Между тем с польской стороны на шоссе стали появляться машины, которые можно было бы назвать мечтой коллекционера – черный «Опель-Капитан», светло-серый «Опель-Кадет», два грузовика «Блитц» в армейской раскраске. Потом одна за другой появились три подводы на пневматическом ходу, влекомые флегматичными битюгами. Последним перед пограничным пропускным пунктом остановился сияющий черными, как будто лакированными боками солидный «Мерседес». Несколько человек (среди штатских выделялись двое в форме вермахта, и один – в светлой форме люфтваффе) вышли из автомобилей и, явно не веря своим глазам, рассматривали деревья с наполовину облетевшей золотистой листвой, указатели на русском языке, трехцветный флаг, эмблемы с двуглавым орлом, и вереницу легковушек, грузовиков и автобусов никогда не виданных ими ранее моделей перед контрольным пунктом.
Один из офицеров в форме вермахта подошел к контрольному пункту и стал выспрашивать что-то на ломаном польском. Ему ответили по-немецки. По мере развития диалога лицо его все больше вытягивалось, он заметно занервничал и, прервав разговор, быстро вернулся к своему автомобилю, на ходу бросив несколько фраз окружившей его группе немцев. Вскоре легковушки и два грузовика стали разворачиваться на шоссе и отправились в обратный путь. Некоторое время спустя за ними последовали и подводы. Еще через полчаса на дороге показался мотоцикл, высадивший недалеко от пограничного перехода парный полицейский пост, который стал заворачивать обратно всех едущих и идущих по шоссе.
Не прошло и полутора часов, как пограничники и таможенники получили, наконец, какие-то распоряжения сверху. Они принялись разворачивать очередь автомобилей, скопившихся перед КПП, и, подгоняя водителей при помощи всего богатства русской лексики, направлять их в обратную сторону, к Калининграду. Еще через час к КПП подъехал БТР-70 и грузовик «Урал», из которого стали выскакивать пограничники и, повинуясь командам лейтенанта, разбегаться в стороны от шоссе, занимая позиции и начиная окапываться. БТР сдал немного назад, и встал у поворота дороги, частично спрятавшись за угол старого кирпичного здания еще немецкой постройки.
Перед зданием облвоенкомата гудела толпа. Но здесь уже было видно некое подобие организации: перед зданием было расставлено несколько столов, за которыми сидели военные с какими-то бумагами. К этим столам выстроились очереди. Покрутив головой и обнаружив столик с надписью «Информация», я пристроился в хвост самой длинной очереди.
– Ну, что тут? – спросил я своего собрата по несчастью, стоявшего передо мной.
– Все просто: сортируют нашего брата и расписывают – кого куда. Ща узнаем, к какому столику пристраиваться, а там уже скажут… – он махнул рукой.
Наша очередь продвигалась неспешно, но вот, наконец, и я предстал перед мужичком явно пенсионного возраста в защитного цвета рубахе без знаков различия. Его камуфляжная куртка с серым воротником искусственного меха висела на спинке стула.
– Военный билет есть? – бросил он, на мгновение оторвав взгляд от списков и посмотрев на меня.
– Нету. В отпуске же… – я отрицательно помотал головой.
– Тогда паспорт, – мужичок опустил голову, снова уткнувшись в свои списки. Я протянул свой паспорт. Мужичок раскрыл его и стал аккуратно, не торопясь, записывать мои паспортные данные. Покончив с этим делом, он задал следующий вопрос:
– Состав?
– Командный, – отозвался я. Очередной вопрос не заставил себя ждать:
– Звание?
– Старший лейтенант.
– Код военно-учетной специальности?
– Что, я ее наизусть помнить должен?! – возмутился я. – Командир мотострелковой роты.
Мужичок никак не отреагировал на мое возмущение, неспешно вписывая мои данные в графы от руки разлинованной таблицы, и приписал в конце: «Заполнено со слов». Затем он снова оторвал взгляд от списков и вынес вердикт:
– К столику номер два, – и с этими словами он протянул мне листок с моими данными, заполненный под копирку. Хорошо, хоть второй раз все повторять и записывать не придется. Когда подошла моя очередь у второго столика, я молча положил перед сидевшим там капитаном свой листок. Пробежав его глазами, он протер носовым платком шею (припекало, надо сказать, уже изрядно – как будто не октябрь, а прямо июль!) и меланхолически произнес:
– Ну, роты, вам, пожалуй, нигде не отыщется…
– И не надо! – поспешно поддержал его я. – Мне и взвода многовато будет.
