мне пока не предложили, — сказал папа.
Мама положила руку мне на плечо.
— Ты же знаешь, мы беспокоимся о тебе, — осторожно продолжила мама. — Бывает полезно сменить обстановку. Начать новую жизнь на новом месте.
Я не верила своим ушам. Быть может, я не получала таких высоких отметок, как хотелось бы родителям. И да, у меня не было моря друзей. И что с того? Разве это причина… так поступить?
— Для нашей семьи наступило тяжёлое время, — сказала мама. — Мы с папой и раньше подумывали о том, как было бы здорово пожить за границей. Быть может, в Дании. Или в Италии. Или в Японии. Ты же так любишь суши!
Я собиралась было напомнить родителям, что здесь никакая не заграница и что в пяти минутах от нашего дома был замечательный суши-бар.
— Но тут зазвонил телефон и нам сообщили, что моя мама упала, — подхватил папа.
— И это было как знак Всевышнего, — продолжила мама. — Повод попробовать что-нибудь новое и, наконец, проявить заботу о нашей Бриет. Она стареет, а мы её единственные родственники.
— Врач уверял нас, что весь следующий месяц она будет нуждаться в помощи, — сказал папа слегка обвиняющим тоном. — Я правда думал, что её состояние намного хуже…
Мама и папа виновато переглянулись.
— Мы собирались рассказать вам обо всём уже на месте. Я была уверена, что вам понравится тут — тишина, прекрасная природа — и что вы захотите пожить с бабушкой. Но сегодня выдался трудный день, и мы отложили разговор.
Папа откашлялся.
— И ещё. Мы решили сдать нашу квартиру.
— Сдать нашу квартиру?!
— Не волнуйся, дорогая! — сказала мама. — Обо всём позаботится тётя Стина. Она упакует наши вещи. Всё будет на своих местах, когда мы вернёмся.
— Двадцать пятого мая, — прохныкала я.
Из столовой донеслись аплодисменты — видимо, бабушка закончила свою речь.
— Но здесь нас все ненавидят, — сказала я. — Особенно меня. И папу, — я посмотрела на него.
Папа опустил глаза. Но мама улыбнулась и бодро сказала:
— Какие глупости, Дрёпн! Они же нас ещё не знают. Все нас полюбят.
— Даже бабушка Островитянка? — спросила я.
— Особенно твоя бабушка! Однажды ты станешь её любимой внучкой, моя дорогая Дрёпн.
— А где мы будем спать? — спросила я сквозь слёзы. — Я не хочу всю зиму спать на матах, которые воняют потными ногами.
— Нет, конечно. Мы с папой получим здесь работу, и я уверена, что для нас найдётся какое-нибудь жильё. Всё образуется. Не тревожься.
— Не тревожиться?
Неужели теперь может быть хоть что-то, что не вызовет у меня тревогу?
Со стороны вестибюля послышались шаги, открылась и захлопнулась тяжёлая входная дверь. И вот из-за угла появились кудри моего брата Инго.
— Бабушка Островитянка была права! — радостно сообщил Инго. — Здесь ловит сеть на самом краю мыса! Интернет немного медленный, но пользоваться можно. У меня села батарея, и я вернулся, чтобы зарядить телефон.
— Думаешь построить себе хижину там, на мысе? — спросила я брата.
— А зачем? — Инго посмотрел в окно, где ещё не было ни снежинки.
— Чтобы укрыться от снега и ветра зимой.
— Зимой?
— Да, домой мы попадём только двадцать пятого мая.
Из столовой доносились голоса, звон тарелок и стаканов, лязганье ножей и вилок.
Но все эти звуки стихли, когда мой брат истошно заорал так, что эхо прокатилось по длинным коридорам Высотки и достигло верхних этажей:
— Что??? Двадцать пятого мая?
Мы тут застряли
Инго пулей выскочил из Высотки. Родители остались стоять в коридоре, свесив головы. Я всё ещё сидела на полу и обнимала испуганного Героя. Он тихо скулил, слизывая слёзы с моего лица.
В столовой опять застучали ложки и вилки. Как будто не рухнул мой мир. В животе у меня заурчало.
— Милая, — позвала меня мама, — давай поужинаем со всеми. Я слышала, что Магнеа — изумительный повар.
Мне не хотелось.
Конечно, есть мне хотелось нестерпимо, аппетитные запахи прокрались в нос, а в животе завывало. Но идти в столовую и ужинать вместе с теми, кто бросает на нас косые взгляды… Поверить не могу, что я застряла здесь на целую зиму!
Мне ничего не оставалось, кроме как подняться с пола и потащиться в столовую вслед за мамой и папой. Мы нашли свободные места подальше от бабушки Островитянки — она сидела на другом конце стола в окружении Магнеа и ещё каких-то людей. Герой тихонько улёгся у моих ног в ожидании кусочков, которые я надеялась для него урвать.
— Милая, после ужина найди нашего Ингольва[2], — попросила меня мама. — Вы хорошо друг с другом ладите.
Хорошо ладим? С этим угрюмым подростком, с моим братом?
Что-то новенькое.
И всё же полчаса спустя, наполнив желудок вкуснейшей едой, я пошла искать Инго. Герой обрадовался прогулке и принялся носиться вокруг меня.
Найти брата было проще простого. Инго стоял на мысе с телефоном в руке. Начался прилив, и волны едва ли не лизали ему кроссовки. Брат казался спокойным и мрачным.
Герой с радостным лаем плюхнулся в воду, а я тихонько потянула Инго за рукав.
— Пойдём, братишка. Тут слишком далеко от берега, а в воде акулы.
Я точно не знала, заплывают ли акулы в гавань, но мне казалось, что будет лучше, если брат о них задумается.
— Я бы сюда ни за что не поехал, если бы знал, что нам придётся остаться. Ни за что, — произнёс наконец Инго. — И они это понимали. Поэтому ничего мне не сказали.
— Они мне тоже ничего не сказали. Наверное, чтобы не рисковать. К тому же мне так хотелось увидеть бабушку. Я ведь думала, — добавила я, стиснув зубы, — что у меня нормальная бабушка.
Инго закусил губу и посмотрел в море.
— Мы поехали сюда не только чтобы помогать бабушке. У родителей какие-то трудности, — сказал он вполголоса. — Что-то с деньгами, и всё такое.
— Это правда?
Мне даже не приходило в голову, что всё настолько серьёзно. Перед отъездом мне накупили обновок. По пятницам мы всегда заказывали пиццу. У нас было электричество, и вода в кране, и подарки по праздникам.
Неужели мы стали бедными? От этих мыслей у меня заболел живот.
— А что у них за трудности?
— Точно не знаю, — пробормотал Инго. — Что-то связанное с маминой работой и с папиным проектом. Я слышал, как папа говорил о стечении обстоятельств.
Вот как. А я ведь раньше ничего не замечала.
— И как же заточение на этом острове поможет им решить финансовые проблемы?
Прямо на меня из воды выскочил насквозь промокший Герой.
