Рейтинговые книги
Читем онлайн Екатерина I - А. Сахаров (редактор)

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 186

– Нет ещё… а скоро потом увезли в Ревель проклятый! – сказал и с досадою плюнул Иван Балакирев, припомнив заключение.

Пришла Ильинична, и за нею следом Дуня.

Макаров встал и вызвал Ильиничну, заявив, что ему необходимо переговорить с нею немедленно.

Дуня осталась с Ваней, и только началась между ними интимная беседа шёпотом, как послышался за дверью лёгкий шорох. Балакирев подлетел и, распахнув дверь, отступил на шаг в крайнем изумлении. Это же ощущение охватило мгновенно и Дуню.

Перед смущённою парою оказался сам Павел Иванович Ягужинский, не менее изумлённый, но к тому же взбешённый.

По всей вероятности, гофмаршал или не сюда шёл, или шёл видеть Ильиничну, но никак не думал найти Балакирева. Найдя же не того, кого хотел, при всём смущении первый нашёлся:

– Так как ты, Иван, вступил по воле её величества в бессменную службу в приёмной государыни, то я требую раз и навсегда, чтобы ты был исправен в выполнении своих обязанностей. А обязанность твоя заключается в том, чтобы ты доносил мне ежедневно о лицах, принимаемых на аудиенцию её величеством. Чтобы ты все приносимые письменные посылки передавал женщинам в следующую комнату, а сам в опочивальню не входил. Чтобы, получив письмо, спрашивал, от кого оно, и докладывал об этом. Но ты не обязан ни с кем из приходящих вступать в объяснения. За малейшее опущение в чём-либо из перечисленных теперь твоих обязанностей я строго взыщу. Государыня непременно хочет, чтоб её воля исполнялась буквально, несмотря ни на какое лицо. Если же в чём противно поступишь, не жалуйся.

– Всё, что мне когда бы ни было поручалось, я твёрдо помнил и исполнял, кажется, так что не заслуживал выговоров, – почтительно, но твёрдо и с сознанием своей правоты ответил, кланяясь, Балакирев.

Павел Иванович, хотя посмотрел на новопожалованного слугу государыни по-прежнему неблагосклонно, но уже понизив тон отдал последний приказ:

– Главное, мой милый, мне аккуратно доноси об удостоенных аудиенции…

Затем Ягужинский, не желая, должно быть, слышать о неудобствах выполнения этого своего приказания, поспешно оборотился и направился к лестнице.

– Отлучаться, сами изволите знать, мне нельзя, – заговорил Иван, но этого, вероятно, не расслышал гофмаршал.

III НОВОЕ ЗНАКОМСТВО

В новом Преображенском мундире прапорщика, Иван Алексеевич Балакирев сидел в приёмной её величества. Приходили с письмом от светлейшей княгини[30]. Письмо Иван взял и подал её величеству, да по приказу государыни распечатал и прочёл. Выслушав и выразумев смысл грамотки, велено было передать посланному, что её величество соизволяет, чтобы светлейшая княгиня пожаловала и привезла старшую княжну – прокатиться с их высочествами в санях.

Передав ответ, Балакирев стал спрашивать посланного, провожая его до дверей, про Шульца, управляющего: здоров ли, была ли свадьба у дочери его и где зять пристроен?

– В канцелярии светлейшего, известно… протоколист по военной коллегии, годный человек… смыслит дела…

– Как прозывается-то? – полюбопытствовал Иван.

– Дитрихс… из курляндчиков[31]. Да никак он сам сюда идёт и ведёт с собою ещё какого-то молодца, бравый из себя… и коренаст довольно.

– Да… Он, кажись…

Договорить не удалось, как распахнулась дверь и в переднюю вступили двое молодых людей, довольно статных и пригожих из себя.

Посланный из дома светлейшего поклонился, и ему ответили поклоном.

– Не знаете ли, – спросил Дитрихс княжеского посланного по-немецки, – к кому здесь следует обратиться, чтобы рекомендовать его честь господина камер-юнкера, приехавшего с черезвычайным поручением к её императорскому величеству от её высочества светлейшей герцогини Курляндской[32]?

– Черезвычайные поручения передаются через посредство иностранной коллегии, – ответил по-немецки же Балакирев.

