— Судя по тому, что у меня в руках ключ с номером этой комнаты, это и моя комната тоже.
— Это ошибка! — снова сердито нахмурилась я. — Идите и разбирайтесь с этим! Вы вообще застали меня в пикантной ситуации и всё ещё продолжаете смущать своим присутствием!
— Вы про упавшее полотенце? — снова обаятельно улыбнулся он. — У вас прекрасная фигура, я оценил.
Я почувствовала, как краснею. Ещё немного, и из моих ушей повалил бы пар, настолько я разозлилась.
И непонятно, что было бы дальше, но нас перебил звонкий цокот каблучков.
— Константин Игоревич! Простите, пожалуйста! Я перепутала ключи. Вам совершенно в другой сектор, — девушка подбежала к нему и виновато заглянула в глаза. — Пойдёмте, я вас провожу! Извините за это недоразумение! — подхватив Константина за руку, она попыталась сдвинуть его с места и так же, как и я, не смогла.
— Приятно было познакомиться с вами, — снова улыбнулся он мне и, подмигнув, ушёл.
— А передо мной извиниться? — возмущённо посмотрела я в спину девушке-администратору.
— Ох, да…, — она, словно нехотя, развернулась. — Простите за беспокойство, — выпалив, тут же повернулась к Константину и мило ему улыбнулась. — Даже не представляю, как мы так перепутали. Вас ждёт номер люкс, как обычно.
От приторной сладости её голоса я закатила глаза и, не удержавшись, хлопнула дверью.
— Хам! — недовольно высказалась в закрытую дверь и устало выдохнула. — Даже ведь не извинился!
Весь оставшийся вечер я нервно вздрагивала от каждого шороха, и в конце концов, не выдержав, приставила кресло к двери. Вся эта ситуация выбила меня из колеи, но, по крайней мере, я перестала думать о бывшем муже, копаясь в нашем с ним браке.
«Подумать только! Он видел меня голой! Голой!», — эта мысль была подобна тайфуну, который сметает всё на своём пути.
Ни один мужчина, кроме Саши, не видел меня обнажённой. Не считая хирурга и анестезиолога в больнице, которые удаляли мне аппендицит пять лет назад. Но это были врачи, и мне на тот момент было не до стеснения.
А здесь! Я снова вспыхнула, вспомнив бесстыдный взгляд, блуждающий по моему телу.
— Уффф… Ну, видел и видел! Можно подумать, он других женщин до тебя не видел! — фыркнула я сердито и постаралась, выбросив ненужные мысли из головы, лечь спать. Вот только даже во сне я чувствовала на себе его жадный взгляд, от которого моя кожа словно горела и плавилась.
Глава 8. Счастье это что?
Оксана
Теперь мы завтракали и обедали вместе с Константином. Каждое утро они встречались в бассейне, плавали, а потом шли на завтрак. Вместе. После я шла на встречу с психологом, на занятия ЛФК, потом мы обедали с ним вместе и гуляли по парку. С ним было легко и так, словно я знала его много лет. У нас оказались схожие вкусы в музыке, кино, нам нравились одни и те же актёры, и не нравились тоже одни и те же. Мы обсуждали с ним всё на свете, кроме личного. Ни он, ни я не говорили о семье. Лишь немного о детях. У него был сын пятнадцати лет. У меня двое. Ни я не рассказывала ему о муже, ни он не говорил о своём статусе. Словно не было у нас с ним ничего до этой встречи.
В один из дней Константин увёл меня гулять, сунув перед этим в карман пакетик орешков.
— Я покажу тебе кое-что, хочешь?
— Конечно, хочу…, — рассмеялась я. — Только не страшное!
— Ты боишься страшное? — он удивлённо посмотрел на меня. — Ещё скажи, что не смотрела ни разу ужасы?
— Нет, не смотрела, — я покачала головой. — Не люблю бояться, — меня передёрнуло.
— Вот уж не знал, что ты трусишка, — рассмеялся он и остановился возле высокого дерева. — Мы пришли. Протяни руку и замри…, — горячий шёпот Константина вызвал мурашки по всему телу. Он высыпал мне орешки в ладонь и коротко свистнул.
