Когда мы пришли на место и вокруг нас никого не было, он внезапно обнял меня и, вздохнув, сказал:
– Тысячу раз был прав Дарин, а я, старый осел, его не слушал. – Мастер выпустил меня из объятий, после которых у меня было такое ощущение, что меня переехал поезд. – Будь таким, как сейчас, мальчик, и я первый встану за твоей спиной, когда тебе понадобится помощь.
Не давая мне удивиться, Тарак снова стал серьезным и погнал меня работать.
К приезду Дарина мы успели отстроить заново барак (благо количество жильцов уменьшилось), кузню и большую часть тех построек, которые не смогли сжечь, а просто разгромили беглецы. Повезло, что часть бревен оказались неповрежденными, и положить их на место не составило труда. К моему несчастью, большинство кузнецов ушли с подстрекателями бунта, так что из мастеров у нас остался один Тарак и с ним всего пять подмастерьев. Восстановив кузницу и продолжив строительство новой, Тарак отобрал из оставшихся подмастерьев самого грамотного и определил его главным на стройке. Ему же он отдал в подчинение прочих подмастерьев, оставив меня при себе и доверив сомнительную честь выполнять всю черновую работу в одиночку. Отлынивать мне Тарак не давал, и как только заканчивалось мое ежедневное совещание с поредевшим правлением колхоза (так отныне я стал называть Совет старейшин), мастер уже ждал меня.
Гвозди, топоры, ломы, ножи – вот основной перечень нашего производства. Мастер оказался настолько въедливым и дотошным, что проверял каждый выпущенный нами гвоздь, отбраковывая те, которые ему не нравились. На мое недоуменное замечание насчет того, что не случится ничего страшного, если у гвоздя шляпка будет немного скошена, я получил от него такую трепку, что надолго запомнил его слова:
– Чтобы из моей кузни вышла некачественная продукция?! – орал разъяренный гном, чуть ли не срывая крышу строения мощью своего голоса. – Для этого придется меня сначала убить! Никогда мастер Тарак не позволит, чтобы даже на его гвоздь кто-то пожаловался!
«Нужно будет автоматизировать производство хотя бы всякой мелочи, – с тоской думал я, в миллионный раз поднимая молот, чтобы выковать очередной гвоздь. – Только вот когда? Прихожу в барак и падаю как убитый».
– А где наш тан? – внезапно услышал я знакомый голос и с трудом удержался, чтобы не бросить молот.
Это был голос Дарина. Зная, что, если я оставлю недоделанную работу, мне так влетит от мастера, что пожалею о своем появлении на свет, я прокричал:
– Дарин, я тут, сейчас выйду, только работу закончу!
Мне очень хотелось выбежать ему навстречу, но, представив лицо Тарака, я сжал губы и стал чаще взмахивать молотом.
– Гляжу, мастер делает из тебя настоящего кузнеца, – раздался рядом со мной ехидный комментарий.
Я улыбнулся. Дарин зашел в кузню и, стоя рядом, наблюдал за мной.
– Это не мастер, а тиран настоящий, – пожаловался я ему. – И дернул же тебя кто за бороду притащить меня к нему.
– И кто это тут так отзывается о своем учителе, который делает из червя жалкое подобие мастера? – раздался ласковый голос рядом со мной.
Я испуганно дернулся в сторону и, с опаской поворачивая голову, уткнулся взглядом в «милое и добродушное» лицо Тарака.
– Э-э… э-э-э… учитель, я это вовсе не про вас говорил, – замямлил я, втягивая голову в плечи и от испуга переходя на шаморский.
– Неужели не про меня? Учителей-то у тебя всего двое. – От этих слов я едва не упал рядом с наковальней.
«Мир сошел с ума, еще и Рон вернулся. Теперь мне точно конец», – обреченно подумал я.
За спиной Дарина возвышался едва видимый в полумраке кузни нубиец, несколько дней назад ушедший вместе с поисковой партией охотников и рудознатцев.
– Ладно, чего накинулись на мальчика, – вступился за меня Дарин, – совсем отощал он тут с вами.
– Да он больше языком работает, чем руками, – возмутился Тарак, – едва выуживаю его с совещаний всяких.
– Если узнаю, что пропускал тренировки и не выполнил задания, которые я тебе перед уходом дал, – весело сказал Рон, – а я ведь узнаю…
– Все разборки потом, – стал препираться с ними Дарин.
Я прикинулся ветошью и продолжил махать молотом, сделав вид, что весь спор вообще не про меня.
– …потом все ему выскажете, – похоже, в споре победил, на мое счастье, Дарин. – Вот, пока мы тут разглагольствовали, наш тан закончил работу.
Я действительно все доделал и теперь убирал инструменты и гасил огонь в горне.
Нубиец и Тарак, найдя друг в друге заинтересованных в теме моего воспитания собеседников, вышли из кузни. «Похоже, языковой барьер им в этом не помеха, – подумал я, вслушиваясь в то, каким плохим учеником, по их мнению, я являюсь, причем утверждали они это каждый на своем языке. – И главное, как-то понимают друг друга, когда речь заходит обо мне».
– Ну как ты тут, мой мальчик? – Дарин обнял меня, несмотря на мой грязный фартук.
– Сам видишь, – улыбнулся я. – Спасибо, что спас от этих, – я кивнул головой в сторону учителей.
– Наслышан о тебе, – серьезно сказал гном, отстраняя и осматривая меня с ног до головы, словно искал раны. – Тут все только и говорят о твоем поступке. Таких речей никто из них никогда не слышал. Растешь, мой мальчик, очень быстро растешь.
Я просто сердцем почувствовал, что за словами Дарина скрывается какая-то боль. Впервые он так открыто выражал свои очень похожие на отцовские чувства ко мне. Вспоминая своего отца, я понимал, что гном просто нашел во мне сына, такое отношение нельзя было испортить, я очень сильно уважал безрукого мастера, который сделал для меня столь многое. «Нужно будет поспрашивать гномов о его прошлом, – подумал я, – может, смогу понять, что у него за боль, а лучше – помочь».
– Ты за меня не переживай. – Я пожал ему руку. – Сам знаешь, я, по выражению Рона, – тут я выпятил грудь вперед, взял в руки лом, имитируя копье, и, натянув на лицо всегдашнее сурово-ехидное выражение негра, закончил: – Как дерьмо, прилипшее к подошве, вроде и не видно, но столько вони.
Гном едва не упал на пол от смеха. Я старательно погримасничал, копируя нубийца.
– Похож, ох как похож, – рассмеялся рядом мастер Тарак, и я явственно ощутил, как у меня на голове волосы встают дыбом от «сверлящего» мой затылок ледяного взгляда нубийца. Хоть говорил я на гномьем, но не понять, кого я изображаю, он конечно же не мог.
«Да, что за день сегодня такой, хоть молчи все время», – от досады я едва не уронил лом на ноги веселящимся гномам. Это нубиец мне точно припомнит.
Бочком я протиснулся мимо компании и попытался смыться. Не тут-то было, на выходе мне на плечо легла черная ладонь, и я обреченно вздохнул.
«Доигрался, – мелькнула мысль, – лавры Никулина не давали покоя, что ли?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});