— Посыльная, вы что, оглохли? — капризно спросила Эсме.
Презрительно искривлённые губы были накрашены серебряной помадой, словно злодейская подруга пила расплавленный металл, и она обвиняюще наставила на Вайолет палец с длинным серебряным ногтём. На каждом из четырёх ногтей было по букве, и каждая рука гласила «ЭСМЕ», а на больших пальцах красовалось знакомое изображение глаза. Ногти были покрашены под цвет сандалий Эсме, длинные сборчатые завязки которых обвивали ноги злодейской подруги, словно сороконожки. К сожалению, остальное одеяние Эсме, как я вынужден сказать, состояло из трёх больших листов салата, приклеенных к телу липкой лентой. Если вам доводилось видеть купальный костюм, именуемый бикини, тогда вы догадаетесь, куда именно были приклеены листья салата, а если не догадаетесь, советую спросить у того из ваших знакомых, кто не так щепетилен, как я, и готов обсуждать фигуры всевозможных злодеек.
— Гламурным личностям вроде меня некогда любезничать с глухими! — рявкнула Эсме. — Я вызвала посыльного звонком уже больше двух минут назад и все это время ждала!
— Так и вижу заголовок, — прокаркал другой голос. — «НЕИМОВЕРНО ГЛАМУРНАЯ красавица ЖАЛУЕТСЯ НА ПЛОХОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ В ОТЕЛЕ!» Подождите, вот прочтут это читатели «Дейли пунктилио»!
От радости, что её не узнали, Вайолет даже не заметила, кто стоит рядом с коварной подругой Графа Олафа. Безответственную журналистку, которая напечатала столько клеветы о Бодлерах, звали Джеральдина Жюльен, и Вайолет вовсе не была рада обнаружить, что журналистка попала в число лизоблюдов Эсме — это слово здесь означает «Люди, которые обожают льстить тем, кто обожает, когда им льстят».
— Извините, мэм, — сказала Вайолет самым профессиональным тоном, на какой только была способна. — Сегодня у посыльных особенно много поручений. Чем могу вам помочь?
— Да не мне, — сказала Эсме, — а вон той прелестной девчушке в бассейне!
— И никакая я не прелестная девчушка! — со стороны бассейна донёсся ещё один знакомый голос, и Вайолет, повернув голову, увидела Кармелиту Спатс, избалованную и препротивную девчонку, с которой Бодлеры познакомились в интернате и которая затем стала пособницей Графа Олафа и Эсме Скволор в их коварных кознях. — Я футбольно-ковбойски-супергероически-солдатская пиратка! — завопила Кармелита, выныривая из облаков пара.
Наряд на ней был такой же смехотворный, как на Эсме, хотя, к счастью, не такой откровенный. Кармелита щеголяла в расстёгнутом ярко-синем кителе, покрытом медалями, которые обычно дают за подвиги на военной службе, а под ним виднелась белая майка с названием какой-то спортивной команды, написанным выгнутыми синими буквами. К спинке кителя был металлическими скрепками приколот длинный синий плащ, а на ногах оказались ярко-синие сапожки со шпорами — это такие колёсики с шипами, с помощью которых животных заставляют двигаться быстрее, чем им бы этого хотелось. Один глаз закрывала синяя повязка, а на голову Кармелита надела синюю треуголку, на которой были нарисованы череп и скрещенные кости — символ, который используют пираты, когда промышляют в открытом море. Конечно, Кармелита Спатс находилась вовсе не в открытом море, но умудрилась затащить в солярий на крыше отеля большую деревянную лодку, чтобы промышлять в открытом бассейне. Нос лодки украшала затейливая резная фигура — в данном случае это слово означает «Деревянная статуя осьминога, напавшего на человека в водолазном костюме», а на высокой мачте раздувался парус с изображением такого же глаза, как и на щиколотке Графа Олафа. Некоторое время старшая Бодлер не могла отвести глаз от этой ужасной фигуры, а затем перенесла внимание на Кармелиту. Когда Вайолет последний раз видела несимпатичного капитана этой лодки, та была с ног до головы в розовом и заявляла, будто она балерина-чечёточница-сказочная принцесса-ветеринар, но старшая Бодлер даже и не знала, можно ли сказать, что футбольно-ковбойски-супергероически-солдатская пиратка чем-то лучше или хуже.
— Конечно, лапочка, — промурлыкала Эсме и повернулась к Джеральдине Жюльен с улыбкой, с какой одна молодая мать могла смотреть на другую на детской площадке. — В последние дни Кармелита стала таким сорванцом, — сказала она, употребив несколько обидное словечко, которым называют девочек, чьё поведение некоторые люди находят не совсем обычным.
— Не сомневаюсь, это пройдёт, когда ваша дочурка немного подрастёт, — ответила Джеральдина, говоря, как обычно, в микрофон.