– Ну, это как получится, – столь же меланхолически ответил он. – Тут у нас неподалеку как раз мотострелковая часть развертывается. Там вас куда-нибудь определят.
Он заполнил бланк предписания и назвал мне смутно знакомый адрес. Кажется, именно по этому адресу я в незапамятные времена, еще школьником, был в музее боевой славы 1-й гвардейской Пролетарской Московско-Минской орденов кого-то там дивизии (по нынешним временам, впрочем, дивизия – в связи с неуклонным ростом мощи наших Вооруженных Сил – усохла до бригады, а бригаду вскоре урезали до полка).
На КПП 7-го омсп меня встретили чуть более дружелюбно, чем в Переславском. Дежурный офицер с повязкой, глянув на мое предписание, протянул:
– А-а, партизан? – и, ткнув пальцем в сторону спортивной площадки между добротными казармами старой немецкой постройки, добавил – Вон там вашего брата собирают.
Я присоединился к пестрой группе штатских человек примерно в полсотни, рядом с которыми не было видно ни одного представителя командования части.
– Всем здравствуйте! И чего тут слышно? – поприветствовал я собравшихся.
– И вам не болеть, – ответил мне моложавый, крепко сбитый и подтянутый мужчина средних лет, среднего роста и средней внешности.
– Похоже, не знают здесь толком, куда нас приткнуть. Нас тут почти половина – офицеры запаса, от лейтенанта до капитана, – Он вздохнул и добавил. – Самое печальное, что время обеда уже миновало и до вечера, похоже, нас тут кормить никто не собирается.
Я глянул на часы. Да-а, уже начало четвертого. Я покачал головой, сел прямо на посыпанный битым кирпичом плац, расстегнул рюкзак и громко произнес:
– Мужики! Кто пообедать не успел – налетайте, перекусим, чем Бог послал.
Кроме моих консервов, у нескольких человек тоже нашлось кое-что. Главное, что почти не было хлеба, да и воды на всех наскребли всего две полуторалитровых бутылки и одну пол-литровую. Но с горем пополам по два-три глоточка каждому досталось. Управившись с трапезой, вновь приступили к прежнему занятию – ждали, куда нас решат приткнуть. Разговоры крутились в основном вокруг того, что случилось, и что будет делать наше правительство. Наиболее горячие головы полагали, что надо пустить в ход ядрен-батон – и дело с концом. Другие возражали, что наши правители будут то и дело оглядываться на международное право, права человека и прочую лабуду, пока поздно не станет. Третьи довольно резонно замечали, что с современными вооружениями тот, прежний вермахт можно растрепать за милую душу. Четвертые парировали, что кроме вооружений, надо еще иметь желание и умение воевать. А у нас и с тем, и с другим не густо.
За этим трепом не заметили, как к нам подошел офицер в майорских погонах, сопровождаемый сержантом:
– Так, все за мной! – приказал он. Мы нестройной толпой проследовали за ним в казарму. Там он провел нас в нечто вроде актового зала, и когда мы расселись по стульям, собрал наши предписания и отдал их сержанту, который начал составлять сводный список. Пока сержант был занят этим делом, майор представился:
– Майор Ярославцев, зам. начальника штаба полка, – и тут же задал вопрос: – Кто из вас имеет боевой опыт?
Поднялись две руки. Майор кивнул, и первый поднявший руку встал с места:
– Старший лейтенант запаса Тюрин. На срочной три месяца провел на первой чеченской башенным стрелком БТР.
– А что так мало? – поинтересовался майор.
– При подрыве БТР получил ранение, а после госпиталя уже туда не послали, – пожал плечами Тюрин.
– Вольно, садитесь, – скомандовал наш опекун. Затем майор повернул голову ко второму:
– Ну, а вы?
– Капитан Баскаков! Служил срочную на погранзаставе в Таджикистане! – молодцевато вскочив и встав по стойке «смирно», отрапортовал тот самый средней внешности крепыш, который первым заговорил со мной.
– А почему капитан? – поинтересовался замначштаба.
– Шесть лет назад привлекался в качестве переводчика при составлении контрактов на поставку военного снаряжения в Таджикистан. Ну, и кто-то из начальства написал представление, – разъяснил недоумение Баскаков.
– Так, – обвел глазами присутствующих майор. – Офицерских должностей для вас у нас практически нет. Своих, калининградских, не знаем, куда пристроить. Рядовых вот не хватает. Поэтому формируем из вас сводную роту – отрубил он.
