Пленные обращались к командующему, поскольку 1-я армия могла эффективно действовать в интересах всего венгерского народа и государства. «Наступил поворотный пункт в истории нашей родины, — писали они. — Если Ваше сиятельство в этот решающий час поймет требования времени, то 1-я венгерская армия немедленно прекратит борьбу против русских, уйдет домой, повернет оружие против немцев. Этим она спасет нашу родину от неминуемой катастрофы. Этого ожидает от Вашего сиятельства и Ваших солдат родина и нация».
Три офицера — майор Эмиль Галлаи, капитан Михай Дьюлаи и младший лейтенант Пал Пейбауэр — изъявили желание доставить письмо по назначению и затем вернуться обратно. 20 сентября 1944 г. план проведения этого мероприятия на 4-м Украинском фронте был одобрен представителем Ставки. В 6 часов утра 24 сентября 1944 г. в полосе 351-й стрелковой дивизии делегация с развернутым национальным флагом благополучно перешла передний край обороны 16-й венгерской пехотной дивизии. Вечером 28 сентября в расположение советских войск возвратился капитан Дьюлаи. Он принес записку от всех членов делегации, где сообщалось, что они благополучно прибыли на место, были хорошо встречены и вручили письмо по адресу. Так Как вопросы, поставленные в письме, были очень важны, командующий не мог сразу на них ответить — он хотел предварительно связаться с Будапештом. Далее указывалось, что в ближайшие дни последует положительный ответ.
Нужно сказать, что к этому моменту переговоры с Фараго в Москве продвинулись достаточно далеко, хотя были нелегкими. У венгров были полномочия подписать соглашение о перемирии только в том случае, если Советский Союз согласится на «участие американцев и англичан в оккупации Венгрии» и на «свободный отход немецких войск».
В ответ на это страны антигитлеровской коалиции решительно заявили, что самостоятельность и независимость Венгрии может быть гарантирована лишь при одном условии: Венгрия разрывает все отношения с гитлеровской Германией, ее армия поворачивает оружие против немецко-фашистских войск. Только так Венгрия могла внести достойный вклад в общую победу антигитлеровской коалиции над врагом. Кроме того, правительство Хорти должно было приступить к отводу венгерских войск с территорий Румынии, Югославии и Чехословакии.
В конечном счете все эти требования были приняты венгерской стороной.
В свою очередь, венгерское правительство просило прекратить наступление советских войск на Будапешт, мотивируя это необходимостью сосредоточить достаточные венгерские силы в районе столицы, чтобы противодействовать здесь возможным ударам немецко-фашистской армии. Наше правительство согласилось выполнить просьбу венгров, и Генштаб дал необходимые указания.
В конце первой декады октября предварительные условия перемирия были, таким образом, разработаны договаривающимися сторонами. Весть о благоприятном ходе переговоров была направлена в Будапешт и быстро стала известна командованию венгерской армии. Однако венгерские войска по-прежнему продолжали сопротивление, отхода их с позиций в тыл не наблюдалось. Никаких сообщений из Будапешта к нам не поступало.
Советская сторона согласно договоренности с венграми направила в Сегед командующего 2-м Украинским фронтом Р.Я. Малиновского для переговоров о выполнении венгерским правительством предварительных условии перемирия. Велико же было удивление Малиновского, когда в Сегед прибыли венгерский полковник и старший лейтенант, совершенно не подготовленные к ведению переговоров по существу дела. Полковник — он был начальником отдела венгерского генштаба, ведавшего вопросами интернирования и военнопленных, — не мог вести переговоры. Никаких данных о расположении венгерских и немецких войск он не привел, но сообщил, что 1-я венгерская армия получила приказ на отход из района Дебрецена в район Мишкольца.
Р.Я. Малиновский пытался выяснить, почему не отведены венгерские войска с рубежа реки Тисса, но вразумительного ответа не получил. У командующего создалось впечатление, что «венгры хотят выиграть время, чтобы вывести свои войска из мешка, в который они попали в Трансильвании». Он продиктовал представителям венгерского правительства следующие требования:
«1) Приступить к немедленному отводу венгерских войск с р. Тисса к Будапешту, а частью сил нанести удар по немецким войскам, противостоящим фронту в районе Сольнока;
2) немедленно отдать приказ венгерским войскам вступить в боевые действия против немецких войск, установив контакт с Красной Армией;
3) к 8.00 16.10.44 г. доставить в Сегед полные данные о положении венгерских и немецких сил и в будущем давать полную информацию о боевых действиях и их расположении».
