Это был весенний мир, невозможно яркий, с пьянящим воздухом, с бездонным синим небом, с радостными и загадочными людьми, полными своих дум, желаний, стремлений, горя и счастья. Еще недавно Люда почувствовала бы, что хочет расцеловать каждого, кто идет под слепящим солнцем, а сейчас ей хочется совсем другого - заглянуть каждому в душу, узнать о нем самое сокровенное... Однако самое трудное, необходимое и невозможное заглянуть в собственную душу, в саму себя, где все было таким непонятным... Ах, если бы их встречал папа!.. Но летчик Росов всегда в полете, а сейчас... сейчас он даже готовится лететь к звездам вместе с молодыми космонавтами, которых воспитывает... Папа, огромный, как Буров, только спокойный, даже застенчивый, но отважный... он умел заглядывать в Людины глаза. Посадит перед собой на стул, чтобы коленки упирались в его большие и жесткие колени, заглянет в ее "миндалинки" и все поймет. Он бы и сейчас понял, что с ней творится... А сама Люда?.. Она только может смотреть по сторонам - на улицу, мокрую в тени и сухую на солнце, на последний апрельский снег, белый с чернью, как старое кавказское серебро, на его не убранные еще после прощальной метели гребни по обе стороны проспекта, на поток людей - и замирать от чего-то странного и необъяснимого, ловя себя на том, что ищет в толпе... Бурова.
Опять Буров! Это ужасно!
И Люда начинала рассказывать Елене Кирилловне о Москве. Она ведь должна заботиться о "русалке".
Шаховская поселилась в квартире Веселовой-Росовой. Люда самоотверженно готова была, как юный паж, повсюду следовать за Еленой Кирилловной, но та решительно уклонялась. Она, видимо, искала одиночества и, конечно, обидела тем Люду.
Ждали скорого возвращения Бурова и возобновления работы в лаборатории. Женщины нервничали.
Наконец Сергей Андреевич появился. Люда ахнула, когда он вошел в лабораторию - широкоплечий, высокий, чуть насмешливый. Он оглядел помещение: искал глазами Елену Кирилловну.
Ноги у Люды, ее тонкие и сильные ноги, которые она не раз в последнее время рассматривала, натягивая чулки, стали свинцовыми, она не могла встать с табурета.
Буров кивнул ей.
- Где мама? - спросил он.
- Маму куда-то срочно вызвали, а Елена Кирилловна ушла в Третьяковскую галерею. Она ведь впервые в Москве, - ответила Люда.
Он посмотрел на часы:
- Я сейчас поеду в гостиницу "Украина". Вечером постараюсь заглянуть к Марии Сергеевне.
- Хорошо, - сказала Люда. - Елена Кирилловна остановилась у нас...
Буров снова кивнул, глядя поверх Люды. Он даже не поздоровался с ней за руку. И руки у Люды повисли плетьми.
Буров ушел, а Люда, смотря перед собой сухими, невидящими глазами, мысленно произносила страшные клятвы навсегда уйти отсюда. Разве нужна она ему, если он не сделал разницы между нею и табуреткой, на которой она сидела!
Она уйдет отсюда, чтобы заняться самым тяжелым трудом, как это делают передовые люди. Если знаменитый дирижер в свободное время водит автобус, если Мария Сергеевна Веселова-Росова, ученый с мировым именем, каждый день ездит в оранжерею, занимаясь там черной подсобной работой среди любимых цветов, то Люда пойдет в больницу, в детскую больницу, будет выхаживать там самых тяжелых больных...
Когда Люда вернулась после работы домой, то застала там Елену Кирилловну и Бурова. Оказывается, они где-то встретились!
Мария Сергеевна обнимала Бурова, крепко целуя его в обе щеки.
- Спасибо, родной. Спасибо тебе, богатырь наш, от науки.
Буров наклонился и поцеловал руку Марии Сергеевны.
- Включать в Африке нашу аппаратуру мог каждый. Подвига в этом нет никакого
- Подвиг в том, что все в мире изменилось, - проговорила Мария Сергеевна, садясь и тяжело дыша после быстрой ходьбы.
- Теперь позвольте и мне, - сказала Елена Кирилловна, вставая и подходя к Сергею Андреевичу.
Она притянула к себе голову Бурова и, встав на носки, поцеловала его.
Люда вспыхнула и отвернулась. Она бы выбежала из комнаты, если бы не побоялась выдать себя.
- Очень трудно разобраться, что происходит сейчас на Западе, - сказала Мария Сергеевна. - Представьте, к нам с особой миссией прибыла американская миллиардерша...
- Мисс Морган? - спросил Буров.
- Вы знаете ее? Завтра она посетит наш институт. Она распоряжается моргановским фондом женщин и передает его Всемирному Совету Мира для использования Б-субстанции в целях предотвращения ядерных войн.
- Они уже предотвращены, - спокойно сказал Буров, усаживаясь в кресло и доставая сигарету. - Вы разрешите? - спросил он Марию Сергеевну.
Люда отметила, что он начал курить.
- Вы, кажется, близко знакомы с ней, Сергей Андреевич? - безразличным тоном спросила Елена Кирилловна.
- Да, встречались в Африке, - так же безразлично ответил Буров, выпуская клуб дыма.
- Что же она там делала? Удовлетворяла свое любопытство в джунглях?
- Она ухаживала за умирающими, работала в госпитале, подкладывала негритянкам, страдающим лучевой болезнью, судна.
Елена Кирилловна поморщилась:
- Что это? Современная эксцентричность американки?
- Я встречалась с нею в Доме дружбы, - вставила Мария Сергеевна. - По крайней мере, одета она удивительно просто.
- Эта простота дороже роскоши, - презрительно бросила Шаховская.
- Это не эксцентричность, а раскол, - улыбнулся Буров.
- Раскол? - повернулась к нему Елена Кирилловна.
- Да. Когда дело доходит до уничтожения апокалипсической саранчи, раскол не щадит и семьи магнатов, - непонятно для Люды ответил Буров
Шаховская отвернулась к окну.
- Итак, друзья мои, приготовьтесь к завтрашнему визиту, - сказала Мария Сергеевна, поднимаясь с кресла.
Елена Кирилловна охватила виски ладонями, словно у нее разболелась голова.
- Хорошо, я приготовлюсь, - объявила Люда.
Буров не обратил на эту реплику никакого внимания.
- Надеюсь, американка не придет в нашу лабораторию? - небрежно поинтересовалась Елена Кирилловна.
- Нет, нет, - заверила Веселова-Росова. - Чисто официальный визит. Принимать ее лучше всего в кабинете академика.
- Но там рояль, - вдруг вспомнила.
Люда. Мария Сергеевна задумчиво улыбнулась.
- Да... Наш Амас Иосифович любит играть "Лунную сонату", если что-нибудь не получается.
- Значит, он часто играет, - снова вставила Люда.
Мария Сергеевна нахмурилась.
- А ты оденься завтра как следует, - строго сказала она дочери.
- Может быть, я могу не приходить? - спросила Елена Кирилловна.
- Нет, дорогая, что вы! Она специально интересуется вами, женщиной участницей открытия. Это связано с какими-то формальностями использования фонда.
Елена Кирилловна пожала плечами.
Буров встал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
