— На фронте, — не стал я вдаваться в подробности, но и такое объяснение вполне удовлетворило вопрошавшего. Главное, не в его городе.
А вот Пуляк меня удивил тем, что сразу протянул руку регенту, и тот ее пожал.
— Вы знакомы? — спросил я.
— Чуть ли не с детства, — ответил мне регент, ухмыльнувшись.
А вот боцманмат такой засветке рад не был, что читалось по его лицу.
Глубокое кресло не давало мне возможности быстро выхватить из кармана брюк револьвер, но до левой лодыжки с «дерринджером» рука доставала свободно. И я несколько успокоился. Все же я не совсем доверял ночному регенту столицы.
— Ну, тем мне проще, — перевел я свое удивление в практическую плоскость. — А собрал я вас, господа, вот по какому поводу… пришла пора послужить королю и отечеству.
И посмотрел прямо в глаза регенту Ночной гильдии.
— Не побоишься?
— Ну ты и скажешь, начальник… — осклабился глава всех будвицких бандитов. — Зубов бояться — в рот не давать.
— Тогда слушай, Крон, что нужно будет сделать еще вчера…
— …через кольцо окружения у южного форта прорвалась группа царцев численностью около полка с целью оседлать континентальную железную магистраль в районе первого разъезда. Но, нарвавшись на легкий бронепоезд «Гадюка», который курсировал по ней боевым охранением, залегли в чистом поле под перекрестным пулеметным огнем бронепоезда и ротного опорного пункта разъезда. Потеряли кураж и были настигнуты двумя пулеметными батальонами быстрого реагирования из оперативного резерва корпуса. После непродолжительного боя в окружении царцы сдались. Командовавший ими генерального штаба полковник Цмок убит в бою, — голос генерал-адъютанта Онкена глуховато зачитывал последнюю сводку обоим монархам. — Приняты меры: кольцо окружения у южного форта усилено за счет войск, очистивших территорию напротив северного форта, и царцы снова прижаты к болотам. На этот раз очень плотно. Их сдача в плен — только вопрос времени. В ближайшие дни полевой Ставкой планируется подготовить временные лагеря и достаточный вагонный парк для приема пленных и доставки их в Рецию.
— Не слишком ли велика нагрузка на Ремидия, ваше императорское величество? — подал голос король Бисер. — По моим сведениям, у него в марке и так больше двух третей всех пленных в этой войне скопилось.
— Имперская казна помогает ему финансово содержать в праздности пленный офицерский корпус, — отозвался император. — А пленные солдаты активно у него работают на дорожном строительстве, что для Реции, где самая слабая транспортная сеть в империи, само по себе это неплохо. Запланировано строительство второй горной железной дороги из империи к Южному морю. Ваш Вахрумка подал интересный проект стальной магистрали сквозь горы через цепочку тоннелей. Я в ответ поздравил его инженер-подполковником.
Император улыбнулся. Король склонил голову, молчаливо поблагодарив его за молочного брата своего сына.
— Так что, — продолжил император, — как только горно-отогузская трасса будет сдана путейцам для укладки рельсов, Вахрумка сразу переедет в распоряжение к Ремидию. Финансироваться новое строительство будет на паях. Империя, марка и частных акционеров процентов на сорок привлечем, потому как, если смотреть в будущее, эта дорога сулит очень плотный товаропоток и соответственно большие прибыли, так что строить ее будут сразу двупутной, без разъездов. И вот тут дополнительные пленные нам лишними совсем не будут, даже если мы пленим весь южный фас фронта с царцами, если уж на севере так не получается. Кстати, Онкен, что там на юге?
Генерал-адъютант вновь взялся за указку и стал ею тыкать в схемы.
— На южном фасе нашего фронта, ваше императорское величество, войска прорыва с полевого укрепрайона вышли к реке на расстояние орудийного выстрела и ведут бой с царцами, охраняющими плацдарм у паромной переправы. Так что группировка генерала Мудыни оказалась в некоем полуокружении, прижатой к реке. Так сказать, между молотом имперских гвардейцев и наковальней ольмюцкой пехоты. Оставшиеся у ольмюцкой армии в тылу прижатые же к болотам, рассеченные на мелкие очаги сопротивления царские войска, наступавшие ранее на полевой укрепрайон, понемногу сдаются в плен. Но есть и отдельные упертые части, что отчаянно сопротивляются. Людей тут мы зря не кладем. Блокада сама оставит их без еды и боеприпасов. Дожди добьют. Артиллерийских снарядов у них уже нет. Так что их сдача в плен или гибель — только вопрос времени. У нас его достаточно.
