кривые зубы. Ошарашенный доктор проверил пульс и дыхание.
— Соболезную. Этого не должно было произойти. Наверное, это произошло из-за мертв…. — он не закончил фразу.
Николай облизнул губы, заснять смерть было несказанным успехом. Кадр получался потрясающим.
Из живота малолетней шаболды, подобно молодым росткам, пробивающимся на свет божий из земли, показались эти странные щупальца. Наконец он сможет заснять их вблизи. От такой возможности у него встал, наконец-то он побудет художником, а не каким-то жалким наемным рабочим.
Часть щупалец потянулась к врачу, другая к чете Водкиных. Все одновременно отпрянули от бездыханного тела.
— Срочно найдите, чем я могу проломить ее голову или отпилить ее!
— Вы не будете делать с моей дочкой! Вы с ней ничего не сделаете, мать вашу! — Это то, что было нужно Николаю, дешёвая драма. Владислав Водкин не отличался сообразительностью, очередной жирный алкаш с подходящей фамилией. На дочь ему было глубоко насрать, а вот засветиться на телеэкране и получить солидную, по меркам такого алкаша, сумму. Это был предел мечтаний. Галина Водкина была такой же, жирная, никчёмная стерва. Дочка тоже была не подарок, Диана полностью пошла в своих родителей, её мозговых способностей хватало только на сидения в социальных сетях и тусовках с малолетними наркоманами, где она как раз и нагуляла себе пузо. Не ребенка, а именно пузо, только по её внешнему виду можно было сказать, что ребенку пизда. Черт, понабрался у нее. Почти весь материал с Дианой пришлось цензурить, дошло до комичного, каждое второе слово пришлось запикать. Ну ничего теперь он получит шедевр, несколько месяцев мучений не прошли зря.
В палату ворвались двое мужчин, длинноволосый и охранник, Николай не знал их имён и нужно ли было их знать? Просто расходный материал!
Тело Дианы начало шевелиться, между ее ног забился кровавый ручей. Все тело напряглось и начало содрогаться. Щупальца из живота забились сильнее. Из каждого возможного отверстия в теле пошла кровь.
— Доченька!
— Нет, не смейте к ней подходить!
Из тела Дианы, как гнойники, отовсюду начали появляться эти прозрачные лианы. Одно из них, метаясь из стороны в сторону, случайно прошло сквозь шею Галины. Та схватилась за горло и с непонимающей физиономией рухнула на пол. Тело Дианы перестало консультировать, она села и быстро осмотрелась своими наполненными кровью глазами, комнату и бросилась на доктора. Тот собрался отпрыгнуть от нее, но лианы оказались быстрее и ударили его по спине и ногам. Крича в агонии, он рухнул, после чего эта тварь вгрызлась ему в лицо и начала выдавливать ему глаза. Николай навёл объектив камеры на это, он был обязан сделать крупный план поедания лица.
Охранник только собирался ринуться спасать товарища, как чертов длинноволосый остановил его. Столько бы драмы упущено, старый друг бросается на помощь товарищу. Длинноволосый еблан, надеюсь, твоя смерть будет мучительной. Черт. Николай начал корить себя за то, что отвлекся. Диана вырвала довольно крупный кусок из щеки доктора, все глубже погружая свои мертвые пальцы в его глаза. На фоне этого Владислав прижимал к себе бездыханное тело жены. В его глазах открылась истинная бездна отчаяния.
С телом доктора тоже начал происходить процесс воскрешения. На лице Дианы промелькнуло подобие разочарования.
Неожиданно к песне боли добавился новый инструмент. Тело Галины даже не успело остыть. Призрачные щупальца, как колья, проходили через тело Владислава. На его лице читалась немая мольба о помощи.
До Андрея дошло, что ситуация патовая. Отсюда нужно было уносить ноги.
— Аман, эту семейку не спасти. Нужно их здесь забаррикадировать.
— А? Ага. Хватаем уебка с камерой, нельзя оставлять его тут!
Николай не обращал на них никакого внимания, получившаяся картина была идеальной. Одержимые тела доктора, Дианы и Галины принялись рвать Владислава, не есть, а именно рвать. Они напоминали детей отрывающих пойманному, беспомощному жуку лапки. Тело Дианы обернулось и подмигнуло в камеру. У Николая побежали мурашки по телу, тварь понимала, чем он тут занимается, даже щупальца начали позировать, скручиваться в самые странные и вычурные формы. Они сливались, образовывая лапы пауков, головы фантасмагорических змей, искаженные пародии на человеческие руки.
Неожиданно его схватили охранник и длинноволосый и потащили из палаты, он чуть не выронил камеру. Он пытался бороться, но страх повредить камеру, остудил его пыл. Ничего, сегодня ночью должно произойти ещё много чего интересного.
Аделя не понимала, как действовать, сейчас она ничем не отличалась от статуи. Свешанные с койки ноги касались холодного пола. Из соседней палаты раздавались крики и звуки борьбы. Оцепенение разрушил звук удара чего-то мягкого об окно. Осторожно подойдя к нему она ахнула, на нем было приличных размеров пятно темной крови, медленно стекавшей по стеклу. Но это непонятно откуда взявшееся пятно было наименьшей проблемой, мертвецы перешли в наступление.
Мертвецы начали подбирать всё, что им попадется под руку, и использовать в качестве оружия. В ход шли камни, палки и прочий мусор. Бились окна, срывались решетки, и гнилая волна бешеным потоком заполняла первые этажи домов. Живых вытаскивали на улицу и забивали, как скотину.
Движения некоторых изменились, исчезла дерганость, теперь в них были еле уловимые нотки насекомых. До людей им было далеко, но эти твари быстро учились. Призрачные лианы тянулись к небу и напоминали натянутые нити кукловода, всё это походило на невероятных размеров кукольный спектакль, в котором человечество невольно приняло участие.
Неожиданно по ушам ударил гул сотни хлопающих крыльев и вороньего карканья. Весь небосвод заполонили сотни, тысячи птиц, их было так много что своими телами они скрывали небо от глаз. Могло ли появление мертвецов вызвать настолько огромную миграцию, нет не миграцию, настоящий исход?
Аделя стояла, разинув рот, когда в окно последовали новые удары. Обезумевшие птицы спасаясь от невиданной угрозы, наводя перед собой ничего, превращались в живые снаряды. По стеклу побежала паутина из трещин. Комнату окатил дождь из кровавых осколков, обдав Адели. Куски стекла впились в кожу. К ее ногам упал искорёженный комок плоти, понять, что это был голубь, можно было исключительно по серым перьям, которые не успели впитать кровь.
С разбитым окном палату наполнил концентрированный отвратительный смрад, сгнивший почти до состояния жижи мяса. Вместе с ним влетела ворона, точнее то что от нее осталось. Голова болталась на сломанной шее, нижняя часть клюва висела на хряще, больше половины перьев отсутствовало, живот был разорван и из него вываливались внутренние органы, которые превратились в тёмно-зелёную кашу, а вишенкой на этом аппетитном торте служили прозрачные лианы, которые теперь были не такими уж и прозрачными. Теперь это были не слабые размытые силуэты,
