В тюрьме существует только один фактор, который благоприятно воздействует на здоровье — жесткий распорядок дня. Это не преувеличение. Непрерывный восьмичасовой сон строго в ночное время, прием пищи в раз и навсегда установленные часы оказывают на организм человека положительное влияние. Многие бывшие зэки, попавшие в тюрьму в молодом возрасте и отсидевшие солидный срок, помнят впечатление от встреч на свободе со сверстниками, одноклассниками, друзьями детства — вчерашними юношами с «пивными» животами, мясистыми опухшими лицами, вчерашними девочками — располневшими, расплывшимися, обабившимися. А он сам как не имел ни грамма лишнего веса, так и не имеет. У рецидивистов даже выражение такое есть: сидеть, значит быть на консервации.
Распорядок дня — это, конечно, хорошо, но, пожалуй, хватит о хорошем, больше его не будет. Дальше только проблемы.
Тюремная еда никогда не отличалась изысканностью, разнообразием и калорийностью, хотя по существующим нормам она, вроде бы, рассчитана так, чтобы обеспечить человеку нормальную жизнедеятельность. Но это только вроде бы. Когда у власти были коммунисты, тюремная пайка была беднее нынешней — меньше мяса, меньше жиров, хлеб спецвыпечки, похожий на глину. Но, надо отдать должное тюрьмам того времени, продукты закладывались в котел полностью или почти полностью. Иногда доходило до парадокса: сотрудники тянули домой отличную нежную селедку, которая на свободе давно уже стала бешеным дефицитом, а в тюрьму упорно поступала по, наверное, еще бериевским схемам распределения. И заметьте — сотрудники тянули, а зэки были сыты. Тогда в тюрьмах и зонах, конечно, никто морду не наедал, но и что такое дистрофия, тоже не знали.
Времена изменились. Нормы питания увеличились но, как ни странно, уменьшились. Вместо мяса — бульон из костей, вместо растительного масла и смальца — пленка жира, собранная с того же застывшего бульона, селедка утонула вместе с Советским Союзом, ее заменила тощая килька. Вот только хлеб еще хуже не стал, теперь в тюрьмах его выпекают самостоятельно, так дешевле, и получается такая же дрянь, как и спецвыпечка для советских тюрем.
Спасает то обстоятельство, что зэки вынужденно ведут малоподвижный образ жизни, тратят мало энергии и меньше нуждаются в ее восполнении. Но все же жрать хочется.
По возможностям питаться зэков условно можно разделить на четыре группы.
Первая — это те, за кого быстро, настойчиво и грамотно решаются все вопросы на свободе. У них еда есть всегда, и есть в избытке. Таких людей совсем немного, и о них речи нет.
Вторая (примерно треть) — это те, кому регулярно передают забитые по максимуму передачи. Даже при условии, что они с кем-то делятся, и при прохождении цепочки «прием передачи — ее досмотр — доставка зэку» она теряет в весе, для тюремной жизни еды вполне хватает. Таким людям можно дать два совета: раз в день (лучше, если это будет обед) есть горячую жидкую пищу, во всяком случае, брать баланду, вылить ее в парашу никогда не поздно, и всегда сохранять небольшой запас продуктов — вдруг передачу не принесут, мало ли, что родственникам помешает.
Третья группа — это те, кому передают «дачки» нерегулярно или дачки не такие уж и «пушистые». Этих людей тоже около трети. В их ситуации носом крутить уже нельзя, нужно есть все, что дают. Имеющиеся продукты из передач нужно распределять таким образом, чтобы основной дефицит тюремного рациона — белки и витамины — поедались равномерно, а не сразу (если, конечно, в голове хватает клепки, чтобы понять, где именно содержатся белки, и где витамины. Для сведения: традиционный деликатес тюремного стола — сало — не содержит ни белков, ни витаминов).
Ну, а представителям четвертой группы (таких тоже примерно треть), которые вообще не получают передач, можно только посоветовать питаться регулярно, тщательно пережевывая баланду (хотя что там пережевывать?). А, если серьезно, то им придется столкнуться с неожиданной проблемой. Несмотря на постоянное чувство голода, через несколько дней пребывания в тюрьме баланда перестанет лезть в горло. С этим нужно бороться, заставляя себя съедать всю пайку.
В условиях скудного питания, малоподвижного образа жизни, отсутствия свежего воздуха и наличия постоянного мощного стресса даже крепкий организм быстро ослабевает и становится объектом для самого распространенного в тюрьме страшного заболевания — туберкулеза легких или, как его обычно называют зэки, — тэбэцэ. Чтобы не сдохнуть от чахотки (а для того, кому нечего жрать, лекарств никогда не найдется), стоит через силу съедать все.