Мы стояли среди деревьев тесно прижавшись друг к другу.
— Ой, смотри, пришла! — прошептала я, удивлённо смотря, как маленькая шустрая белочка спустилась по стволу и подобралась к моей ладони.
Деловито рассовав по щекам орешки, она махнула хвостиком и убежала.
— Понравилось? — моего уха коснулись горячие губы.
— Да, — тихо прошептала в ответ. Медленно развернув меня, он обхватил ладонями лицо и поцеловал. Крепко, властно, вкусно! Так, как меня давно не целовал муж. Вернее, муж меня так никогда не целовал. Никто до этого так не целовал!
Этот поцелуй сбил меня с толку, заставив почувствовать себя неуверенно. Смутившись, я выбралась из его объятий и убежала, словно девчонка с первого свидания. А на следующий день не пошла в бассейн.
Я не знала, как относиться к нашему поцелую. С одной стороны ничего такого между нами не было, а с другой стороны — что между нами было?
Я поделилась своими сомнениями с психологом на очередной встрече.
«Вы привыкли всё анализировать? Раскладывать по полочкам? Подстраховываться? — женщина психолог открыла свой блокнот и посмотрела на меня внимательно.
–Да! Но разве это не правильно? Планировать? Анализировать? Раскладывать по полочкам?
— А вы как считаете?
— Считаю, что правильно.
— Вам так спокойнее?
— Наверное, да, — задумчиво кивнула я.
— А если что-то случится не по плану?
–Я буду нервничать.
— И?
— И не буду знать, что делать…
— И?
— И мне будет…, — я замялась. — Страшно.
— Страшно? — она чуть заметно наклонила голову.
— Да! Я боюсь, что потеряю контроль и случится страшное.
— Что? Что самое страшное для вас, что может случиться?
— Не могу сказать это вслух, — я покачала головой и зажмурилась. — Мой папа… он был…, — через некоторое время, всё же решившись, продолжила я. — Он всегда жил не по плану. Он делал только то, что хотел, не считаясь с риском, — в конце предложения я задохнулась от боли, согнувшись пополам.
— Что случилось? — она протянула мне стакан с водой.
— …, — я всхлипнула и прижала руку ко рту, покачав головой. — Не могу…
— Не можете сказать? — она спокойно ждала моего ответа.
Постаравшись успокоиться, я, наконец, продолжила.
— Он погиб. Вместе с мамой. Они были геологами. В горах погибли, когда я была маленькой. Мне было всего семь лет! — взяв стакан в руки, я сделала несколько глотков, стараясь успокоиться. — Меня воспитывала тётка. Мамина старшая сестра. Там, в горах, был сход лавины. Это было опасно! Но он всё равно ходил, и маму с собой таскал, — я зло сжала кулаки и в бессилии выдохнула. Детская обида и боль внезапно вырвались наружу, хотя я думала, что уже давно всё отболело. Видимо, нет.
— Ваша мама была геологом?
— Да…, — нехотя кивнула я. — Они там познакомились. В университете.
— Значит, ваша мама тоже выбрала такую профессию?
— Да.
— Как вы думаете, ей нравилось быть геологом?
Я задумчиво смотрела на свои сомкнутые руки.
— Да. Ей нравилось это, — наконец, словно нехотя, призналась я, вспомнив фотографии на которых мама стояла такая молодая и счастливая рядом с отцом.
— Значит, это был её выбор, быть геологом?
Я кивнула и отвела глаза.
— Это был её выбор, ездить с вашим отцом?
— Видимо, да, — снова кивнула я нехотя.
— Как вы думаете, они были счастливы, занимаясь любимым делом?
— Я не знаю! Может и были, но они погибли! Потому что они были безрассудны!
— Вы боитесь погибнуть, потому что… Что?
— Потому что я не смогу контролировать жизнь своих близких. Не смогу спасти их, сберечь. Я хочу всегда быть рядом и иметь возможность спасти.
Снова взяла в руки стакан и задумчиво покрутила его.
— В детстве я частенько представляла себе, что спасаю своих родителей, и они больше никогда не поедут в горы! — вырвалось у меня со слезами.
