Стараясь оставаться незамеченным, бонд двинулся вдоль внутренней стороны ограды к уходящему в море мысу, надеясь, затерявшись меж камней, спокойно посидеть в одиночестве. Он уже почти скрылся за мысом, когда от костра окликнули:
— Эй, Кьятви!
Сигурд не обратил внимания на оклик — звали не его, а какого-то Кьятви. Однако не успел он пройти и трех шагов, как уже несколько голосов настойчиво закричали:
— Кьятви! Ты что, оглох?! Эй, Кьятви!
В темноте все кошки серы.
Понимая, что его могли принять за кого-то другого, Сигурд остановился, обернулся. Один из воинов отошел от костра, направляясь к нему. Не дойдя, остановился, громко сообщил приятелям:
— Это не Кьятви!
Те дружно вскочили на ноги, звякнули вынимаемые из ножен мечи.
Разглядывая приближающихся хирдманнов, Сигурд представил, как глупо он выглядит — босой, без рубашки, с мокрыми от дождя волосами, в завязанном узлом на груди старом плаще. А воины наступали на него, поджарые, ловкие, как свободные дикие звери. Окружили, озадаченно принялись разглядывать бонда. Ни одного знакомого лица среди них Сигурд не признал.
Наконец, один из сторожей сунул меч в ножны, хмыкнул и поинтересовался:
— Куда это ты идешь средь ночи, бонд?
Вряд ли Сигурд мог внятно объяснить, куда он идет и, главное, зачем покинул мягкую постель и ласковое тело молодой жены.
— Душно. Не спится, — буркнул он.
— Ясно, — сказал воин.
Судя по всему, здесь он был старшим. Едва его оружие ушло в ножны, как все остальные тоже попрятали мечи.
— Меня зовут Хемминг, сын Готфрида, я родом из саксов [19], — назвался воин, приглашая, повел рукой в сторону костра, подле которого маячили еще две темные тени. — Не прячься подобно вору, бонд. Раздели эту ночь с нами.
Сигурду не хотелось ни с кем разговаривать, он уже жалел, что ушел из дома, но отказывать воинам Бьерна было опасно. Согласно кивнув, бонд двинулся к костру.
Когда в отблесках пламени стали различимы узлы, удерживающие навес над костром, Сигурд признал в одном из сидящих стражей светлоглазого Рюрика. Мальчишка кивнул ему, как старому знакомому, пододвинулся, уступая место. Теперь Сигурд видел, что воины расположились не на земле, а на снятых с драккара веслах.
Опустившись подле Рюрика, бонд протянул ближе к огню босые ноги, поправил накидку, мельком глянул на море. Тяжелые черные корабли в ночи казались огромными, будто сказочные птицы с Востока, чьи птенцы питаются лошадьми и коровами, пожирая их одним махом. Драккары мирно покачивались на волнах под тихое потрескивание дров в костре и плеск воды, но Сигурду казалось, что достаточно вскрикнуть, и они, распустив огромные крылья, ринутся в небо, разгибая скрученные клубком драконьи шеи и со свистом выдыхая огонь из разверстых пастей.
Рюрик локтем подтолкнул Сигурда, протянул ему большую деревянную кружку с хмельным медом. Обхватив бока кружки обеими ладонями, Сигурд глотнул сладкого меда, передал питье дальше по кругу, утер губы краем плаща.
— Говорят, будто Дамир из Эстфольда собрал пятнадцать кораблей, чтоб пойти с ним, — продолжил, видимо, давно начатый разговор кто-то из воинов, сидевших напротив Сигурда. Лицо говорящего пряталось в темноте, зато бонд хорошо видел его ноги в новеньких сапогах, сшитых из двух кож [20].
Чаша перекочевала в руки Хемминга, он громко отхлебнул, помычал, смакуя пряный вкус напитка, проглотил, согласно кивнул.
— А что, может, у них и получится. Карл Лысый [21] нынче похож на человека, который пытается сбросить вцепившегося в горло волка. Вряд ли он обратит внимание на укусы ос.
— Ради борьбы с осами Лысый может договориться с братьями-волками, — сказал обладатель кожаных сапог.
— Ха! Братья-то его и сожрут. Нет, в земле франков не будет мира, пока из детей старого Людовика не останется только один — самый сильный.
Сигурд плохо понимал, о чем болтают воины, но сидеть средь них, чувствовать тепло огня, свежесть морского ветра и пить сладкий дурманящий напиток ему нравилось. Он даже забыл про дождь.
— Они говорят о Карле Лысом, короле франков? — склоняясь к Рюрику, спросил он.
— Да, они говорят о походе, который затевает Красный Рагнар, — ответил мальчишка. — Рагнар хочет пойти на франков, пока там дети умершего короля Людовика дерутся между собой. Красный намерен взять большую добычу.
Сигурд знал Рагнара. Высокий рыжий морской ярл, родом из эрулов [22], частенько наведывался в Каупанг, привозил добытые в походах богатства, менял рабов на еду или золото, а за золото покупал клятвы новых воинов. Несколько раз он ночевал в усадьбе Сигурда, умел красиво рассказывать, бахвалился своими подвигами, много пил и совсем не смотрел на женщин. Эрул был очень отважен и очень вспыльчив. Однако Сигурд никогда с ним не ссорился, а в последний приезд Рагнара они и вовсе стали добрыми друзьями, заключив выгодную для обоих сделку. Сигурд уже не помнил, что на что они поменяли, но довольны остались оба.
— Рагнар гостит в Норвегии? — нахмурившись спросил он.
— В Свеаланде [23], у тетки, — сказал Рюрик. — Его корабли всю зиму простояли на озере Венерн. После похода на франков он собирается вернуться в Свеаланд. Говорит, будто успеет до середины лета. Оставит добычу и двинется на восток.
— Он не сумеет пройти с добычей мимо датских земель. — Сигурд был горд, что разбирается в воинских делах ничуть не хуже бывалых хирдманнов. — Хорик, конунг Дании, горазд до чужого добра.
Рюрик безмятежно пожал плечами.
— Многие думают так же, как и ты. Но кто знает нити норн? Боги могучи, норны слепы. Да и Рагнар не дурак, наверняка уже что-нибудь придумал. Вряд ли он надеется на авось.
— На что? — не понял Сигурд.
Сидящий слева от него воин расслышал вопрос, подпихнул бонда локтем в бок, засмеялся:
— Рюрик еще помнит своих богов! Авось — бог удачи в его родных землях.
— Мои родные земли — Гейрстадир! — неожиданно обиделся Рюрик.
— Цыц! — тут же, прерывая зачинающуюся ссору, рявкнул на него Хемминг.
Парень смолк, отвернулся. Над берегом повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь плеском волн и щелканьем разгоревшихся поленьев. Искры взлетали в ночное небо, касались навеса и красным дождем опадали вниз.
Зато настоящий дождь кончился.
Сигурд снял плащ, развернул его на коленях, чтобы подсушить.
— Домовитый ты… — начал было Хемминг, но вдруг выпрямился и гортанно рыкнул:
— Ярл идет!
Воины дружно встали. Поддавшись общему движению, Сигурд вскочил. Плащ соскользнул с его колен, краем коснулся костра. Огонь радостно лизнул мягкую ткань, но, пропитавшись влагой, она занялась не сразу — лишь задымила, окутывая воинов душным черным облаком. Первым закашлялся Рюрик. Взмахнул руками, отгоняя едкий дым, зашипел на Сигурда:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