— Кармелита Спатс мне вовсе не дочь, — надменно возразила Эсме. — Собственные дети у меня появятся не раньше, чем я начну скромно одеваться.
— А мне казалось, вы усыновили троих сирот, — сказала Джеральдина.
— Когда сироты были в моде, — поспешно уточнила Эсме. — А сейчас сироты не в моде.
— А что же в моде? — с придыханием спросила Джеральдина.
— Разумеется, вечеринки с коктейлями в отелях! — прорычала Эсме. — Зачем же ещё я бы позволила брать у меня интервью такой нелепой женщине, как вы?
— Как чудесно! — воскликнула Джеральдина, которая, судя по всему, не поняла, как её только что оскорбили. — Так и вижу заголовок: «ЭСМЕ СКВОЛОР, САМАЯ ГЛАМУРНАЯ ОСОБА В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!» Подождите, вот прочтут это читатели «Дейли пунктилио»! Когда они узнают о вашей карьере актрисы, финансового советника, подруги и хозяйки коктейльных вечеринок, то у некоторых даже может от восторга случиться сердечный приступ!
— Надеюсь, — сказала Эсме.
— Я уверена, мои читатели захотят узнать все о вашем стильном наряде, — сказала Джеральдина, поднося микрофон под подбородок Эсме. — Не расскажете ли вы нам об этих оригинальных очках?
— Это солнокль, — сказала Эсме, проведя рукой по своим странным очкам. — Комбинация солнечных очков и бинокля. Это очень модно, к тому же в них я могу смотреть в небо, и меня не будет слепить солнце — или луна, если что-то вдруг произойдёт ночью.
— А зачем вам смотреть в небо? — с любопытством спросила Джеральдина.
Эсме нахмурилась, и Вайолет сразу догадалась: стильная красавица о чем-то проболталась — это выражение здесь означает «Сказала то, чего ей говорить не хотелось».
— Поскольку сейчас очень модно наблюдать за птицами, — ответила она неубедительно, а это слово здесь означает «Так, что было очевидно: она лжёт».
— Подождите, вот прочтут это читатели «Дейли пунктилио»! — ахнула Джеральдина. — Наверное, все приглашённые на вечеринку с коктейлями придут в солноклях!
— В чем будут гости, это не важно, — с притворной улыбкой сказала Эсме. — Все равно они не смогут разглядеть, какие мы им готовим сюрпризы.
— А какие сюрпризы? — тут же спросила Джеральдина.
— Если я вам расскажу, это будут уже не сюрпризы, — сказала Эсме.
— Ну хотя бы намекните! — взмолилась Джеральдина.
— Нет, — сказала Эсме.
— Ну хоть самый малюсенький намёк! — взмолилась Джеральдина.
— Нет, — сказала Эсме.
— Ну пожа-а-алуйста! — заскулила Джеральдина. — Ну пожа-пожа-пожа-а-а-алуйста!
Серебряные губы Эсме задумчиво искривились.
— Если я вам намекну, — сказала она, — вы обязательно расскажете ещё кому-нибудь. Вы же журналистка, а значит, вам известны всевозможные интересные сведения. И прежде чем я раскрою вам некоторые тайны, касающееся подготовки коктейльной вечеринки в четверг, я хочу, чтобы вы рассказали мне об одном постояльце этого отеля. Он все шнырял в подвале, пытаясь испортить нам праздник. Его инициалы Ж. С.
— Шнырял в подвале? — переспросила Джеральдина. — Но ведь Ж. С. — это…
— Эсме! — завизжала Кармелита из бассейна, перебив журналистку на самом интересном месте. — Эта посыльная стоит столбом, а должна быть в полном моем распоряжении! Она просто кексолизка!
Эсме повернулась к Вайолет, которая уже давно не обращала на «кексолизку» ни малейшего внимания.
— Чего вы ждёте? — зашипела она. — Идите и раздобудьте все, что захочется этой прелестной девчушке!
Эсме развернулась и зашагала прочь, и тут, к радости Вайолет, в наряде злодейской подруги обнаружились ещё два листа салата, которых спереди видно не было. Старшей Бодлер было жаль прекращать деятельность фланёра и приступать к обязанностям посыльной, но она, осторожно ступая и вглядываясь в облака пара, подошла к краю бассейна.
— Чем могу помочь, мисс? — спросила она, надеясь, что Кармелита не узнает её по голосу.
— Хочу гарпунное ружье! — заявила Кармелита. — Нельзя быть футбольно-ковбойски-супергероически-солдатской пираткой без гарпунного ружья, вот и графуля так говорит!
— Кто такой графуля? — спросила Джеральдина.
— Приятель Эсме, — ответила Кармелита. — Он считает, что я самая милая и расчудесная девчушка в целом мире! А если я буду хорошо стрелять из гарпунного ружья, он обещал научить меня плеваться, как настоящая футбольно-ковбойски-супергероически-солдатская пиратка!