— Вейхфорт, — позвал император своего генерал-адъютанта. — Черкните у себя в блокнотике, чтобы пленных царцев еще в пересыльных лагерях рассортировали. И обязательно отделили от куявцев покоренные ими народы. И чтобы с этими представителями покоренных царем народов обращались хорошо.
— Это здравая мысль, ваше императорское величество, — подал реплику король Бисер. — И очень своевременная.
И не понять, то ли грубая лесть, то ли тонкая шпилька. Дворец — дело тонкое.
— Могли бы и сами о таком догадаться, ваше королевское величество, — парировал император. — Онкен, что позволило ольмюцкой армии так успешно провести наступательную операцию своими силами? Преодолеть этот проклятый позиционный тупик?
— Особо подготовленные штурмовые части и хорошее насыщение войск новыми автоматическими пулеметами, ваше императорское величество.
— Вот, — вскочил император, — концерн «Лозе» действительно оказался выше всяческих похвал!
— Простите, ваше императорское величество, но в ольмюцкой армии нет пулеметов от фирмы «Лозе». За редким исключением только станковые и ручные пулеметы системы «Гочкиз» и глубокая модернизация системы «Лозе», произведенная здесь же, в Будвице, все той же фирмой «Гочкиз». Так называемый тяжелый пулемет системы «Гоч-Лозе». Конструкторы Гоч и Кобчик здесь превзошли сами себя. Они не только модернизировали пулемет островной конструкции, но и поставили его на поток в производстве. Всего за два месяца.
— Хотите сказать, что тут опять ваш Кобчик отличился? Ему мало имперского рыцарства? — В голосе императора прозвучали раздраженные нотки.
— Никак нет, ваше императорское величество, — подал голос король Бисер, — но я бы осмелился настоять на том, чтобы вы лично отметили главного конструктора фирмы «Гочкиз» и ее директора, инженера Имрича Гоча. К сожалению, он не служил в армии и не имеет имперского гражданства. С нашей стороны он обласкан как гениальный конструктор стрелкового оружия и уже кавалер ордена Бисера Великого. Кстати, обе легкие пушки — пехотная и траншейная — это тоже его изобретения. Вместе с Кобчиком.
— Да что у вас тут творится, ваше королевское величество? Куда ни плюнь, то попадешь в вашего Кобчика?
— Он не наш, ваше императорское величество. Он рецкий горец. Маркграф Ремидий сделал его бароном.
Император зыркнул глазами по сторонам, растопорщил усы, сложил ладони в замок за спиной и резко выговорил:
— Так поздравьте от моего имени этого… Гоча? Правильно? — убедившись, что назвал конструктора правильно, повторил: — Поздравьте Гоча имперским бароном. Вейхфорт, какой у нас баронский замок выморочный?
— Достаточно длинный список, ваше императорское величество. Но я бы порекомендовал баронию Ройн в столичном округе империи Цебсе. Очень живописное место. Старинный замок. Прекрасный парк. Хозяйство не обременено долгами. Железная дорога невдалеке, как и город. Большой земельный участок под любую хозяйственную деятельность.
Адъютант императора лукаво улыбнулся уголками губ.
— Так и запишите… Поздравить инженера Гоча из Будвица бароном Ройнверт. Рескриптом. Точнее… бароном Гоч-Ройнверт… И передать ему в наследственный лен баронию Ройн. Теперь вы довольны, ваше королевское величество? Император умеет достойно награждать отличившихся подданных. А вот с гражданством для Гоча я ничего поделать не могу, раз он в армии не служил. Но дам вам подсказку, ваше королевское величество. Призовите его в свою ольмюцкую гвардию и отправьте служить на его же завод. Через год, если так долго еще продлится эта война, он станет гражданином империи. Как все ветераны. Разрешаю в порядке исключения присвоить ему сразу офицерский чин. Он его заслужил своими пулеметами.
