Карты притягивали. Точно против воли я подошла ближе к столу. Захотелось открыть шкатулку и взять в руки колоду. Максимильян молчал, наблюдая за мной.
– Хочешь взять карту? – наконец спросил он, в голосе напряжение.
– Не хочу, – ответила я.
Однажды я взяла карту и увидела себя в другом времени, может, даже в другом мире. Но кто сказал, что это не просто игры разума? Или видения, внушенные все тем же Бергманом? Повторить опыт желания не возникло. Максимильян не настаивал, но я знала, это для него почему-то важно.
Я села в кресло и поспешно спросила, чтобы нарушить неловкое молчание:
– Вадим говорил с тобой?
– О чем?
– У него были гости. Незваные. А еще у него есть ощущение, что кто-то за ним наблюдает.
– Давно?
– Значит, тебе он ничего не сказал? – вопросом на вопрос ответила я, не очень вежливо, но что делать.
– По обыкновению, решил во всем разобраться сам, – пожал Бергман плечами. – Чему ж удивляться, он – Воин. Но в данном случае такое поведение вряд ли разумно.
– В данном случае?
– Я жду перемен, – сказал он тем будничным тоном, каким говорят «жду автобуса».
– Знаки? – съязвила я, но вместо язвительности в моем голосе слышалось беспокойство.
– Куда же без них, – усмехнулся Бергман. – Их много, и все указывают на опасность.
– Что делать?
– Быть внимательным. Готовиться. Опасность означает, в том числе, и конец ожидания.
– Наш злейший враг не дремлет? – засмеялась я. – И готов появиться с минуты на минуту?
– Главное – его не проглядеть, – в тон мне сказал Бергман. – Было бы отлично, появись он в черном плаще и серебряной маске, тут бы мы наверняка обратили на него внимание…
Еще одна странность: слова «в черном плаще и серебряной маске» вызвали мгновенный страх, и тут же возникло видение: мрачная фигура в сполохах огня за спиной, языки пламени отражаются в серебре как в зеркале, исчезая в черных провалах прорезей для глаз. Потребовалось усилие, чтобы почувствовать себя здесь и сейчас: в кабинете Бергмана. Должно быть, я пропустила что-то важное, Максимильян смотрел с намеком на недоумение.
– Ты вдруг побледнела, – сказал он.
Он ожидал от меня объяснений, и мне захотелось рассказать, какое впечатление произвели на меня его слова, но из упрямства я не стала этого делать. Но о своем сне все-таки рассказала.
– Это можно счесть знаком? – поинтересовалась весело. Мне не хотелось, чтобы он видел мое беспокойство.
– Ты узнала его? – очень серьезно спросил Бергман.
– Во сне – да, но когда проснулась… В общем, даже приблизительно не могу сказать, как он выглядел.
Бергман молча смотрел на меня минуту, может, больше.
– Хочешь помогу? Увидеть?
Сердце сделало стремительный скачок, на мгновение стало трудно дышать. Я собралась ответить «нет», но вместо этого молча кивнула. Бергман еще некоторое время смотрел на меня, будто сомневаясь в моем согласии. Затем поднялся, подошел и взял за руку. Ладонь была холодной, а меня бросило в жар.
– Закрой глаза, – попросил он, голос звучал вкрадчиво, а потом словно стал удаляться, все тише… едва различимо… а я точно оказалась в колодце, не глубоком, но тесном и темном.
Безопасность, вот что первым пришло на ум. Здесь я в безопасности. И вдруг прямо передо мной возникло лицо, светлое пятно в темноте, так близко, что его невозможно разглядеть. И эта близость вызвала беспредельный ужас, я отчаянно закричала и тут же открыла глаза.
Бергман стоял рядом, держа меня за руку.
– Все в порядке, – сказал ласково и погладил меня по голове, будто я была маленьким ребенком. Мои пальцы в его ладони нервно вздрагивали, лоб покрылся испариной. – Все в порядке, – повторил он.
– Черт… – расцепив зубы, буркнула я. – Вот черт… все то же самое, я узнала его, то есть я отлично его знаю, он до смерти меня напугал, но сейчас я ничего не в состоянии рассказать о нем… и уж тем более понять, кто это…
– Ты молодец, и я тебе очень благодарен, – улыбнулся Максимильян, так и не выпуская моей руки, а я вдруг поняла.
