Никаких других резолюций и постановлений конгресс вообще не успел принять, так как был разогнан большевиками, настаивавшими на установлении советской власти. После этих событий 71 участник конгресса (в основном из националистических групп) собрались в своем кругу и провозгласили незаконный характер узурпации власти большевиками. Затем они постановили, что «выделяют» из своего состава так называемый Белорусский совет (Беларуская рада), который должен был представлять волю разогнанного конгресса. В дальнейшем вокруг этого конгресса был создан миф, который лег в основу всех остальных националистических построений. Конгресс стал представляться как нечто похожее на Белорусское учредительное собрание, которое стремилось провозгласить независимость Белоруссии, но не успело этого сделать, будучи разогнанным большевиками[76].
До конца февраля 1918 года созданный националистами Белорусский совет находился в подполье и никаким образом не заявлял о своем существовании. Однако срыв мирных переговоров в Брест-Литовске и оккупация территории Белоруссии немецкими войсками создали новое положение вещей. Изгнание большевиков вновь дало возможность националистическим силам добиваться независимости Белоруссии. Вскоре в этом направлении были предприняты конкретные шаги. Так, уже 9 марта 1918 года было провозглашено создание Белорусской Народной Республики (БНР). Вскоре после этого, а именно 25 марта 1918 года, совет, с разрешения немецких властей, провозглашает независимость Белоруссии. Одновременно совет совершает второй акт, пожалуй, не меньшей исторической важности – посылает от имени белорусского народа верноподданническую телеграмму кайзеру Вильгельму II и просит его принять Белоруссию под свое покровительство[77].
После этого Белорусский совет был конституциирован в Совет Белорусской Народной Республики (Рада БНР). Одновременно был создан кабинет министров (народный секретариат) во главе с президентом П. Кречевским, который одновременно возглавлял и Совет БНР. Но руководить белорусскому правительству не пришлось. Несмотря на все декларации, германское командование рассматривало Белоруссию как оккупированную часть России. Деятельность Совета БНР, а также временного правительства Белоруссии – народного секретариата – была не то чтобы запрещена, но и не очень приветствовалась. Только через три месяца, в мае 1918 года, командующий немецкими оккупационными войсками генерал пехоты Э. фон Фалькенхайн принял представителей Совета БНР и дал свое согласие на создание при местных оккупационных структурах института советников. В итоге под немецкой оккупацией БНР существовала только на бумаге, а вся реальная деятельность ее Совета свелась к культурно-просветительским мероприятиям. Такое положение продолжалось вплоть до краха Германии в ноябре 1918 года, когда, ввиду приближения большевиков, белорусские министры были вынуждены бежать вместе с отступающими немецкими войсками и оказались кто в Польше, кто в Литве, а кто в Германии или Чехословакии. Например, президент Кречевский остался на территории этой республики[78].
В результате развала немецкого Восточного фронта и образования политического и военного вакуума на территории Белоруссии ее территория во второй раз была захвачена Советской Россией. Так закончилась первая попытка белорусских националистов добиться независимости при помощи немцев. Белоруссия же на целых два года (с 1919 по 1920 г.) становится театром военных действий между большевиками и поляками. Последние, кстати, также рассматривались белорусскими националистами в качестве союзников. Однако возродившееся Польское государство было не сильно заинтересовано в реальном создании такого альянса. Самое большее, что «начальник Польши» Ю. Пилсудский мог обещать националистам, так это очень урезанная автономия, да и то только после окончания войны. Теперь уже ясно, что в этих заявлениях было больше пропаганды, чем правды, так как даже в начале XX века поляки не могли отказаться от идеи «Великой Польши от моря до моря» с Украиной и Белоруссией в качестве колоний. В результате все попытки националистов создать в оккупированной поляками Белоруссии свое самоуправление и вооруженные силы были блокированы. Эти события привели к первому серьезному расколу в их рядах. От них отошли белорусские социалисты-революционеры, которые теперь стали считать, что союз с большевиками вполне возможен при условии признания ими автономии Белоруссии[79].
