– Танька! – Майор мчался к платформе, под которой неподвижно лежали Ткачева и незадачливый «связник». – Жива?!
Приподнявшись, Татьяна неловко выбралась из-под платформы. Еще недавно элегантный плащ был прострелен в нескольких местах. На лице Татьяны виднелась кровь.
– Все нормально, Константин. – Она попыталась улыбнуться. – Похоже, кроме синяков на животе, плечах и заднице, ничего нет... «Броник» под плащом, вообще-то, фигуру не украшает, но иногда бывает не до того...
– Но у тебя кровь!..
– Да вот об этого измазалась, – она кивнула в сторону платформы, откуда раздавались вялые поскуливания. – Его зацепили-таки, вроде не очень, в руку...
– Тебе повезло, – облегченно выдохнул Викентьев. – Если бы они оказались ближе, и бронежилет не спас бы, и в голову могли угодить...
– Я вовремя их заметила... Ты стрелял?
– Да! И кажется, одного зацепил. Поэтому они и рванули отсюда.
– Давай в машину! Сообщим постам, может, их перехватят или мы догоним... – Татьяна, не оборачиваясь, бросилась к «Москвичу» Викентьева.
– Всем стоять! Руки за голову! – неожиданно раздалось у них за спиной.
Родная милиция подоспела вовремя. На Викентьева и Татьяну смотрели четыре дула милицейских автоматов. Молодые ребята с сержантскими лычками были настроены решительно.
– Тьфу, тудыть твою растудыть! – устало выругался Константин. – Пацаны, мы свои. Старший, возьми удостоверение.
– Только что уехали? – переспросил командир, коренастый густобровый крепыш в звании старшего сержанта, возвращая удостоверения Татьяне и Викентьеву. – Попробуем догнать, а по дороге сообщим на посты...
– Давай, старшой... – быстро согласился Константин, и они с Татьяной двинулись к автомобилю.
– Стойте! А как же я?
Милиционеры обернулись: перед ними стоял растрепанный, грязный алкаш, прижимавший к животу окровавленную руку.
– Это случайная жертва! – пояснил милиционерам Викентьев. – Дуй в медпункт! Не помрешь! – крикнул майор мужичонке. – Будешь знать, как чужих баб клеить...
Джип они обнаружили неожиданно быстро. Он преспокойно стоял неподалеку от ворот местного базара, сверкая трещинами поврежденного стекла.
– Бросили, – констатировал сержант. – Однако крови в салоне нету!
– Промахнулся... Жаль. – Викентьев сплюнул в сторону и достал сигарету.
– Три пули... – задумчиво произнесла Татьяна, изучая дырки в стекле и вспоротые пулями спинки сидений. – Повезло ребятам.
– Вот такая херня, мужики! Обстреляли нас... – Викентьев тяжело опустился на стул возле окна и достал очередную сигарету.
Малышев, Шапошников и недавно вернувшийся Бадигин не торопились с вопросами.
– Да, херня самая натуральная... – услышали офицеры и повернули головы. В дверях стоял генерал Архипов собственной персоной. – А Татьяна Николаевна, стало быть, приводит себя в порядок... – продолжил «репортаж с места события» Юрий Сергеевич и закончил уже совсем другим тоном: – Партизанщину решили устроить! Джеймсы бонды недоделанные... Как только вернется Ткачева, все ко мне. Придется с вами по-другому поговорить...
– Я уже здесь, Юрий Сергеевич! – раздался за спиной генерала голос майора Ткачевой. Причем прозвучал он неожиданно задорно, даже кокетливо. – Но, если позволите, я объясню вам все сама, – продолжила Татьяна, заходя в кабинет. – Лично и наедине.
Внимательно посмотрев на нее, Архипов махнул рукой.
– Ну пошли...
– Не понимаю, что происходит? – обычно малоразговорчивый Малышев заговорил первым, как только Татьяна и Архипов удалились в кабинет генерала.
– Ты же, Юра, вроде у нас самый умный, – откликнулся Илья. – Нас заманивают в ловушки и отстреливают по одному. Неужели непонятно!
– Непонятно... – Малышев снял очки и откинулся на спинку стула. – По-моему, Татьяна что-то недоговаривает... И Сергей Федорович, кажется, тоже... – Юра смущенно замолчал, но взгляд его требовал ответа.
– Да чего тут говорить... – Бадигин тянул, пальцы непроизвольно выстукивали какой-то ритм по подоконнику. В круговерти последних событий он начинал слегка запутываться и решил устроить тайм-аут. – Нечего мне вам сказать, ребята... Я вот жениться собрался, а тут...
– Невеста нам известна? – охотно переключился Шапошников.
– Да... Ты знаешь, Люда, медсестра из Морозовской больницы.
– О! – еще больше оживился Илья. – Одобряю и даже где-то завидую!
– Ну уж не тебе завидовать, – включился в беседу пришедший в себя Викентьев. – Твоя Наташка просто фотомодель!
