– Всё-таки банкоматы – дело самое верное, – сказал Лопух.
– Да мы уже на банкоматах засвечены, му… с Нижнего Тагила! – разозлился Берц. – Как только кого-нибудь нахлобучим прежним образом, наши дела тут же поднимут: а-а-а так Берц только освободился! Его работа и его кодлы! Пойдём, лучше, на автовокзал, там «лебедей» много водится.
– Кого? – спросил Гвоздик.
– «Лебедей», дурила! «Лебедь» – это пьяный, с которым можно что угодно делать, он потом и не вспомнит… Такие заявы не пишут, да у них и не принимают…
Надо сказать, что Берц оказался прав. На автовокзале они нахлобучили пьяного в туалете, отняли у него кошелёк, в котором оказалось пятнадцать тысяч. Когда убежали подальше, зашли в подъезд и между этажами стали рассматривать добычу, Берц одобрительно крякнул, а Гвоздик помотал головой.
– Не, – говорит он. – Эту суку на пятнадцать тысяч не напоишь, да и не накормишь. Знаешь, сколько сейчас в ресторане рыба стоит? Ниндзя как-то рассказывал…
– Да-а. Жалко, Ниндзи нету, – сказал Берц.
И они замолчали.
– Надо к банкомату идти, – сказал Лопух.
– Банкомат больше двух тысяч не даст, надо карточку отобрать у того, кто только зарплату получил. А сейчас все зарплаты на карточки получают.
– Ну, и дальше что?
– А дальше взять его, и пусть снимает все деньги. А мы в стороне постоим: пусть его камера снимает. А он потом нам их и отдаст по доброй воле. Это уже не разбой будет, а кража, за нее условно дают…
– Стрёмно как-то, – сказал Гвоздик и поёжился. – Мы все под условкой ходим.
– Стрёмно, значит, иди на Ростов-Товарный, разгружай вагоны. Три тысячи с вагона. Пару-тройку вагонов выгрузишь, вот и принесёшь свою долю!
Гвоздик только вздохнул. Разгружать вагоны ему было непривычно. В конце концов, сделали так, как сказал Берц. Поехали подальше, вышло так, что оказались они в Электромонтажниках. Походили, посмотрели: дома новенькие, магазины только открылись, Дом быта, автосервис какие-то кавказцы держат, кинотеатр скоро запустят… Людей немного: кроме местных жителей тут никому делать нечего, все бегут куда-то по своим делам, квартиры, небось, без присмотра…
– Хорошее место, – сказал Берц. – Тут, наверное, ещё никто не стал окучивать.
– Не знаю, – помотал головой Лопух. – Таких мест, по-моему, сейчас нету.
Возле пивной они взяли под руки какого-то работягу, показали ему нож, и Берц объяснил ситуацию: мол, только с зоны откинулись и он, как честный фрайер, должен их «подогреть». Работяга сам ввёл пин-код и снял всё, что на карточке было. Было там двадцать тысяч.
– Вот это уже деньги, – сказал Берц и пожал работяге руку. Потом вдруг снова вытащил нож, упёр в живот.
– Только смотри, если вдруг думаешь стукануть на нас, имей в виду, я тебе пику по самую рукоятку засажу.
– Да нет, ребята, нет. Я по-хорошему расходиться привык, – ответил терпила и мгновенно исчез.
* * *
Цифра выглядела сногсшибательно: красные босоножки на высоченной «шпильке», короткий красный сарафан с открытой спиной, перечеркнутой двумя бретельками, и маленькая красная то ли сумочка, то ли кошелек. Маникюр, педикюр – все, как положено центровой телке. Бывшие «Грачи» обалдели, когда ее увидели, особенно Берц – у него даже челюсть приотпала.
Хорошо, что они сразу приехали на такси и, по капризу дамы, отправились в «Голубое озеро». Это был большой и современный ресторан в загородной зоне, довольно далеко от Дона, но почти на самом берегу искусственного озера, где когда-то, давным-давно, был песчаный карьер. А когда нужное количество песка выбрали, огромную яму затопили ледяные ключи, бьющие из-под земли. Так и образовалось озеро, которое и дало название заведению, хотя оно скорее было не голубым, а серым. Вода, конечно, ледяная, родниковая, мало охотников купаться находилось даже в жаркий солнечный день. Но сидеть на воздухе, у воды, было хорошо, и они заняли беседку на берегу. Цифра сидела во главе стола, как королева. Справа от неё сел Берц, напротив – Лопух, а Гвоздик сидел справа от Берца, на противоположном конце стола от Цифры.
– Ну, как дела? – спросил Берц.
