Самое интересное и невероятное состояло в том, что сам Айвен, словно нарочно, не обращал на это внимания. Все насмешки и придирки он принимал с выдержкой, которая делала честь его силе воли. И, наверное, только поэтому кептен Антрацит лишь постоянно грозился написать рапорт об отчислении «самого тупого разгильдяя на всем потоке», но так этого и не сделал. Но что тогда происходит сейчас?
Пока Лейа раздумывала, машина завершила программу. Вспыхнули сенсоры, прозвучал предупредительный звонок, после чего, проведя два последних приема, тренажер замер. Айвен пошатнулся, опираясь ладонями о колени и тяжело дыша.
— Ваш результат — восемьдесят шесть из ста десяти, — послышался механический голос. — Скорость — тридцать четыре, частота — семнадцать, сила — сто пятьдесят два.
Парень резко выпрямился, шагнул к стоявшему у стены диагносту, считывая пульс и частоту дыхания. Совсем близко от Лейи оказался его четкий профиль — резко очерченные скулы, высокий лоб, крупный горбатый нос с раздувающимися ноздрями, сжатые губы, чуть прищуренные глаза…шрам. По виску стекала капля пота. Девушка засмотрелась на эту каплю и…
— Что?
Вздрогнула — это спросил Айвен. Он не смотрел на нее, сосредоточив внимание на показателях диагноста, и только поэтому девушка нашла в себе смелость не убежать.
— Ты… я тут случайно. Мне надо было позвонить, — она продемонстрировала комм. — Я забралась сюда потому, что здесь тихо, никто не отвлекает…
— А я отвлек.
— Нет-нет. Я уже завершила звонок и шла обратно… Ты что тут делаешь? Это они тебя заставили, да? Вместо отдыха?
— Нет. Я сам.
Лейа подавилась воздухом. Сам. В свободное время. Не залипать в соцсетях, не общаться с приятелями или родными, не мучить игровую приставку, не спать, в конце концов, а тренироваться.
— Но… почему?
— Нравится. Хочу. Имею право?
Он резко обернулся. Тяжелый взгляд под прямыми низкими бровями горел недобрым требовательным огнем.
— Им-имеешь, — запнувшись, промолвила Лейа.
— Да. Имею право. А ты что-то имеешь против?
— Нет, — она замотала головой.
— Хорошо, — он на миг прикрыл глаза. — Это очень хорошо, потому что… Прости, времени мало.
— Да-да, я понимаю, — она отстранилась, освобождая дорогу. — Надо в душ сходить и…
— Сколько времени?
— Двадцать сорок семь. Через тринадцать минут…
— Отлично. Успею провести еще один бой, — Айвен шагнул к терпеливо ждущим тренажерам, выбрал другой, поставил трехминутный таймер.
— Ты с ума сошел. — попробовала спорить девушка. Но в это время автомат включился, и Айвен забыл про нее, проводя серию блоков против посыпавшихся на него ударов.
Лейа открыла и закрыла рот. Айвен атаковал тренажер с энергией и пылом одержимого, не чувствуя сыплющихся на него ударов, то пропуская, то блокируя их. Порой он допускал ошибки, порой показывал совершенно невероятную технику, которой явно не обучали инструкторы — уж кто-кто, а Лейа, выросшая в семье военных, знала толк в тренировках и спаррингах. — но не останавливался. Было в его поведении что-то странное, но что — понять девушке никак не удавалось.
Три минуты истекли в разгар поединка — тренажер замер на середине проводимого приема, и Айвен, то ли забыв, то ли не рассчитав силы, от души врезал по его корпусу кулаком, вкладывая в этот последний удар столько силы, что тренажер дернулся, теряя устойчивость. И совершенно неожиданно парень ударил его снова, с другой руки и, чуть поменяв позу, врезал в третий раз, уже с ноги, пытаясь пробить корпус.
— Ты что? — опомнилась девушка, когда заметила, что он примеривается для четвертого удара. — Ты что? Остановись. Он же не может ответить. Он же…
— Я тоже. — выпалил Айвен. — Тоже…
— Тоже — что? Что? Опомнись. Айвен.
Она поднырнула под его руку, пытаясь отвести — и сама не поняла, как очутилась на полу. Ее не просто оттолкнули — ее сбили с ног. Но как. Лейе казалось, что она достаточно хорошо владеет приемами рукопашного боя, но этот…
— Т-ты…
— Ох.