Можно еще посоветовать бросить курить и обменивать сигареты (если они есть) на продукты, но, пожалуй, это совет пустой — у того, кто не получает передачи, и курева нет, да и бросить курить в тюрьме вряд ли возможно).
Спать надо как можно больше. Приучить себя постоянно спать несложно, в помещении со спертым воздухом это легко достигается, сонливость ощущается всегда. Да и времени для сна здесь побольше, чем на свободе, где мало кто умудряется всегда спать ночью и по восемь часов. Тюрьма, конечно, не армия, после отбоя жизнь в ней отнюдь не умирает, но все же с наступлением ночи становиться намного тише. Сон восстановит физические силы, недостаток которых испытывает любой зэк и, что самое важное, сон — единственный способ изолировать себя от жуткой реальности и хотя бы в сновидениях пожить другой жизнью (это на жаргоне называется «слетать в страну дураков»). Сон необходим для сохранения угасающих душевных сил.
На прогулку отводится только один час в сутки. Причем в этот час включается время выхода зэков из камеры, время, в течение которого их пересчитывают, время движения к прогулочным дворам, время на отпирание-запирание дверей и время на все это кино в обратном порядке. Для самой прогулки времени остается не так уж и много. Плюс к этому «прогульщики» (так называют контролеров, которые проводят прогулку) еще и стараются ее сократить, чтобы раньше закончить осточертевшую работу. Это им легко удается — у зэков часов нет, часы запрещены. (Почему — не знает никто, даже тот, кто утвердил этот запрет, это очередная бюрократическая глупость).
Поэтому каждую минуту прогулки нужно использовать с максимальной отдачей. Никогда не отказываться от прогулки, не обращать внимание на дождь, снег, мороз, отсутствие теплых вещей. Для такого короткого пребывания на воздухе это не может быть помехой. В прогулочном дворе нужно как можно глубже дышать, внушить себе, что со свежим воздухом вы вдыхаете здоровье и силу. Нужно больше смотреть на небо. С точки зрения психологии, так вы переключаетесь на другие впечатления и тем самым уходите от «давления» тюремных стен, а с точки зрения парапсихологии, эффект еще более интересный (если, конечно, в это верить). Экстрасенсы утверждают, что вся тюремная территория и помещения настолько «пропитаны» отрицательной энергией, что представляют собой «черную дыру» в пространстве. Светлую энергию можно получить, соприкоснувшись взглядом с небом. Нужно попробовать, хуже точно не будет.
Соблюдение личной гигиены — серьезная проблема, особенно в общей камере. В поезде ездить приходилось? Тогда представьте утро в плацкартном вагоне, где работает только один туалет. Теперь еще представьте, что двери в туалете нет, и окна для вентиляции не откроешь. Вот так и в общей хате. Какая уж тут гигиена. А осознание того, что ваш внешний вид никого не интересует, даже вас, так как зачастую в камере и маленького зеркала нет, невольно порождает предательские мыслишки: не умываться, не бриться, не мыть руки. С этим надо бороться сразу и жестко, не давая себе раскисать и опускаться. Подобный процесс в дальнейшем приведет к утрате воли, апатии, депрессии и уродливой деформации личности.
Зэки, зажатые в тесноте душной камеры, становятся мишенью любого инфекционного заболевания. Чтобы хоть как-то защититься от этого, надо как можно чаще мыть руки, умываться и обязательно ходить в баню, тем более, что это удовольствие бывает не чаще, чем раз в неделю. Свои вещи никому не давать, чужие не брать, стараться реже пить с другими зэками из одной кружки. Полностью этого избежать, скорее всего, не получится, тюремные традиции очень сильны — чай или, как его по старинке называют, чифир, принято пить из одной кружки.
Хорошо бы, выходя на прогулку, брать поочередно свои вещи и вытряхивать их. Но маловероятно, что это будет получаться регулярно, «прогульщики» не разрешат, нужно договариваться. А договариваться с контролерами почти всегда чего-то стоит. Тюремщики над этим вопросом не задумываются, полагая, наверное, что проветривание одежды и спальных принадлежностей автоматически осуществляется во время обысков. (Примечательно, что при обысках они сами дышат этой отравленной пылью).
Стирка — не меньшая проблема. Моющих средств хронически не хватает, тазов нет вообще, хорошо, если кому-то родственники передали. В камере из крана течет либо холодная вода, либо никакая, воду надо греть маленьким кипятильником, а розеток тоже не хватает. Можно успеть постираться в бане, но возникает другая головная боль — где сушить мокрые вещи? Когда у тебя жизненного пространства меньше, чем у цепной собаки, сушка становится сложной задачей.