И. В. Сталин, получив доклад Р.Я. Малиновского, приказал А.И. Антонову сделать представление главе венгерской миссии по этому поводу и продиктовал текст. 14 октября вечером его вручили Габору Фараго. В представлении говорилось: «Прибывший из Будапешта в Сегед венгерский представитель — парламентер полковник Уташи Лоуренд, абсолютно неосведомленный человек и в силу этого не мог вести переговоров с представителями советского командования по вопросам выполнения венгерским правительством предварительных условий перемирия. Венгерское правительство просило Советское правительство о прекращении наступления в направлении на Будапешт, с тем чтобы оно могло снять часть своих войск с этого направления и направить их в Будапешт.
Советское правительство выполнило эту просьбу венгерского правительства. Однако венгры не только не сняли своих войск с реки Тисса для направления в Будапешт, но активизировали действия своих войск, особенно в районе Сольнока.
Указанные выше обстоятельства свидетельствуют о том, что венгерское правительство, по-видимому, стало на путь невыполнения принятых им на себя предварительных условий перемирия.
В связи с этим Верховное Главнокомандование советских войск требует от венгерского правительства в течение 48 часов с момента получения настоящего представления выполнить взятые на себя обязательства по предварительным условиям перемирия и в первую очередь:
1. Порвать всякие отношения с немцами и начать активные военные действия против их войск.
2. Приступить к отводу венгерских войск с территории Румынии, Югославии и Чехословакии.
3. Таким же путем, через Сегед, к 8.00 16 октября доставить представителям советского командования полные сведения по расположению немецких и венгерских войск и в то же время доложить вышеуказанным советским представителям ход выполнения предварительных условий перемирия.
По уполномочию Верховного Главнокомандования советских войск — заместитель начальника Генштаба Красной Армии генерал армии Антонов. 14 октября 1944 г. 19 часов 25 минут».
Слухи об этом почти сразу же долетели до Германии. Утром 10 сентября 1944 года генерал Йодль попросил главного диверсанта Отто Скорцени принять участие в совещаниях, рассчитанных на несколько дней, посвященных положению и проблемам Юго-Восточного фронта.
«Возможно, — сказал он Скорцени, — что фюрер поручил вам ответственную операцию на этом изменчивом и хлопотном участке фронта. Вам необходимо отлично знать стратегические и тактические проблемы, касающиеся Венгрии. Поэтому, пожалуйста, прибудьте на послеобеденное служебное совещание».
В ставке фюрера тогда ежедневно проводилось два оперативных совещания, посвященных положению на фронтах — послеобеденное, начинавшееся примерно в 14.00, и вечернее, начинавшееся в 22.00. В них принимало участие командование сухопутных войск, люфтваффе и военно-морского флота или же их представители, а также офицеры из Верховного главнокомандования вермахта во главе с главнокомандующим ОКВ фельдмаршалом Кейтелем, а также начальником штаба командования вермахта генерал-полковником Йодлем.
Верховное командование сухопутных войск руководило операциями только на Восточном фронте. В то время начальником Генерального штаба сухопутных войск был генерал-полковник Хайнц Гудериан. За ситуацию на Балканах отвечал генерал Йодль, несмотря на то, что здесь наступали советские войска.
Над Кейтелем, Йодлем, Гудерианом, Герингом (верховным главнокомандующим люфтваффе) и Дёницем (верховным командующим военно-морским флотом) стоял Гитлер, являвшийся одновременно командующим вермахтом и сухопутными войсками, к которым принадлежали и войска СС.
Большой конференц-зал находился в здании, расположенном примерно в 50 метрах от только что законченного бункера фюрера. Гитлера вынудили жить под 7-метровым армированным бетоном. Вентиляцию этого бункера обеспечивала довольно сложная система, но, как отмечал в своих мемуарах Скорцени, атмосфера там была очень нездоровой, чувствовался запах свежего, еще влажного бетона.
