снимает с Григорьева С. А. обвинение в преступной небрежности, повлекшей за собой человеческие жертвы.
Саундер повернул голову. Инспектор, вернее, бывший инспектор, сидел постаревший, с зеленоватыми тенями вокруг глаз, ни на кого не глядя. В последние три дня инспектору ничего так не хотелось, как крови Саундера; в какой-то момент Григорьев был почти уверен, что муж Ирины его добьет.
– …Поисковые работы в районе объекта «Черный храм» будут вестись столь долго и в таких объемах, как это решит специальная комиссия…
Сессионный зал административного корпуса Ириски был переполнен; Арбитражный суд помещался на экране, и движения губ говорящего чуть-чуть не совпадали с речью из динамиков.
– …До вынесения такого решения постановляем считать Ломакину Ирину Дмитриевну без вести пропавшей.
Саундер оставался на месте несколько минут после того, как заседание окончилось и экран погас. Подходили люди, жали ему руку, говорили, что переживали за него, что он, конечно, ни в чем не виноват, и теперь это все ясно; Саундер равнодушно кивал. На другом конце зала, так же равнодушно, сидел инспектор. К нему никто не подходил.
Вышел из зала губернатор, сопровождаемый редкой толпой. Саундер встал.
Инспектор нехотя повернул голову.
– Она еще кое-что сказала, – сообщил ему Саундер. – Кое-что специально для вас.
– То есть вам померещилось, что она что-то сказала.
– Или так. Внутри моей галлюцинации ваша жена сказала несколько слов для вас.
– Вы уверены, что мне это интересно?
– Как хотите.
Саундер повернулся к двери.
– Скажите, – раздраженно выплюнул инспектор.
Саундер помедлил.
* * *
Он пришел в себя на твердом песке, ярко-желтом, золото– багровом. Острыми языками тянулись к небу барханы, неподвижно застывшие до следующего катаклизма.
Пес и Щенок поднимались над горизонтом. Длинная сдвоенная тень тянулась от храма на запад, и Саундер лежал на краю этой тени.
– Все хорошо, – Ирина улыбалась.
– Что там? – прохрипел Саундер. – Кого ты там нашла? Что ты ему сказала?
Ирина улыбнулась шире:
– Все просто. Мы привычно твердим: Господи, дай мне, Господи, помоги мне! Я пришла к Тому, кто живет в этом храме, и спросила: Господи, чем тебе помочь?
– Ты видение, – догадался Саундер. – Я брежу.
– Может быть, – Ирина кивнула. – Передай моему мужу, что я однажды любила его. В Альпах, три года назад. Он вспомнит.
* * *
– В Альпах?.. – Кожа на лице инспектора сделалась желтоватой, как выбеленная солнцем кость. – Три года назад? Она…
– Больше она ничего не сказала.
– Надеюсь, ее никогда не найдут, – тяжело проговорил инспектор.
Он встал и тяжело зашагал по проходу, повернувшись к Саундеру спиной.
* * *
Легкий разведывательный катер опустился на каменный выступ, похожий на причал. Поисковая партия свернула работы позавчера: песок был истоптан, заезжен колесами и гусеницами, кое-где темнели круги, оставленные экспресс-утилизаторами.
Саундер спрыгнул с трапа на камень. Золотые прожилки на скальной породе складывались в узор; новый губернатор носился с идеей покрыть слоем золота крыши всех помещений станции. Кто-то сказал ему, что в случае непогоды золото надежнее силовых экранов. Новый губернатор еще не видел ни одного дождя на Ириске, а уже урезал Саундеру жилищный бюджет в пользу «мер предосторожности».
Губернаторы меняются, подумал Саундер. Я остаюсь. У меня двадцать пять рабочих вакансий, которые не будут заполнены до следующего квартала, неисправная теплотрасса и нехватка учебников в школе. Все это я должен исправить, улучшить, решить до завтра, а завтра окажется, что буровая установка шестьсот три не прошла в положенное время техосмотр, из ангара пропал грузовой флаер и футбольная команда проиграла первенство.
Он вошел в тамбур. Вдоль стены помещался теперь железный шкаф, где хранились стеклянные бутыли с водой, аптечка и заряженные фонари. Саундер выбрал фонарь на длинной ручке, похожий на факел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