Здесь следует остановиться и сказать несколько слов еще об одном ключевом и крайне популярном мифе белорусских националистов. Речь идет о так называемом Слуцком восстании – событии, которое имело место на заключительном этапе советско-польской войны. Выше уже неоднократно говорилось, что первый главный миф – миф о Всебелорусском конгрессе – носит прежде всего политический характер. С его помощью националисты пытались и пытаются доказать, что именно тогда была провозглашена «независимая Белоруссия». Второй же миф связан с «сознательной вооруженной борьбой белорусского народа за эту независимость». Вот как, например, история со Слуцким восстанием выглядит в изложении авторов белорусского эмигрантского еженедельника «Бацькаўшчына»: «…Когда Совет Белорусской народной республики объявил 25 марта 1918 года в Минске Белоруссию свободным и независимым государством, на Случчине сразу стали создаваться исполнительные органы БНР, которые сделались местной властью, подчиненные центральным верховным органам в Минске. В Слуцке возникает Белорусский национальный комитет (БНК) во главе с П. Жавридом, который разворачивает широкую административную деятельность. Большевики, которые в то время продвигались на запад (ноябрь 1918 г.), разгоняют БНК, а его председателя Жаврида арестовывают. Через два года, в связи с польско-советской войной и продвижением поляков на восток, Случчина переходит под польскую оккупацию. Перед самым большевистским отступлением Жавриду удается бежать из тюрьмы, а БНК возобновляет свою деятельность… В конце ноября 1920 года большевики без всякого предупреждения снова ворвались на Случчину. Главное белорусское командование приказало уже сформированным белорусским воинским частям и милиции оставить Слуцк и собраться в местечке Семежеве, где и собралось до 10 тысяч повстанцев. Сформированная 1-я белорусская дивизия 27 ноября пошла в кровавый бой за родную Белоруссию… Славный Слуцкий фронт БНР в продолжение месяца сдерживал наступление русско-монгольской орды». И так далее, в том же духе, с нажимом на то, что такая «массовая борьба белорусского народа может быть объяснена только его национальной зрелостью, его враждебным отношением к российскому империализму, его ненавистью к русскому оккупанту, его совершенно правильным отождествлением большевизма с рассейщиной»[80].
Что тут можно сказать? Конечно, в приведенных выше выдержках правда очень сильно перемешана с ложью. Так, например, ни Главного белорусского командования, ни 10-тысячной 1-й белорусской дивизии, которая более месяца держала 100 км фронт, вообще в природе не существовало. И не было никакого Жаврида. Вернее, он был, но не там. Судя по документам, после окончания Гражданской войны в Вильнюсе действительно проживал беженец из Слуцка, некто П. Жаврод, который в 1923 году вместе с семьей вернулся в БССР.
А что же было на самом деле? Как известно, на основе договора о перемирии польские войска должны были отойти за демаркационную линию, а Красная армия – войти в Слуцкий уезд. Однако 15 – 16 ноября 1920 года в еще занятом польскими войсками Слуцке по инициативе судьи Прокулевича был созван съезд представителей местных властей уезда, на который прибыло 127 человек. Съезд избрал Слуцкий белорусский совет в составе 17 человек и поручил ему организовать национальную армию. Кроме того, слуцкие представители выразили протест против вступления в границы уезда Красной армии и призвали всех к борьбе за «независимую Беларусь в ее этнографических границах». Затем в течение трех дней из числа военнообязанных была сформирована бригада в составе двух полков (Слуцкого и Грозовского), в которые было зачислено около 4 тысяч человек. Командиром этого соединения был назначен капитан П. Чайка. Когда же 22 ноября 1920 года Красная армия, согласно условиям договора о перемирии, начала приближаться к Слуцку, командование бригады приняло решение отступать на запад, вслед за польскими войсками. В этот момент «слуцких повстанцев» покинул их командир капитан Чайка. Новый командир бригады штабс-капитан А. Сокол-Кутыловский смог успокоить вверенных ему людей и отвел их за реку Морочь, чтобы не столкнуться с наступающей Красной армией. На правом берегу этой реки была уже польская территория. Здесь бригада сложила оружие и была интернирована. Такой взгляд на эту историю является официальной версией современной белорусской историографии. Выглядит он, конечно, более правдоподобно, чем националистические сказки, хотя и их влияния на эту версию тоже нельзя не заметить[81].
