“Милосердная Мистра”, пораженно выдохнул я. “Как чудесно и невероятно, что смертным дано повелевать такой мощью!”
“Оставь это для своего дневника”, рявкнул Келбен. “Хью, позаботься о вратах”.
Хьюмонт торопливо направился к центру стены. Он не был полностью обученным магом, и его огненные заклинания больше походили на фестивальные фейерверки — много сверкания и вспышек, но мало субстанции. Тем не менее, должен признать, что эффекты были неплохи. Первое его заклинание расцветило небо розовым сиянием — гигантский луговой цветок расцвел, распустился и осыпался сверкающими семенами в мановение ока. Весьма впечатляюще. Часть морских дьяволов замешкалась, и я, воспользовавшись возможностью, достал нескольких небольшими огненными шарами.
Копье просвистело в воздухе. Инстинктивно я пригнулся, хотя оно не поразило бы ни меня, ни стоявшего рядом со мной. А вот маг следом за ним оказался не столь удачлив. Он содрогнулся, когда копье вонзилось ему в грудь. Развернувшись и потеряв равновесие, он перевалился через стену. Он еще падал, а морские дьяволы уже вцепились в него, раздирая лапами на части.
Келбен указал своим посохом на картину жуткого пира и прокричал фразу, никогда не слышанную мною, если речь шла о магии — хотя она без сомнения вполне часто встречается в ходе потасовок в тавернах. Я не успел еще прийти в себя от удивления, когда второй, больший сюрприз заставил меня отшатнуться. Мантия мага стала багровой — сотканной уже не из шелка, а из огня. Пламя даже не касалось погибшего, но обжигало каннибалов, посмевших прикоснуться к нему. Морские дьяволы чернели, оплывали уродливыми свечами, брошенными в горнило.
Архимаг ухватил меня за руку и указал на пылающее одеяние. “Огненные стрелы”, приказал он, и повернулся, встречая новую атаку.
Настало мое мгновение, время для моего нового заклинания — с трудом впечатанного в память, но никогда прежде не применявшегося. Я запустил руку в мешочек с магическими принадлежностями, достал пригоршню песка и камешков, плюнул на нее и выдул к морю. Возбуждение билось в моих венах, смешиваясь с собирающейся вокруг магической энергии — что за поразительная смесь! — пока я торопливо производил нужные жесты и читал слова.
Огонь, охвативший несчастного мага, взорвался мириадами сверкающих стрел, оранжевых как осенняя луна и куда более ярких. Эти пылающие копья разлетелись во все стороны. Морские дьяволы визжали, бились в судорогах и умирали. Восхитительное зрелище! Вот, значит, как начнется мой рассказ внуку, с того, как великий архимаг и я вместе нанесли убийственный удар.
Прежде, чем я мог полностью насладиться победой, гигантское щупальце поднялось из волн и шлепнулось на песок. Широко распахнув глаза, я пытался пораженным рассудком осознать размеры существа, чье появление предвещало извивающееся щупальце.
Подобных мысленных усилий от меня не потребовалось. Я еще не успел выдохнуть судорожно втянутый воздух, а показалось уже второе щупальце, затем третье и четвертое. С ошеломляющей скоростью из воды выбралось все существо. Не разу прежде не видев такого, я, тем не менее, знал кто это — кракен, гигантский моллюск, по слухам обладающий большей хитростью и втрое большим умом, чем торговец драгоценностями.
Подтягиваясь и скользя, существо подбиралось к вратам. Келбен втолкнул мне в ладони посох, и произвел серию быстрых, плавных жестов. Я не узнал их, и не сумел бы даже приблизительно воспроизвести. Серебристые искорки затанцевали в воздухе перед нами, затем разлетелись в стороны, превратившись в длинный, тонкий и вполне материальный цилиндр.
Я, не удержавшись, хохотнул. Серебряное Копье — одно из изощренных заклинаний леди Лаэрал.
Рука Келбена протянувшись, сомкнула кулак вокруг пустого воздуха. Отведя руку назад, он изобразил бросок. Гигантское оружие следовало его движениям, будто великий маг и в самом деле держал его в руке. Он продемонстрировал незаурядную меткость — копье, пронизав воздух с огромной силой, почти утонуло в одном из вытаращенных глаз кракена.
Существо издало бесшумный вопль, разодравший мои мысли пламенным потоком боли. Сквозь туман я слышал крики моих собратьев-магов, видел, как они падают на колени, прижимая ладони к ушам. Смутно осознавал, что и сам я упал.
Но только не архимаг. Келбен выхватил Черный Посох из моей ослабевшей руки и провел им по воздуху, будто рисуя руны. Я увидел узор глазами, и тут же ощутил его в холодной темноте, остудившей боль.
Молчаливый крик прекратился, боль исчезла. Куда именно — сразу стало ясно. Кракен бешено бился в агонии, слишком хорошо знакомой мне. Келбен каким-то образом вобрал силу, выжигавшую наши разумы, и обратил ее вспять к источнику.
Казалось, пытка болью помутила мысли кракена. Он начал ползти по песку назад, торопливо отступая в море, но одно из щупалец шевелилось, словно выискивая что-то. Оно неожиданно взмыло в воздух и рванулось к вратам. На миг мне открылись тысячи присосок, размерами не меньше обеденного блюда, а затем отвратительная конечность впечаталась в деревянные ворота и замерла, прилепившись к ним. Кракен не обратил внимания на эту помеху его собственному бегству. Он вступил в море, все еще удерживая свою хватку на вратах; заскрипело, подаваясь вперед, дерево.
Для меня это выглядело случайностью, но мой мастер был более изощрен в искусстве сражения. Задумчиво изогнув бровь, он распознал стратегию врага.
“Отменно задумано”, пробормотал лорд Арунсан. “Ворота толстые и прочные — их не взломать тараном и не подорвать. Но, возможно, их удастся выдавить вперед”.
Он сделал жест рукой в направлении Шагающей Статуи. Голем перескочил городскую стену, утонув ногами в куче трупов морских дьяволов. Леди Мистра, сделай так, чтобы звук этого приземления когда-нибудь исчез из моих ушей!
С всплеском тысячи ног вырывающихся из грязи, голем высвободился и двинулся к берегу. Гигантские каменные пальцы впились в туго натянувшееся щупальце кракена. Голем широко расставил ноги и потянул, пытаясь оторвать щупальце от ворот… или кракена. Омерзительные хлюпающие звуки доносились со стороны то и дело отрывавшихся от дерева присосок. Потом подалась сама плоть щупальца, и в воде забурлили огромные пузыри воздуха — скрывшийся под волнами, возможно умирающий, кракен пытался выполнить свою работу. Ворота выгнулись, пульсируя в ритме с отчаянными усилиями морского обитателя. Я не взялся бы угадать, что не выдержит первым, они или кракен.
Громыхнул оглушительный треск, перед которым все остальные звуки битвы казались незначительными, как птичье пение перед ревом дракона. По деревянным планкам заизвивались широкие трещины. Статуя удвоила усилия, каменные руки напряглись в титаническом усилии, пытаясь либо заставить монстра освободить ворота, либо разорвать его на части.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