– У меня дела всегда хорошо, – ответила Цифра. – Чего нельзя сказать о вас. Все, как дураки, попали в тюрьму. Хорошо, повезло, что сейчас не чалитесь, а сидите и шашлык заказываете…
– А родители что? – не унимался Берц.
– Ящик мне не родитель. Я его сжечь хотела, только он и сам сгорел. А мамашка, как в ковбойских фильмах: отстреливалась, а потом застрелилась. Так ей, суке, и надо!
– Почему? Они же оставили тебе наследство? – то ли спросил, то ли констатировал Лопух.
– Все мое наследство – дурные привычки, – отрезала Цифра.
– Да-а-а. Как жить думаешь? – спросил Берц.
– А ты мне что, папа? – ответила Цифра. – Или хочешь меня на содержание взять? Так у тебя таких денег нет!
– Да ничего я не хочу, – ответил тот. – Просто так спрашиваю.
– Просто так серьёзные люди языком не метут, – сказала Цифра. И была права, как будто это она волокла срок в зоне, а не Берц. Тому даже возразить было нечем.
– Слушай, – Берц понизил голос. – А у тебя оружие есть?
Наверное, этим вопросом он хотел показать свою серьезность.
– Есть, под юбкой. Без промаха стреляет! – Цифра засмеялась. И тут же оборвала смех. – Дураки вы конченные! Откуда у меня оружие? У Ящика было ружьё, но теперь ни Ящика, ни ружья, ничего нет.
– А ты говорила, что у вас на даче кое-что было, – не отставал Берц.
– Что было, то сплыло, – сказала Цифра. – Дача-то сгорела. Если честно, то я её сама и подожгла.
– Зачем? – влез Лопух.
– Надоела, – ответила Цифра.
– Короче, у нас есть планы, как деньги делать. Будешь с нами работать? – спросил Берц.
– Нет, мальчики, – Цифра высокомерно улыбнулась. – Вы будете копейки сшибать и рисковать на каждом шагу. С вами свяжешься – в тюрьме окажешься. Мне это не климатит.
– А что ты делать будешь? На работу устроишься? – спросил Берц ядовито.
– А зачем мне работа? Квартира у меня есть, на машинах катают, денег тоже перепадает. Я почти каждый вечер в какой-нибудь ресторан иду. И повеселиться можно, и поесть, да и кавалеров много. А кавалеры сейчас богатые и нежадные.
– Так, может, ты нам будешь этих кавалеров подставлять? – спросил Лопух.
– Смотри, как бы они тебя не подставили, – ответила Цифра. – Соображай, что спрашиваешь, а то можешь без башки остаться.
Пацаны примолкли. Тем временем принесли горячую барашку, овощи на мангале, чурек, водку, и за столом стало веселее. Цифра пила водку наравне со всеми, и когда дело подошло к концу второй бутылки, она сказала Берцу:
– Ты мне, может быть, ещё и пригодишься. Напиши телефон.
– А ты что, не помнишь? – спросил Берц.
– Да я его никогда и не знала. Зачем он мне?
– А сейчас зачем понадобился?
– Увидишь, – загадочно сказала Цифра.
Уезжать она затеялась одна. Берц предложил такси вызвать, но она отказалась.
– Сама уеду!
И действительно, не успела она процокать по каменным плитам от беседки к воротам, как к ней уже пристроился какой-то солидный «папик», они перебросились несколькими словами, Цифра кивнула и привычно запрыгнула в «Лексус» на переднее сиденье. Лимузин бесшумно тронулся с места и быстро набрал скорость. Берц, Лопух и Гвоздик молча смотрели вслед.
– Нет, пацаны, по-другому надо работать, – сказал Берц. – А то так и будем в дураках ходить.
Его друзья тяжело вздохнули. То ли они не поняли, что он имел в виду, то ли не хотели понимать.
Клоп
Жилой район Электромонтажники постепенно оживал. Почти все дома уже были сданы в эксплуатацию, постоянно заезжали новые жильцы, вовсю работал Дом быта, автосервис, сауна, вот-вот должны были запустить кинотеатр, работали магазины, расширялся небольшой рынок – словом, жизнь била ключом. И каждый день за веселым сине-желтым забором, в уцелевшем на самой границе новостройки частном домишке ровно в 9-00 проходило совещание. Не прорабское совещание фирмы-застройщика, и не оперативка строительного треста, и не подведение итогов с поставщиками, нет. Утренний сходняк. Бригадирский час. Дракоша, Ломоть, Сашка, Арбуз докладывают обстановку, а Клоп их выслушивает, дает советы, указания, приказы… Только говорят они не о сроках сдачи домов, не о недопоставках цемента и кирпича, не о качестве бетонных плит. Говорят они о деньгах.
