Но на этот раз глава администрации не стал слушать "любимую маму жены", а предъявил ей компрометирующие материалы, которые собрали его доверенные люди.
Тетушке стало невыгодно ссориться с зятем. Женщина не только извинилась, представив все, как неудачную шутку, но и внесла на текущий счет школы кругленькую сумму. Деньги пригодились позже. Все успокоились. Жизнь продолжалась.
Глава 5. Зимние неприятности.
Более или менее благополучно прошла осень. Наступила зима. Зима в этой стране не могла даже сравниться с самой теплой зимой на родине Марии Ивановны. Но все-таки это была зима с ветрами, с мокрым снегом, с затяжными метелями. Выяснилось, что Ник и Дина очень плохо переносят холод. Оба часто простужались и долго болели.
Мало того, Ник иногда становился каким-то сонным, вялым. А еще мама Дины очень внимательно следит за модой, но не всегда интересуется практичность наряда. В результате дочь одета всегда очень красиво, но не всегда по погоде. Марие приходилось заниматься с заболевшими детьми после уроков, успокаивать их родителей.
Отец Ника вынужден был надолго уехать из дому по делам. Его вызвали в какое-то таинственное место, которое называется "Центр". Мальчик знал, что в этом "центре" сидят папины начальники. Папа уезжал очень встревоженный. Мальчик после школы сидел один, часто забывая включить отопление. И смотрел на реку. Ему было страшно одному, но жить в другом месте (в школе или у колдуньи (она жалела мальчишку и была не равнодушна к его отцу)) малыш отказывался категорически: "Вдруг папа приедет, а меня нет. А вдруг ему плохо, и никто его не пожалеет". Увести против воли этого ребенка никто не решался – малыш был слишком сильным и очень упрямым. Взрослые, включая Марию, регулярно ходили его навещать, и по очереди оставались с мальчиком на ночь.
Но не уберегли. Ник однажды серьезно заболел. С утра болела голова, и было больно глотать. К середине дня горло болело невыносимо. Стало не до учебы.
Заболевшего мальчика положили в отдельную комнату. И все дети старались помочь.
Девочки заваривали чай из трав, которые вкусно пахли. Дина даже сделала подобие компресса на горло. Стало немного полегче. Как назло, в этот день разразилась страшная пурга, и выйти было не возможно.
Ночью стало совсем плохо. Дышать стало тяжело, голос осип. И стало очень страшно.
И еще начался сильный выматывающий кашель, от которого горло болит еще сильнее.
Дети тоже суетились – девчонки заваривали травы, грели воду, и испуганно переговаривались. Вася и Ганька "сидели на телефоне", но связи не было.
Учительница не спала всю ночь. Она пыталась давать таблетку, которая тут же выходила наружу. Поила водичкой и чаем, растирала теплой водкой, делала уколы, которые предписаны инструкцией для такого случая. Мальчик плакал и звал маму.
Голосок уже стал слабенький, а кашель все сильнее и страшнее. Всю ночь дети и учительница не спали. Мария меняла компрессы, сидела вместе с ослабевшим мальчиком под одеялом, дышала горячим паром. От этого становилось немножко полегче, но вскоре все опять возвращалось. Ребятишки за стенкой тревожно переговаривались, девочки прибегали помочь, а Вася и Ганька пытались заговорить своего друга, "чтобы он не боялся". Только под утро дети заснули как котята, где попало: Дина свернувшись калачиком в кроватке, Вася и Ганька, прямо на диванчике, как сидели с журнальчиком с комиксами в руках, так и заснули, Хильда спала прямо за столом, уронив голову на руки.
Утром больной мальчик беззвучно плакал и держался руками за шею, ногти на руках посинели. Дети испуганно молчали, а впечатлительная Дина тихонечко всхлипывала.
Ганька держал друга за руки и уговаривал еще немножко потерпеть.
Но тут удалось дозвониться до больницы. Через несколько минут, которые всем показались вечностью, раздался шум мотора, и показалась бригада медиков. "Мамочка, – обнял Ганька вошедшую женщину,- там Нику совсем плохо". В больнице Хильдегарду Нельсон очень ценили. Кроме того, что она была колдуньей, она имела диплом врача-хирурга и к нему золотые руки, она быстро и точно устанавливала диагноз. Именно эта женщина организовала, оснастила и обучила передвижную операционную команду. Эта команда спасла не одну жизнь.
Она осмотрела Ника, и опасение Марии Ивановны подтвердилось. В машине уже ждала стерильная операционная комната. К больному никого из друзей не пустили.
Ник оказался совсем один среди незнакомых людей, в комнате пахнущей лекарствами, и еще болью, страхом, отчаянием. Малыш все чувствовал, все слышал, но не мог даже открыть глаза. Он очень боялся, но умирать не хотелось. Мальчик обреченно ждал начала операции и мечтал, чтобы все поскорее закончилось. Долго ждать не пришлось. Еще никогда в жизни ему не было так больно. Внутрь стало засасывать все подряд. В шее осталась металлическая трубка. Личико порозовело, не стало синих ногтей. Мальчик с трудом разлепил веки и увидел знакомые глаза над повязкой. "Теперь ты будешь жить, – сказала их обладательница, – тебе пришлось не сладко, но что поделаешь. Мы едва не опоздали. Сейчас отдыхай". Женщина провела по волосам, боль утихла. Мальчик провалился в сон.
Проснулся Ник в другом месте. Он попытался заговорить, но не вышло.
Металлическая трубка раздражала, и мальчишка попытался от нее избавиться. "Не трогай руками!" – услышал он знакомый голос и увидел тетю Хильду в чудном синем наряде, она промывала ранку на шее. Было опять больно.
В больнице Ника провел больше месяца. За это время он познакомился с доктором, завел себе друзей. Мальчишка испуганно вздрагивал на уколах и перевязках.
Соприкосновение с железом было болезненное, а процедуры – очень неприятные. При этом работники больницы удивлялись, что ребенок просто закусывает нижнюю губу и затравлено молчит. На память об этом приключении остался шрам внизу шеи.
В больнице, куда поместили Ника, навещать больных запрещалось. К окну подходили друзья и кричали. А еще передавали записки. Иногда с мамой пропускали Ганьку и Хильду, с ними пристраивался Вася. А если где-то Вася, то Дина будет там обязательно. Дина рассказывала все городские сплетни в пересказе актрис местного театра. А Вася приносил с рынка (где его дедушка заведовал всей бухгалтерией) интересные детские книжки. Вот уже Ника можно забрать домой. До приезда папы он остался у колдуньи. Одного дома его не оставляли, не смотря на все уговоры и даже слезы ребенка. Папе оставили записку. Мальчик был по-прежнему очень слабеньким и много спал. Но в школу все равно ходил – одному, да еще в чужом доме, очень скучно. А в школе все-таки интересно.
В школе провели дезинфекцию и проверили всех детей. Несколько раз приезжала санитарная инспекция, слегка поругала учительницу за мелкие нарушения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