– Ты его видел?
Бергман молча кивнул.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– И узнал?
Все тот же молчаливый кивок.
– Кто это?
На сей раз он ответил:
– Тот, кого мы ждем.
Впервые с момента нашего знакомства мне очень хотелось развить эту тему. А вот Бергман, похоже, подобным желанием не горел.
Дверь распахнулась, в кабинет вошел Вадим и замер на пороге, глядя на нас. Должно быть, мы являли собой странное зрелище: я в тревожном обалдении, на пути к обмороку, и Бергман, стоящий слишком близко ко мне, все еще держа в руке мою руку. Чем не любовная сцена? В первый момент я решила: именно так Вадим ее и воспринял. Усмехнулся и запоздало постучал по дверному косяку, а потом направился к креслу. В нем чувствовалось раздражение, и оно все нарастало.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – ответил Бергман и вернулся за стол.
– Лично я готов ехать. – Вадим посмотрел на меня и подмигнул.
– Отлично. – Максимильян пододвинул к нему папку. – Здесь все, что Поэт успел накопать на тамошних обитателей. Снять дом оказалось не так просто. Я разговаривал сегодня с Ключниковым, он предлагает поселиться у него. В саду гостевой дом сейчас свободен. По легенде, ты близкий друг партнера Ключникова по бизнесу, подумываешь купить жилье в тех местах.
– Ага. Заодно отдохнуть на халяву.
– Лена – твоя подружка. – Бергман достал из ящика пачку денег и перебросил Вадиму. – На расходы.
Тот сунул деньги в карман джинсов и поднялся.
– Тогда мы поехали.
– При необходимости мы будем в Черкасово через двадцать минут, – пожимая ему руку, произнес Максимильян.
– Там и двоим делать нечего, – отмахнулся Вадим.
Он уже направился к выходу, Бергман поднялся и шагнул ко мне. Я малость замешкалась, а он, положив руку мне на плечо, сказал, понижая голос:
– Будь внимательна.
Я кивнула, теряясь в догадках, что он имел в виду: предстоящее расследование или нечто совсем другое, но предпочла не уточнять.
Вадим терпеливо ждал, распахнув дверь, Бергман наклонился и осторожно меня поцеловал, а мне вдруг захотелось вцепиться в него покрепче и никуда не уезжать. Один из тех порывов, которые не поддаются никакому объяснению.
– Пока, – пробормотала я и поспешила покинуть комнату.
Я вышла первой, Вадим за мной, спускаясь по лестнице, он что-то насвистывал, а оказавшись на улице, неожиданно заявил:
– Ты ведь была против, чтобы он копался в твоих мозгах? Передумала?
– Меня беспокоит твой незваный гость, – вздохнула я, садясь в его машину.
– Ты рассказала Джокеру?
– Не стоило?
– Да ради бога… Шила в мешке не утаишь, как говорится. То, что должно произойти, – произойдет, а что должно вылезти наружу – вылезет.
– Философски.
– Ага. Может, дело жизни следует срочно менять? – засмеялся он. – Хотя вряд ли философам много платят, а я остро нуждаюсь в бабках.
– На что ты их тратишь? – спросила я, пытаясь избавиться от неприятного чувства, возникшего несколько минут назад. Странно, что Бергман не захотел поговорить с Вадимом. Считает, тот с проблемой разберется сам? Наверное. Или, как всегда, не торопится посвящать нас в свои планы? Что ж, если он так решил, я вряд ли могу повлиять на ситуацию…
– Пускаю по ветру, – ответил Вадим на мой вопрос.
– А поконкретней? В карты проигрываешь?
Волошин весело хмыкнул:
– Как бы усердно я ни работал над расширением своих пороков, азартные игры туда не входят.
– Жаль. В игре в рулетку мне нет равных. Всегда отгадываю, куда полетит шарик.
– Серьезно? Учту. Значит, в грустной бедности мы свои дни не закончим. Ну а что касается денег… мы плохо уживаемся вместе. Либо они спешат смыться, либо я. – И тут же спросил совсем другим тоном: – Ты его видела?
Я поспешно отвернулась к окну, но все же ответила:
– Да. Бергман его тоже видел и, кажется, хорошо знает, кто он такой.
– Ну, наконец-то. Враги подтягиваются, жизнь обещает быть насыщенной.
