За воротами стоял высокий незнакомец, кутающийся от метели в длинные серые одежды. Из глубины мешковатого капюшона показались едва уловимые черты лица.
— Отворяй, скотина, замерз я!
Стражник вздрогнул, то ли от мороза, то ли от леденящего душу страха, и поспешно бросился отпирать ворота. Пришелец переступил порог, притягивая к себе воина за ворот тулупа. Глаза его сверкнули из темноты капюшона, и он прошипел:
— Веди к Стояну.
Испуганно кивнув, воин побежал вперед, показывая дорогу к княжьему дому. Тоскливо завыла вьюга, быстро заметая следы странного гостя.
Прислонившись спиной к теплой глиняной печи, ведьмак прикрыл глаза, сонно слушая рассказы братьев.
— Ну, так вот. — Безобраз вонзил охотничий нож в баранью ногу, отрезая себе добрый шмат мяса. — Поутру мы их встретили у реки. Лиходей, значит, оленей приворожил, чтобы по берегу гуляли. Мол, кого бояться, коли эти звери на водопой вышли? Не учуяли харийцы западню…
Ведьмак вполуха слушал его рассказ, размышляя о происшествии с Беспутой. Сбежала рыжая. Сбежала, выпотрошив его рубаху и прихватив с собой локоны всех ведьм клана! Проснувшись под утро, Стоян обнаружил утрату, в гневе перевернув в доме всю обстановку. Отправленная им вслед погоня вернулась ни с чем. Всю ночь шел снег, следы напрочь замело. Ведьмак был в неистовстве, проклиная рыжую колдунью на чем свет стоит. Похищение ведьминых локонов сильно ослабило его влияние на клан. А главное, он утратил локоны Ледеи. Он утратил власть над ней, и это было жестокое поражение. Мысли ведьмака то и дело возвращались к Верее. Изо всех ведьм его клана лишь она одна была с мозгами. Неужели это она надоумила Беспуту свершить подобный поступок? Вновь отголоски прошлых ошибок дали о себе знать. Наконец-то, устав злиться, Стоян решил выбросить все это из головы. Узоры, кои плетет богиня Макошь, иногда слишком непредсказуемы. Быть может, судьба еще сведет его с рыжей бестией, предоставив шанс на отмщение.
Ведьмак открыл глаза, окинув братьев усталым взглядом, и спросил:
— Как Вандал?
Безобраз с Лиходеем переглянулись, пожимая плечами, словно не о чем было беспокоиться.
— А что ему сделается? Бобура его быстро подлатала, да и сам он в состоянии себе помочь. Может, он нынче и силен, как медведь, только заживает на нем все, как на собаке!
Ведьмаки громко расхохотались собственной грубой шутке, принявшись обсуждать позор зарвавшегося Вандала. Стоян недовольно нахмурился, хлопнув ладонью по столу.
— Не сметь! — Безобраз с Лиходеем затихли под его гневным взором. — Не сметь насмехаться над братом. Я уважаю его вызов. Да, он наказан по заслугам, однако уважайте его силу! Или ты забыл, Безобраз, как он тебя в снегу вывалял? Кто из вас решился бы ступить в обитель Велеса? Он еще станет великим воином. Быть может, не в этот приход, но обязательно станет.
Стоян замолчал, поведя носом по ветру, словно волк в лесу, почуявший росомаху. Входная дверь со скрипом распахнулась, впуская в дом холодный ветер со снегом. Ведьмаки удивленно обернулись на скрип. Переступив порог, в дом вошел человек. Едва завидев его серые одеяния, колдуны вскочили на ноги, хватаясь за оружие. Молниеносным движением обнажив меч, Стоян отбросил в сторону преграждающую путь лавку. Лиходей, испуганно выругавшись, зашептал заклятье, колыхнувшись горячим туманом. Балка над незнакомцем затрещала, вот-вот готовая обрушиться на его голову.
— Ур! — яростно зарычал Безобраз и, не задумываясь, метнул в него свой охотничий нож, которым только что нарезал мясо.
Легким движением незнакомец перехватил летящий в него нож, с издевкой раскланиваясь перед ведьмаками. Откинув с головы капюшон, он громко расхохотался:
— Не ждали, волки?!
Ведьмаки замерли, силясь обуздать рвущуюся наружу ворожбу. Грязно выругавшись, Стоян с лязгом вогнал клинок в ножны:
— Пастух! А чтоб тебе пусто было!
Присев к столу, Пастух налил себе медовухи, весело ударившись чаркой с братьями. Выпив одним глотком согревающий тело напиток, он начал свой долгий рассказ:
— Дело было так. Поймали мы с Падуном Ура, спеленали, что дитя малое, и умыкнул я его в пограничный мир. Есть там места особые, даже у Правителя руки коротки туда дотянуться. В общем, навел я ворожбу, поглощая его разум, покуда он в беспамятстве был. Думал, все гладко пройдет, старик-то совсем слаб, не то что в былые времена. И так я его, и эдак — молчит Ур. Не получилось у нас полюбовного разговора. — Пастух вздохнул, огорченно махнув рукой и вновь наливая себе медовухи. — Целую седмицу он не сдавался. Однако какая же нужна вера, чтобы такую боль вынести! Все же сломил я его волю.
Стоян недоверчиво покачал головой, поднявшись с лавки и подходя к Пастуху.
— Больно гладко стелешь, брат. Не может Ура боль сломить. Покажи мне.
Стоян протянул руку, накрывая ладонью голову брата. Воспоминания Пастуха потекли бурной рекой, стремительно затягивая его в водоворот событий.
* * *
Элкор открыл глаза. Раскаленный воздух обжигал его дыхание, колеблясь над песком причудливыми миражами. Истерзанное черным колдовством тело не слушалось его, превратившись в сплошной комок боли. Отплевываясь от песка и с трудом опираясь на локти, Ур пополз к воде, оставляя за собой кровавый след. Вдруг, вскрикнув от невыносимой боли, он выгнулся дугой, озираясь на ненавистный колдовской клинок. Вогнанный в край его тени нож накрепко приковал его к этому месту. Элкор потянулся к клинку, пытаясь освободиться от его ворожбы. Рукоять ножа зашипела, оборачиваясь змеей, и метнулась к его руке. Отдернув ладонь, Элкор горестно вздохнул, взглянув на плещущиеся волны океана. Близость прохладной воды будоражила его воспаленное сознание, заставляя вновь и вновь ползти к ней.
Несколько безумных дней демон изгалялся над ним, жаля старого Ура своим колдовским кнутом. Впадая в беспамятство от невыносимой боли, Элкор вновь приходил в себя, вскрикивая от его ударов. Казалось, эта пытка будет длиться вечно. Находясь меж сном и Явью, чародей тысячи раз желал умереть, приказывая собственному духу вернуться к Творцу. Ничего не получалось. Черная магия крепко спеленала его душу, не позволяя ей вырваться.
Обжигающий удар кнута заставил его вновь застонать. Сил на крики уже не оставалось. Ур стал впадать в забытье, не осознавая, где он находится.
— Кто ты? — пересохшие губы шептали едва различимые слова. — Кто ты? Чего ты хочешь от меня?
— Кто ты? — вторил ему голос демона. — Как твое имя?
Элкор молчал, вновь впадая в беспамятство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