Айвен уже шагнул к ней, но вдруг замер, вздрогнул, словно просыпаясь. Мелькнувшее было в его глазах странное безумное выражение исчезло, не успев как следует напугать Лейю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Извини, — он протянул руку. — Ты… я сделал тебе больно? Прости.
— Нет, ничего, — Лейа приняла руку помощи, но потом отстранилась. — Ты с чего это то на тренажеры, то на людей кидаешься?
— Не знаю. Наверное, еще от боя не отошел, — он отвел взгляд.
— Ты перезанимался, вот что. Пошли отсюда. Десять минут до отбоя, а тебе еще душ принять, переодеться, да и до спальни добраться, пока свет не погасили. Антрацит сегодня с утра какой-то…не такой.
— Да, он сегодня злой, — кивнул Айвен. — Придирался ко всем. Троих из-за мелочей на гауптвахту отправил, еще двоих лишил увольнительных…
— А Суазу Смелого вообще пообещал прогнать в три шеи, — припомнила Лейа.
— Он его раз в неделю прогоняет. А сам просто не может простить, как тот на первом испытании всех обогнал…
— Ага, — Лейа улыбнулась, вспомнив тот самый первый вечер в академии. Когда группа, едва держась на ногах от непривычной нагрузки, добралась до казарм, выяснилось, что Суаза Смелый, охотник с дикой окраинной планетки, успел каким-то образом первым достичь дверей.
В четыре руки они обесточили все тренажеры, проверили, хорошо ли сидят защитные кожухи, выключены ли все счетчики и все ли вещи лежат на своих местах. После чего Айвен нырнул в душ, ухитрившись уложиться в две минуты.
— Ждешь меня? — удивился он, выходя. — Спасибо, но я…
— Проводишь меня? — улыбнулась Лейа.
— Мм-м… — в глазах парня мелькнуло какое-то странное выражение. То ли тревоги, то ли возмущение. — Да. Пошли.
До отбоя оставалось меньше пяти минут, когда они мимо дежурного прошмыгнули в казарму. Поскольку они уложились в срок, им никто ничего не сказал.
— Погоди, — Лейа схватила Айвена за запястье, — забыла совсем. Надо коммуникатор сдать.
Парень посмотрел на ее пальцы, которые крепко обхватили его запястье, пожал плечами и пошел следом.
Все коммуникаторы и прочие личные вещи лежали в комнате отдыха офицеров. Сам кептен Антрацит обитал в небольшой каморке, вплотную примыкавшей к ней. По сути, он жил на рабочем месте, и никто не знал, почему так. Старты, Такер и Смон, наоборот, ночевать отправлялись в казарму, где обитали вместе с другими младшими офицерами, по выходным уходя к родным. Они по очереди дежурили в казарме, сменяя на посту дневального. Лейа знала, что сегодня была очередь ее кузена. Уж кто-кто, а Тобир Смон всегда закрывает глаза на то, что родственница чуть-чуть нарушает некоторые правила. Ну, выходит с коммуникатором из казармы, ну и что? Звонки же легко отследить. И что возвращается буквально за пару минут до отбоя, тоже не так уж страшно. Ведь возвращается же.
Дойдя до двери, Лейа уже подняла руку, чтобы постучать, да так и замерла. Изнутри донесся голос, и это был не голос кузена Смона.
— Но кептен, неужели все так серьезно?
Это был старт Такер.
— Серьезнее некуда, ребятки, — а вот это сам Антрацит. И голос его звучит как-то странно, словно бравый вояка сразу устал и постарел. — Я… не имею права вам все рассказывать, но… А, ладно, рано или поздно, вы все узнаете. Только уговор — никому из «слепышей» ни полслова.
— Вы нас знаете, — наконец-то подал голос старт Смон.
— Война? — это снова Такер.
— Война, ребятки. Но «слепышам».
— Поняли, кептен, как не понять. — чуть ли не хором отозвались его помощники. — Никому. Даже родной матери…
— Рано или поздно, они тоже узнают, особенно твоя ушлая сестрица, Тобир, но лучше поздно и… не от вас. Потому как я нарушаю устав, делясь с вами секретными сведениями. И, если что, влетит всем троим. Поняли?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Так точно. — сейчас они гаркнули хором.
— Вот и молчите.
— А вы?
— А что я? Со мной все решено и подписано. И, надеюсь, вы понимаете, парни…
Они что-то забормотали вразнобой. Что-то вроде «понимаем, еще как понимаем… а только все равно…»