– Ну уж... – засмущался Илья. О своей недавней подруге художнице Наташе он всегда говорил неохотно. Опасался, что очаровательная выпускница Суриковского института узнает, где он работает. Шапошников объяснял это Наташиной аллергией на органы госбезопасности, связанной с когда-то репрессированными родственниками.
– Люда? Что-то не помню... – наморщил лоб Викентьев. – Галя была, Валя была, Маня опять же была... – резвился майор.
– Да вот она! – Шапошников достал из своего бумажника небольшую цветную фотографию. На ней были запечатлены две улыбающиеся пары: Илья с красавицей-художницей и Сергей с симпатичной круглолицей блондинкой.
– Вспомнил, – разглядывая фотографию, произнес майор. – Ты был с нею в нашем клубе, на вечере... У меня тоже есть фото. – Викентьев извлек из письменного стола большой групповой снимок.
Сергей и Люда стояли, можно сказать, в самом центре, рядом – полковник Максимов и Ткачева, «на периферии» расположился почти весь состав бывшего второго отдела.
Потрепавшись о женщинах, наставив Сергея на путь истинный, оперативники снова вернулись к своему любимому занятию: составлению рапортов и докладных – неизбежному атрибуту оперативно-розыскной деятельности.
Ткачева вернулась от генерала через полтора часа.
– На сегодня начальство всех отпускает, – оповестила она коллег. – Завтра ждет нас ровно в девять.
Сергей и Илья вышли из здания ФСБ и направились к автостоянке, где отдыхал бадигинский «Москвич».
– К Люде поедешь? – спросил Илья.
– Надо бы... – устало произнес Сергей, продолжая думать о своем. Сложившаяся ситуация давила на психику: время уходило, отдел развалился, противник владел инициативой, а главное – это необходимость следить за каждым своим словом в разговорах с ребятами, изворачиваться и наводить тень на плетень. Постоянно помнить о кроте было навыносимо. Одна надежда на Руслана...
Неожиданно за спиной оперативников раздался громкий гудок. Обернувшись, офицеры увидели Татьяну Ткачеву, сидящую в своей «Ладе» и машущую им рукой.
– Садитесь ко мне, ребята. – Чувствовалось, что приглашение это не ради пустого трепа. – У меня к вам разговор.
Бадигин и Илья устроились на заднем сиденье, Шапошников достал сигарету.
– Не надо курить в салоне, – попросила Татьяна.
Илья молча засунул сигарету в пачку.
– Ребята, мне нужна ваша помощь, – немного помолчав, начала Ткачева.
– Давай, мы слушаем. – Сергей напрягся, сцепил руки на коленях.
– Я вычислила крота... – выдержав паузу, заявила Татьяна.
Первым пришел в себя Шапошников.
– Не может быть... Значит, он все-таки есть?
– И информирует бандитов о каждом нашем шаге. – Голос Татьяны вновь стал бесстрастным. – Теперь слушайте меня внимательно...
Рассказ Татьяны длился не более десяти минут.
– Да... – только и смог выдохнуть Илья. – Что скажешь, Сергей?
– Пока ничего... – сквозь зубы произнес Бадигин.
– Я готов, Татьяна Николаевна, – в голосе Шапошникова появилась уверенность. – Только, если можно, заедем предупредить Наташку... Я ей обещал сегодня... Это по пути...
– Конечно, – кивнула Татьяна и, обернувшись, в упор посмотрела на Бадигина. – Почему ты молчишь, Сергей?
– Готов выполнять приказы старшего по званию.
Илья посмотрел на него удивленно: такие ответы не в обычае старого друга.
Как только Илья скрылся в подъезде Наташиного дома, Сергей заговорил.
– Почему ты все-таки решила, что это он? – резко и холодно спросил капитан.
– Я уже объяснила.
– Этого недостаточно... У тебя нет прямых доказательств! Я просто не могу вот так поверить.
– Сережа... – Татьяна повернулась к Бадигину всем телом, голос ее стал тихим, почти умоляющим. – Сережа, я очень прошу тебя! Если ты сейчас не поможешь, потом горько раскаешься. Это наш единственный шанс. – Ее миндалевидные серые глаза казались теплыми и родными. В этот миг она совсем не походила на железную леди. – Я очень прошу тебя... Ты можешь сомневаться, я тебя понимаю, сама не сразу поверила, но... – Голос Татьяны стал еще тише, в глазах появилась печаль. – Сейчас вернется Илья... Давай при нем не будем об этом, пока поверь мне просто...
– Хорошо, Татьяна Николаевна. При нем не будем... – Голос Бадигина оставался прежним – холодным и резким.
Майор Викентьев отрешенно слушал страстный монолог супруги, пытаясь уловить нить повествования или хотя бы собственную роль в нем. После каскада сегодняшних происшествий это удавалось майору с большим трудом.
