Машина затормозила и остановилась рядом с деревом. Дверца распахнулась, и передо мной возникла большая квадратная фигура.
В темноте было трудно разглядеть подходившего ко мне человека, но для меня не имело значения, кто именно пришел мне на помощь.
— Полагаю, вы доктор Ливингстон? — Я попыталась придать голосу оттенок уверенности и радости, но тут нервы у меня сдали, и, когда мужчина наклонился надо мной, я почувствовала, что моя голова закружилась, а зубы предательски застучали. Внезапно в глазах у меня все потемнело, и я потеряла сознание.
Когда я пришла в себя, то обнаружила, что лежу в старомодном шезлонге перед камином. Я быстро осмотрелась.
Стены этой странной комнаты до самого потолка были отделаны дубовыми панелями. Вверху они смыкались над головой в виде небольшой арки, украшенной затейливой резьбой. Прямо передо мной находился камин, очень большой, высокий, с латунной отделкой, на которой играли отблески пламени. На широкой каминной доске стояли причудливые деревянные и каменные фигурки.
Опустив глаза, я заметила, что мои ноги лежали на китайском коврике с орнаментом из насыщенно синих и темно-бордовых полосок. На другой стороне ковра спал кот, чем-то сразу напомнивший мою Джои.
Низкий торшер сзади меня был единственным источником света в комнате, если не считать огня в камине. Я постаралась собраться с мыслями и обдумать все произошедшее.
Я наконец сообразила, что лежу не в своих мокрых брюках, свитере и куртке, а в теплом мужском халате под стеганым одеялом. Кто, интересно, спас меня и отнесся ко мне с таким участием?
Я предприняла попытку подняться на ноги, но стоило мне только зашевелиться, как сразу позади меня раздался низкий мужской голос с легким шотландским акцентом.
— Не двигайтесь, мисс… мисс Стэнли!
— Мисс Стэнли? — эхом отозвалась я, а затем улыбнулась. — Как скажете, доктор Ливингстон!
— Думаю, все будет хорошо! — Мужчина чуть ближе подошел ко мне. — Выпейте вот это, а затем вы расскажете, как я смогу найти ваших родственников и друзей, чтобы рассказать им о случившемся с вами несчастье.
Я взяла в руки бокал с бренди, который он мне протянул, и сделала несколько глотков. Необходимо тщательно обдумать мое нынешнее положение и принять какое-то решение. Мне как раз совсем не хотелось, чтобы родственники и друзья узнали, где я нахожусь.
Ведь я пыталась убежать от своей прежней жизни, но как это объяснить незнакомцу? Но, с другой стороны, ему может показаться странным, если я скажу, что никто не станет обо мне беспокоиться.
От нескольких глотков бренди я почувствовала, как тепло медленно разливается по телу от горла до самых кончиков пальцев на руках и ногах. А вместе с ним меня начало охватывать приятное спокойствие и забытье. Сейчас не стоило поддаваться этому чувству, ведь я должна подумать, что же делать дальше. Но мои мысли стали путаться, и я поняла, что засыпаю в этом уютном кресле перед теплым камином. Сейчас мне хотелось только спать, спать и спать, и забыть все на свете, что до сих пор волновало меня. Забыть Эвана, унизительную сцену в церкви, ссору в отеле.
— Итак, — мои мысли прервал низкий голос с легким шотландским акцентом, — так кому же мне позвонить?
— Не нужно никому звонить, — быстро ответила я. — Собственно, никто не станет обо мне беспокоиться дня два.
— Да? — удивился незнакомец.
— Да, — твердо ответила я. — Я здесь на каникулах. Мне необходимо собрать материал для цикла статей о шотландских крепостях и замках. Дело в том, что я работаю внештатным журналистом.
— Значит, вы журналист? — Мужчина сел на ковер рядом с котом и с интересом посмотрел на меня. — Вы не похожи на журналиста.
Я улыбнулась:
— Да? А как, по-вашему, должен выглядеть журналист?
Он нахмурился, и две морщинки пролегли у него на лбу. Голубые глаза внимательно смотрели на меня из-под густых темно-каштановых бровей.
— На них на всех есть клеймо, если так можно выразиться. По крайней мере, у всех успешных женщин-журналисток, которых я встречал, оно было. Некая жесткость. Для них люди не представляют интереса сами по себе. История, газетный материал, сюжет — вот только что их интересовало и имело значение. Это было важнее личных переживаний, важнее собственной семьи, важнее всего!
Он закурил сигарету и бросил обгоревшую спичку в огонь. У меня создалось впечатление, что незнакомец определенно не любил женщин-журналисток и поэтому с таким раздражением говорил о них.
— Думаю, вы не правы! Мы все разные! — запротестовала я.
— Но я имел в виду только успешных! — возразил он и хитро мне подмигнул.
— Почему вы решили, что я отношусь к неуспешным? — сердито спросила я.
Он прямо поглядел на меня, и снова я заметила, какие голубые у него глаза. Его лицо с тяжелым подбородком было не лишено привлекательности, оно обладало какой-то своеобразной грубоватой красотой. Когда я посмотрела на него, мне показалось, что меня словно ударило током. Я быстро отвела глаза.
— У успешных журналисток в венах вместо крови текут чернила, — продолжал он меня дразнить. — Если бы в ваших венах текли чернила, вы бы, превозмогая боль, подползли к телефону и сделали бы из своего происшествия драматическую историю, а не лежали бы здесь перед камином, как беспомощная женщина!
— О! — вскрикнула я и попыталась выбраться из-под одеяла, но незнакомец бросился к шезлонгу и заставил меня опять опуститься в кресло. Когда его рука коснулась моей, я ощутила какое-то странное покалывание.
— Я просто пошутил. — Его лукавая улыбка показалась мне необыкновенно очаровательной. — Если вы не хотите никому звонить, тогда позвоню я.
Он собрался выйти из комнаты и шагнул из пятна света, падавшего от торшера, в темноту. Я внимательно следила за ним.
Тепло от огня в камине, приятное расслабляющее ощущение от выпитого бренди и самое главное — заботливое отношение к себе со стороны хотя бы какого-то человека — все это успокаивающе действовало на мои напряженные нервы.
Я осторожно повернула голову, чтобы получше разглядеть эту красивую комнату. Вдоль противоположной стены располагалось множество полок с книгами самых разнообразных размеров и цветов.
Около окна, завешенного тяжелыми шторами темно-бордового цвета, находился огромный стол из темного дуба. С одной его стороны стояла печатная машинка и лежала рукопись. Чуть подальше — магнитофон, какие-то камни и осколки разбитой чашки.
Интересно, кто же этот мужчина, который так любезно приютил меня, размышляла я. Он показался мне весьма приятным в общении и привлекательным внешне. Кроме того, его манеры выдавали образованного и хорошо воспитанного человека. Он, без сомнения, нравился женщинам, но вряд ли незнакомец относился к категории дамских угодников.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
