и спросила себя, может быть, именно этот момент и стал началом конца их брака с Дэнни.
Возможно.
Она заметила, что большим пальцем теребит обручальное кольцо. Она все еще носила его на правой руке, потому что это было самое красивое украшение из всех, что у нее были: голубой сапфир, окруженный крошечными бриллиантиками.
Последний раз она видела Дэнни в офисе у адвоката в Саратога-Спрингс, они обнялись на прощание. Затем он переехал в маленький городок Тамарак, который находился в нескольких часах езды на запад, недалеко от озера Эри. Из рассказов Сьюзен поняла, что это место похоже на их Люцерн, но более роскошное и удобное для туристов. Там он продолжил работать риелтором.
Иногда Сьюзен спрашивала себя, какой была бы ее жизнь, если бы она никогда не встретила Дэнни. Но всегда отмахивалась от таких мыслей. Если бы они не встретились, то и Эми бы не появилась на свет.
А еще у них было столько чудесных лет, которые они провели вместе. Можно сказать, он даже был своего рода романтиком. В тот момент, когда он делал ей предложение, он сначала опустился на оба колена и, перед тем как надеть ей кольцо на палец, сделал двойное сальто. На ее двадцать первый день рождения он подарил ей музыкальную шкатулку с мелодией «Где-то за радугой». Когда-то она сказала ему, что в первом классе это была ее самая любимая песня. На поздравительной открытке было написано: «Сьюзен, не потеряй того прекрасного ребенка, что живет в твоем сердце». Эта открытка все еще хранилась на дне одного из ящиков ее комода.
С возрастом, с годами разочарований Дэнни утратил связь со своим внутренним ребенком, да и она сама, черт возьми, тоже. Сьюзен надеялась, что сейчас у него все в порядке.
Она понятия не имела, знает ли Дэнни о предстоящей казни. Надо было позвонить и сказать ему об этом.
На самом деле она звонила ему на работу три раза за последние две недели. Но он так и не снял трубку, вероятно потому, что был на показе объектов. Она решила не оставлять ему никаких сообщений, потому что считала, что после стольких лет молчания это было бы странно.
Внезапно она подумала: «Да пошло оно все, я должна позвонить ему прямо сейчас и оставить ему сообщение, пока у меня совсем нервы не сдали. Я должна это сделать». Она посмотрела в зеркало заднего вида, резко свернула на обочину и остановилась перед полуразвалившимся сараем.
Сьюзен полезла в карман брюк и достала обрывок бумаги, на котором был записан рабочий телефон Дэнни в конторе «Недвижимость Тамарак». Затем она выудила из сумки свой старый раскладной телефон и набрала номер. Может быть, ей даже повезет и он будет на месте, несмотря на воскресный день, чтобы готовиться к дневному показу объектов.
Раздался один гудок, потом второй, третий. Затем в эфир ворвался бодрый голос Дэнни. Звучал он молодо и жизнерадостно: «Привет, вы позвонили Дэнни. Я с удовольствием помогу вам найти дом мечты. Пожалуйста, оставьте сообщение, и я перезвоню вам сразу же, как только смогу».
Сьюзен услышала сигнал для записи сообщения. Она было уже открыла рот, чтобы сказать что-то, но вовремя себя остановила.
Почему же он не берет трубку? Почему он никогда не берет трубку? Неужели он отслеживает номера, с которых ему звонят, и намеренно не отвечает на ее звонки? Он не хочет говорить с ней?
Она не винила Дэнни за то, что он бросил ее. И все же он бросил ее. И за эти девятнадцать лет он ни разу не связался с ней, не считая рождественских открыток, которые они слали друг другу каждый год.
На сайте «Недвижимость Тамарак» было написано, что Дэнни женат. И еще, что у него есть двое детей — сын и дочь. Когда Сьюзен прочитала, что у него родилась дочь, она почувствовала легкую грусть.
Дэнни давным-давно ясно дал понять, что больше не хочет иметь ничего общего с Сьюзен. Он хотел забыть свою старую семью, потому что ему было слишком тяжко вспоминать обо всем. Так зачем же она ему звонит? Почему она чувствует, что ей нужно увидеть его снова, нужно быть вместе с ним, когда состоится казнь?
Она захлопнула телефон, не оставив сообщения. Да пошел он…
Да, она безусловно любила его, но делать вид, что их брак был таким легким и сладким, было бы глупо. У него бывали тяжелые дни, он возвращался домой после работы и злился на все подряд: на громко работающий телевизор, ругал ее за то, что в спальне весь день горел свет. После ужина он усаживался перед компьютером и часами зависал в интернете, не обращая внимания ни на нее, ни на Эми. Конечно, это было по работе, и тем не менее.
С годами Сьюзен начала вспоминать все больше вещей, которые ей в нем не нравились и на которые она закрывала глаза, пока они были женаты. После убийства Эми он должен был стать для нее крепкой опорой, чего не произошло. Он бросил ее, когда и года не прошло после трагедии. Это было неправильно.
Мне лучше без него, подумала она.
Сьюзен повернула ключ в замке зажигания, и через пару мгновений старенький «Додж-Дарт» был готов выехать на шоссе 29. Но как только она вернулась на трассу, какой-то придурок на большом внедорожнике подъехал к ней сзади на скорости 120 км/ч и притерся практически вплотную. Далее он резко нажал на гудок и начал обгон слева.
Вот мудак. Внезапно Сьюзен решила, что не оставит это просто так. Она надавила на педаль газа. Это заняло какое-то время, но машина стала разгоняться до ста, ста десяти, ста двадцати… до ста тридцати километров в час. Старичок «Додж» не помнил такой езды с девяностых, да и тогда вряд ли они гоняли на такой скорости. Но теперь он был прямо за тем самым внедорожником. Сьюзен чувствовала, что водитель гадает, какого лешего задумала эта дама средних лет.
Она свернула на левую полосу для обгона и сбросила скорость, когда оказалась рядом с ним. Водитель смотрел ей в глаза, на лице отражались страх и смущение. Сьюзен опустила стекло. «Пошел ты на хрен!» — крикнула она и показала ему средний палец.
Это его добило окончательно. «Додж» взревел, рванул вперед и оставил позади внедорожник с недоумевающим водителем.
Она победно рассмеялась. Там, далеко впереди, стали светлеть темно-серые хмурые облака. И ей казалось, что чем дольше она смотрит на голубую полоску неба, тем шире та становится.
Ее
