ТАМАРИСК
Следами затканный бархан.Мышей песчаных писк.Сухое русло Даудан,Лиловый тамариск.
Бросают тощие кустыКоротенькую тень.Но только пылью пахнешь ты,Пустынная сирень.
Идти, брести в горячей мглеПо выжженным местамИ реку возвратить земле,И запахи — цветам.
1952ИЗ ЭКСПЕДИЦИОННОГО ДНЕВНИКА
Контора. Почта. Магазин…Оазис для первопроходцаУ каракумского колодца.И вдруг: «Вас много, я один!» —Родимый голос раздается.Жара, пески, куда ни кинь,А он, злодей, и тут как дома.И, покорители пустынь,Сидим, покорно ждем приема.
1952ПУД СОЛИ
Диме Пселу, топографу
Чтобы узнать, каков ты есть,Пуд соли вместе нужно съесть.Пуд соли на двоих с тобойМы, безусловно, съели.У нас от соли за спинойКовбойки отвердели.Нас солью ослеплял УзбойТак, что глаза болели.
А наш колодец? Лагерь тот,Где жили мы вначале?Соленым был кисель, компот,Не говоря о чае.
И все ж не оторвешь поройНас от питья такого.Пуд соли съели мы с тобойВ буквальном смысле слова.
Но каждый день мы шли в пески,Неся во фляжках воду,И подбирали черепкиБезвестного народа.
Пуд соли съели мы вдвоем,И все-таки едва лиМы до конца в пути своемДруг друга испытали.
Придется нам с тобою съестьЕще по пуду соли,Проверив мужество и честьВ простой, в житейской доле.
1952СУРОВЫЙ МУЖЧИНА
Краснощекий мальчишка скорее хотелСтать суровым и гордым мужчиной.А девчонок привязчивых он не терпел,Ненавидел их всех до единой.Но теперь для него эти чувства смешны,Хоть печальна у смеха причина.У походных костров без письма от женыПропадает суровый мужчина.
1952СРОЧНЫЙ РАЗГОВОР
Рюрику Садокову
Сегодня день ее рожденья.Звонки, приветы, поздравленья.Лишь от меня (сойти с ума!)Ни телеграммы, ни письма.Супруг уехал в Каракумы,А ты что хочешь, то и думай.Но в эту ночь прервет твой сонМеждугородный телефон.
— Я просьбой вас обеспокоюСоединить меня с Москвою.— Соединить с Москвой? Сейчас?А предварительный заказ?Ведь раньше мне связаться надоЧерез Ташауз с Ашхабадом.Придите завтра к нам сюда.Но я глаза печально поднял:— Я должен говорить сегодня,Сегодня или никогда!А про себя шепчу слова:«Пойми меня, телефонистка.Ну как уйти, когда так близко,Вот здесь, на проводе, Москва?В пески ведет моя дорога,И долго там скитаться мне.Так дай же с милой хоть немногоПоговорить наедине.Пусть не тревожится она:Жара уже не так страшна,Вода не очень солона,Уютен наш походный лагерь.Я, разумеется, здоровИ так хочу…»
Без лишних словЯ подаю свои бумаги.И девушка читает вслухЗа строчкой строчку, слово в слово,Что Академией наукВ пустыню я командирован,Где я работаю и кем.И, запинаясь, шепчут губы,Что я в пески сегодня убыл.— Ну как же убыл? — Не совсем…Дела немного задержали,Но… убываю в эту ночь.— Вот так бы сразу и сказали.Я постараюсь вам помочь.Пройдем к начальнику.
Вошли мыВ святилище, где треск и свист,Где в тучах трубочного дымаСтучит ночной телеграфист.Свершилось то, о чем мечтать яУже не смел. А кто помог?Опять магический листокС академической печатью!— Эй, Ашхабад, Москву давай!Ташауз, не перебивай!Москва? Я из Куня-Ургенча!(Он крутит пуговицу френчаИ машет весело рукой.)Да есть в Туркмении такой…Древнейший город, между прочим.Москва, мы вот о чем хлопочем —Здесь, в общем… академик ждет!И трубку мне передает.По пустякам, для поздравленьяИ нежных слов ко дню рожденья,Что я, несчастный, натворил,Какую кашу заварил!Ну что подумает начальник?И как на это поглядятМосква, Ташауз, Ашхабад?И начал я на свой позорОсобо срочный разговор.
— Алло? Товарищ Комарова?Вас беспокоит Комаров.Надеюсь, вы вполне здоровы?Ну, очень рад! И я здоров!— Сережа, милый, что за диво?Что это, шутка или бред?— По порученью коллективаВ день юбилея шлю привет!(Вот так лирический поэтИ девушку и вдохновеньеЗабудет вдруг в одно мгновенье,Припомнив критиков своих,И пишет он стихотвореньеНе для любимой, а для них.)
— Да ты с ума сошел, как видно!Авторитетно и солидноЯ трубку черную держуИ важным голосом твержу,Что мы живем в пустыне знойной,Вдали от дома, от жены,Что письмами бесперебойноНас из Москвы снабжать должны.— Алло! Ты слушаешь?Задачи Свои мы выполним сполна. —Не понимая, в трубку плачетОшеломленная жена.
На стены крепости стариннойЛожится синий лунный свет,И кажется свечою длиннойЛуну доставший минарет,И заливаются во мракеОсатанелые собаки.Куняургенчские дорогиВидали много ишаков.Идет по ним ишак двуногийИ слезы льет из-под очков.Зачем я мудрствовал лукаво?Кому был нужен важный вздор?Любовь всегда имеет правоНа самый срочный разговор.
1952–1953ГУСЬ И ЕГО КРИТИКИ
Басня
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
