— Вильмен, — начала я, — помните, как в тот день, когда я смотрела на ваши картины, вы внезапно убрали ту, на которой была изображена безлюдная равнина, воскликнув: «Осторожно. Вы едва не вошли туда!» Что вы хотели этим сказать?
Художник помедлил с ответом, но затем откровенно признался:
— Как вам сказать? Это явление остается для меня загадкой. Речь якобы идет об астральном плане, прилегающем к привычному нам миру. Все объекты существуют и движутся в нескольких плоскостях одновременно. У любого пейзажа есть копия в виде другого пейзажа, состоящего из более тонкой материи. Это относится и к реальным пейзажам, среди которых мы живем, и к тем, хотя с некоторым отличием, что изображаются в живописи. Астральный двойник есть и у человека. Он не всегда активен, но способен стать таковым; так же обстоит дело и с астральной копией нашего окружения или картины. Песчаная равнина на холсте не просто рисунок, выполненный красками. Эти линии и в самом деле создают песчаную равнину на астральном плане, и равнина эта отнюдь не безжизненна, она живет, притягивает к себе другие формы астрального плана, на ней могут происходить различные события, действовать разные сущности. Мы можем угодить в сети этого мира, находящегося за пределами привычного нам, и тогда... Но, повторяю, я не совсем понял данных мне разъяснений на сей счет, поэтому не придавайте никакого значения тому, что я вам рассказал, я вполне мог и ошибиться. Впрочем, имеются пугающие факты. Я приведу вам один пример.
— Рассказывайте, рассказывайте, — с готовностью откликнулась я.
— Речь идет тоже о картине. На ней изображена небольшая пальмовая роща, то ли в Африке, то ли где-то еще. Жгучее солнце опаляет своими лучами голые пространства и несколько групп деревьев. Художнику прекрасно удалось передать атмосферу зноя.
Некая дама, член Общества Великого Аркана, долго созерцала это полотно. Я не знаю, какими психическими способностями она обладала и как это произошло. Внезапно дама утратила всякое представление о том, где находится, и оказалась в пальмовой роще; она там гуляла, и ей стало очень жарко: время от времени она обмахивалась веером и вытирала лоб носовым платком, который держала в руке. Неожиданно на опушке пальмовой рощи у нее потемнело в глазах. Словно ощутив сильный удар, она покачнулась, вытянула руку, чтобы опереться о пальму, и уронила платок, Выбравшись из пальмовой рощи, она вернулась в мастерскую художника, держась за спинку кресла — именно за нее она ухватилась.
Мгновение спустя дама решила достать платок и не нашла его; она вспомнила, что держала платок в руке во время странной прогулки в пальмовой роще, и, бросив взгляд на картину, заметила его у подножия одной из пальм. Разумеется, художник заявил, что ему никогда не пришла бы в голову бредовая мысль изобразить на африканском пейзаже у подножия пальмы изысканный носовой платок западной женщины. Несколько человек видели полотно во время работы и уже готовое; по их заверениям, никакого платка там не было. Однако с тех пор платок отчетливо виден на картине.
Как объяснить этот феномен? Некоторые говорили о коллективной галлюцинации, вызванной рассказом особы, поведавшей о своей прогулке на астральном плане и происшествии с платком... Хотя она уронила его бессознательно, сей факт отпечатался в ее подсознании, и этого оказалось достаточно, чтобы она увидела платок на картине. Затем, посредством передачи мысли и невольного внушения, она распространила свое видение на других.
Возможно, дело обстояло так или же это явление объяснялось другой причиной. Вильмен пребывал в замешательстве на сей счет, но что касалось платка, нарисованного у подножия пальмы, он его видел собственными глазами, видел много раз.
Хотя можно подобрать разные объяснения этому странному случаю оптического обмана, и впоследствии мне не раз доводилось их слышать, в тот вечер, после рассказа Вильмена, я спрашивала себя: а вдруг нас и вправду «не ждали», и не оказались ли мы за пределами нашего мира.
Наконец прибыл поезд, весь в струях дождя. Лишь поздним вечером мы вернулись в Лондон. Я повела Вильмена в итальянский ресторан, а затем мы на машине отправились в нашу обитель.
На следующий день я решила уехать из Лондона.
II
Некоторое время я не общалась с оккультистами и прочими беспокойными умами, рыщущими в поисках «высшей мудрости» и необычных феноменов. И лишь иногда обменивалась дружескими письмами с любезнейшей миссис Морган. Казалось, она умышленно не сообщала мне о различных группах, изучающих тайные науки, членом которых являлась. Тем не менее, несмотря на сдержанность миссис Морган, именно благодаря ей мне довелось годами соприкасаться со странными мирами, населенными самыми необычными на свете представителями человеческого рода.
Безусловно, эти люди вызывали удивление, но при этом какими же милыми казались они жаждущей приключений двадцатилетней девушке, которой претила бездушная атмосфера собственной семьи, состоявшей из в высшей степени «здравомыслящих» людей.
Хотя я говорю, что эти «чудаки» были мне милы, это не значит, что я когда-либо собиралась брать с них пример. Я просто смотрела, как эти чрезвычайно наивные, тщеславные, порой смелые люди живут в мире своих фантазий, борясь с тайными и загадочными страхами, порожденными их причудливыми верованиями; я также видела, насколько они трогательны и достойны жалости, и как эти нежные души бредут наугад в поисках сочувствия и дружеской поддержки. Каковы были мотивы их странного поведения? Я пыталась это выяснить.
Узнав, что я намереваюсь поселиться в Париже на длительный срок, миссис Морган посоветовала мне связаться с Теософским обществом. «Раз вам понравилось в клубе "Высшей Мудрости", — писала она, — вы сможете найти подобную среду во французском филиале Теософского общества. Это общество гораздо значительнее "Высшей Мудрости", его отделения разбросаны по всему миру, а главная резиденция находится в Индии. Я могла бы, если хотите, вас представить и разузнать о возможности проживания в парижском центре».
Мне доставляло подлинное удовольствие вспоминать об уютной и приятной обстановке в Лондоне; перспектива оказаться в Париже в такой же атмосфере привела меня в восторг, и я попросила миссис Морган предпринять необходимые шаги. Вскоре она ответила, что после отъезда некоей американской дамы одна из комнат освободилась и предоставлена в мое распоряжение. Все условия были уже оговорены, и мне следовало лишь известить о своем приезде секретаря парижской теософской ложи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
