Сам бедовый.
– Много кем, – хмыкаю.
– Всё умеешь?
– Везде подкована, – не хвалюсь, но подсказываю, что умею не только готовить. Вдруг так долг быстрее отработаю? – Но говорю сразу, спать я с вами не буду.
Его взгляд на мгновение скользит с дороги на меня. Такой оценивающий, циничный, будто присматривает телевизор в магазине. А я человек, ау.
Останавливается на моих ногах в голубых светлых джинсах.
– Ты не в моём вкусе, – хмыкает, возвращая внимание на дорогу.
– Отлично. Меня это успокаивает, – честно признаюсь. Лучше так.
Я отворачиваюсь к окну и немного расслабляюсь. Мужчина не похож на извращенца, которому нужна только постель. Да и не ругается, осыпая меня матами, как мог бы. А ведь он на пять миллионов долларов встрял из-за меня.
А я даже не знаю, как их вернуть.
Да что уж там… Я их и не верну, даже если обналичу кредитную карту. И ещё несколько кредитов возьму.
Боже мой… Во что я встряла? И всё из-за своей неаккуратности. Из-за спешки.
Не хватает мне ещё потерять новую работу из-за этого казуса.
– Как твоя дочь? – вдруг спрашивает, выбивая меня из мыслей.
Резко поворачиваюсь к незнакомцу, стискиваю пальцы в кулаки. Агрессия моментом начинает струиться по всему организму, и я, не контролируя себя в очередной момент, связанный с дочерью, зло выпаливаю:
– А зачем вам она? – прищурившись, отодвигаюсь от него.
О чём ты думаешь, Веста?
– Хочу узнать, как у неё дела. Не выдумывай.
Облегчённо выдыхаю. Да я и не выдумывала особенно. Просто… Сколько раз мне все твердили, что я не справлюсь и рано или поздно у меня заберут ребёнка органы опеки. Но мы выкарабкались же. А я по-прежнему боюсь этих вопросов, как огня.
– Всё хорошо, – от мысли о малышке улыбка сама появляется на губах. Упираюсь локтем в дверь и подпираю голову ладонью, в которой и прячу приподнятые уголки губ.
Крошка моя… Уже соскучилась по ней.
– Как ты её потеряла?
Хочется отрезать, ни о чём не говорить. Но понимаю, что слишком предвзято отношусь к этому мужчине. В прошлый раз я была груба из-за нервов, а теперь… Всё же спокойно.
Но я всё равно не привыкла делиться личными проблемами с кем-то.
– Так вышло, – выпаливаю, надеясь, что на этом мы закончим.
– Исчерпывающий ответ. Но поподробнее. Скину за правду один миллион долларов.
В голове появляется мысленный калькулятор. Цифры начинают летать вокруг, а я широко распахиваю глаза.
И мне всё равно не хватает, чтобы расплатиться с ним!
Но это ведь уже не так плохо?
– Ну и цена у вас за информацию, – выдыхаю в шоке. Он серьёзно готов простить мне столько денег ради диалога, пока мы едем по пробкам куда-то? А если в лес? Отлично, хотя бы перед смертью наговорюсь.
– Не ломайся. А то плюсом ещё накину.
Гад.
Он всё деньгами измеряет? В первый раз мне ими хвастался, теперь снова.
– Я в обморок упала. Дочка испугалась, убежала. Нашла я её уже у вас на руках.
– Болеешь чем-то?
Так и знала. А мы можем просто помолчать?
– Нет. Просто устала.
– Ты у меня не умрёшь? Если с первой обмороки, что со второй будет?
Тихо вздыхаю. Не знаю. Я сама себя загоняю в эту яму.
– Не хотелось бы, – произношу мысли вслух. Не надеюсь выбить скидку или что-то вроде того. Почему я вообще это говорю? – Дочка играет ёлочку в садике на утреннике. Хотелось бы увидеть.
Блин. Нам ещё костюм ёлки делать.
Тоже придумали… Детям маленьким роли какие-то давать. Благо, моей тупо стоять надо и плясать. Но Варя у меня такая ленивая, что вряд ли сдвинется с места. Сядет на жопку и будет за всеми смотреть.
Мужчина больше ничего не спрашивает. Оставшийся путь едет молча. А я не спешу заводить беседу, хотя почему-то хочется что-то сказать.
Зачем? Выговориться? У меня подруги, в принципе, есть. Не так много, но уши для моего нытья найдутся.
Всё же помалкиваю. Паркуемся вдоль оживлённой улицы у тротуара.
– Приехали.
Выхожу на чистый воздух, плюхаясь прямо в грязный снег. Да что же такое, а?
Зарываюсь носом в шарф, не зная, чего и ожидать. Но бурлящая жизнью улица успокаивает. Вокруг дорогущие магазины с брендовой одеждой, обувью, поэтому людей невероятно много.
Я здесь частенько была до рождения Варьки. Особенно в том ресторане на перекрёстке… С любимым мужчиной.
А потом он поставил меня перед выбором. Либо он, либо дочь.
И я ни разу не пожалела о своём решении.
– Идём, – мужчина равняется со мной, ставит машину на сигналку и запахивает ворот пальто. Мёрзнет. Это хорошо. Живой, не сталь, значит, человечность в нём имеется.
Слышала, что злые люди не мёрзнут. Может, это так?
Непонимающе плетусь за незнакомцем.
И у входа в обувной магазин начинаю подозревать что-то неладное.
Резко останавливаюсь.
И вспоминаю нашу первую неудавшуюся встречу. И его унизительное слова.
«Тогда купи себе обувь. С ней на руках точно упадёшь, если так и…»
Закусываю губу. Обидно становится до жути. Он за кого меня принимает?
– Мы, видимо, друг друга не так поняли, – недовольно чеканю. Я не настолько нищая, что не могу купить себе даже обувь. Могу. И куплю. Просто на выходных.
Незнакомец толкает меня вперёд, в открытую дверь. И сердито, в тон мне, грозно бросает, будто загоняя лошадь в загон:
– Пошла.
И я, сама того не ожидая, оказываюсь внутри. И в следующий момент поскальзываюсь на глянцевой, мокрой от снега плитки, уверенно несясь вниз.
Глава 9
– Вот бедовая, чёрт побери, – ловлю ходячую неприятность. И как в кроссовках всю зиму по льду и снегу топтаться? Если