– Позвольте, благо вы разумеете по-нашему, вам высказать особенные побуждения герцогини писать государыне, – обратился к Балакиреву камер-юнкер. – Уделите мне две-три минуты внимания, и вы поймёте, что коллегии иностранных дел этих интимных излияний доверять не следует. Усердие чиновников ничего не усмотрит из родственной формы обращения к душе и сердцу императрицы признательной её племянницы… А государыня умеет тонко определять, не по формальным фразам, выражения преданности, теплоту чувства и доверие герцогини к неуклонной правоте и святому беспристрастию её величества Эти чувства дали её высочеству смелость просить её величество допустить меня, преданнейшего из рабов её высочества, до личной аудиенции, без свидетелей, где бы я мог высказать что мне повелено и что ни в каком случае не должно быть передаваемо кому бы ни было кроме её величества… Бумаге доверить этого нельзя… Понимаете?

Выслушав эту тираду, Иван Балакирев не шутя призадумался. Как быть? Рассудок и сердце подсказывали, что камер-юнкеру необходима секретная аудиенция, но останавливал личный запрет Павла Ивановича Ягужинского: не сметь позволять себе вступать с её величеством ни в какой разговор и не пытаться что-либо добавлять дальше подачи принесённого письма, произнося только имя приславшего. Наказано было даже, передав женщине в следующей комнате письмо, немедленно поворачиваться и уходить, не выжидая ни одного мгновения. Если бы последовало монаршее повеление, то её величество изволило бы выслать свою женщину или приказать, чтобы прапорщик лейб-гвардии вошёл. Такова неизменная воля её величества, желающей, чтобы её как можно меньше тревожили и не прерывали докладом её августейшую думу.

Видя Балакирева, предавшегося раздумью, Дитрихс и курляндский камер-юнкер переглянулись. Первый легонько взял за обшлаг Балакирева и, приподнявшись к уху его, прошептал по-немецки:

– Не медлите, камрад; благодарность будет – верная… господин камер-юнкер боится, что приезд его сюда будет замечен и, чего доброго, случай немедленно видеть её величество будет потерян из-за одного вашего промедления…

– Господин Дитрихс, – сказал ему громко Балакирев, – промедление, вами замечаемое, не более как невозможность с моей стороны выполнить требование господина камер-юнкера. Подав письмо, хотя это мне и запрещено, я выполню всё, что желал бы господин камер-юнкер… Но вы хотите, чтобы в прибавок к передаче письма я доложил и о просьбе камер-юнкера, представиться её величеству немедленно, для личного сообщения воли её высочества герцогини Курляндской? Не так ли?

– Точно так, – ответил камер-юнкер.

– Вот этого я сделать не смогу, имея строгий наказ от господина обер-гофмаршала.

– Но… может быть, вы, мейнгер[33], не так понимаете данный вам наказ? – с живостью спросил, подступив к Балакиреву, камер-юнкер.

– Нет… Совершенно так, как я вам докладываю… Мне указана обязанность подавать письма (и то от одних здешних особ, не принимая ни одного, привезённого помимо почты). И, подав письмо, произнести: от такого-то или от такой-то… Затем, добавив – посланный дожидается, самому немедленно уходить. В настоящем же случае я не знаю: могу ли я доложить её величеству о том, что письмо это привезено на имя государыни от царевны Анны Ивановны? Оно ведь, как я сказал, должно быть передано в коллегию, и оттуда уже его привезёт курьер или передаст мне тамошний рассыльный

– Мой любезный господин! Вы окажете величайшую услугу её высочеству герцогине, если возьмёте здесь от меня письмо и прямо передадите… Её величество наверное не прогневается на вас за это отступление от буквы закона… Сущность его от того нисколько не изменится, и вам не будет высказано неудовольствия.

– Не смею, – отвечал Балакирев и остановился снова в раздумье. Дитрихс, взглянув на задумчивого Ивана, что-то сказал на ухо камер-юнкеру, а тот, вынув из кармана куверт, вложил его в руку царского слуги, сделавшего недовольное движение в сторону.

– Не могу брать, сказано вам, – возвращая куверт, молвил Балакирев, оправившись.

Камер-юнкер с поклонами стал подаваться назад и лишь глазами выражал свою горячую просьбу. Балакирев остановился и снова погрузился в раздумье. Ему припомнились сказанные государынею накануне слова, что её величество изо всех племянниц больше всего расположена к Анне Ивановне. При таких чувствах, питаемых к её высочеству государынею, может быть, ей и будет приятно письмо от герцогини? Да может быть, она и ожидает семейного сообщения по какому-нибудь делу, ей лично доверенному, чего коллегии и вправду знать не следует?

Но эти мысли, придя в голову Ивану ещё более усилили в нём решимость: принимать не велено деловые бумаги, а если это не деловое и такого сорта письмо, за которое спасибо скажут, что принял, а не отослал?

Под влиянием этой мысли Балакирев спросил камер-юнкера:

– Уверены ли вы, однако, что это прямо к государыне следует?

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 186
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Екатерина I - А. Сахаров (редактор) бесплатно.

Оставить комментарий