- Не помешал?
- Заходите, коли пришли. Как вы... тихо. Я испугался.
Майор сел на стул, прислонил к стене карабин.
- Интересно, давно у саперов подобное стрелковое оружие? И даже офицерам положено с ним таскаться?
- Да полно, Виктор Платонович. Все мы человеки. Допустим, я поохотится решил, не с пистолетом же.
Петров перевел взгляд на тоску. Решающий ход слоном. Офицером.
- Прощения прошу, забыл представиться. Паринов Владимир Сергеевич.
- Очень, очень рад. Мне же называться, как понимаю, нужды нет.
- Я в сельсовете навел справки, Виктор Платонович.
Какие славные у нас саперы. Вежливые, любопытные. И вооруженные.
- У вас медицинские проблемы?
- Нет, нет. Просто зашел, посмотреть. Вдруг наша работа затянется, я имею ввиду очистку леса, тогда мы здесь расквартируемся. Вы ведь не против?
- Я? Места много, живите. И какое имеет значение, против я или нет?
- Мы, если и будем перебираться, то не раньше осени, а вас ведь на август сюда направили?
- Пока да.
Майор вздохнул - громко, глубоко.
- Не скучно одному - в шахматы?
- Желаете партию?
- Нет, куда мне против кандидата в мастера.
- И об этом в сельсовете знают?
Майор рассмеялся.
- Не стоит сердиться. Вас, конечно, понять можно - приходит вечером малознакомый человек...
- Совсем незнакомый. И вооруженный.
- Согласен. Задает вопросы, надоедает. Но вам ведь скучно, верно? Вот я и решил развлечь коллегу.
- Вы все-таки шахматист?
- Нет, я некоторым образом врач. Попадались мне ваши работы - по активации митохондриальных ДНК в условиях повышения гамма-фона. Кстати, второй год вы не публикуете ничего нового.
- Сейчас я не занимаюсь исследовательской работой. Голая практика.
- Понимаю Душевное потрясения. События...
- Это для вас события. Для меня - погромы.
- Виктор Платонович, я понимаю, что вы имеете право на ожесточение. Вам кажется, что имеете. Но вы должны найти силы...
- Я ничего и никому не должен.
- Как знать, - майор взял ферзя, бездумно покатал его по столу. - Как знать... Может быть, себе...
Из глубины парка донеслось рычание собаки. Рука майора легла на карабин.
- Охотитесь, значит, - Петров говорил сонно, вяло. - Прямо здесь, в парке?
- Где придется, - майор проглотил слюну.
- Карабин у вас интересный. Километра полтора скорость пули?
- Тысяча пятьсот восемьдесят метров.
- Пули, чай, серебряные?
- Бюджет не позволяет суеверия.
На сей раз шаги он услышал. Еще один охотничек, без знаков отличия, в бронежилете.
- Нашли, товарищ майор.
- Хорошо, - майор вернул ферзя на место. - Вы задачками балуетесь?
- Задачами.
- Идемте, я вам тоже задачку покажу. И наше решение, - лицо майора за эту минуту постарело лет на десять, вместо улыбчивого бодрячка сидел встревоженный, изможденный человек.
- Куда - идемте?
- Недалеко, - и голос стал суше, злей.
- Разве недалеко.
Яркое пятно фонарика сгущало тьму.
- Я свет включу, - Петров шагнул в сторону.
- А работает? Включайте, включайте.
Петров подошел к распределительному щиту. Ну, как в спину пальнут? Нет, чушь. Другой страх, непонятный, безразумный, рос в нем. Как детская забава, загадочная картинка, сотни непонятных фрагментов надо раскрасить определенным образом, и тогда появятся веселые поросята или кот-рыболов. Но сегодняшняя картинка из другой серии. Хотелось бросить, а нельзя. Складывается въяве те, что обычно таится в закоулках сознания.
Он повернул рукоять. Фонари рассыпались по лагерю.
- Куда идем?
- Совсем рядышком, совсем...
Рядом - значило к летним домикам, тем самым, с календаря.
Да уж...
Человек десять стояли около такого домика. Двое - с собаками, псы низко рычали, но с поводков не рвались, напротив, жались к проводникам.
- Все готово? - майор смотрел на проем окна. Стекла не было. Или не видно? проверять не тянуло. - Вам повезло.
- В чем же?
- Живы, и вообще...
- А Бакину?
- Увы...
Лучи ртутных ламп упирались в дом - дверь, стены, окна.
Человек сделал несколько торопливых шагов к дому, махнул рукой, зашвырнул что-то в окно, в свете ламп движение было разорвано на десятки кадров.
Петров ждал огня, взрыва. Ничего. Все смотрели на дом.
Петров подошел к ближайшей скамейке и сел.
Внутри, в доме, что-то зашевелилось.
Он сцепил руки, хрустнул суставами. Майор, стоявший в пяти шагах, дернулся, направил на него луч фонаря - и тут же убрал.
Дуновение у шеи, низкий, едва слышный звук. Ночная бабочки или жук пролетел. Да, жук. Один за другим они летели к домику, пропадая в провале окна. Чем им там намазано?
В галогенном свете следы их - как трассирующие пули навыворот, черные черточки протыкали безжизненный свет.
Дверь распахнулась. Вышедший на крохотное крылечко поворачивался всем телом, пытаясь заслониться от света фонарей. Расстояние, неверный свет, - но все равно, обитатель домика казался знакомым. Ну, разумеется. Племянник.
Тот сделал несколько шагов - маленьких, нетвердых. Лицо застывшее, серое, порытое бурыми пятнами. И такое же тело, не прикрытое, без одежды.
Заскулили собаки - тонко, жалобно, как побитые дворняги.
Выстрели оглушили. Пламегасители не справлялись с огнем, он выравался на метр из стволов, дикий фейерверк дикого времени.
Тело под пулями оплывало, теряло форму. Переход сверхзвукового барьера в жидкой среде.
Тишина после выстрелов - звенела. Майор дважды обратился к нему, прежде, чем Петров расслышал.
- Как вам, Виктор Платонович?
- А вам?
- Мы люди привычные.
Грузовичок пробирался по аллее.
- Что вы делаете с... с останками? - Петров смотрел на кучу плоти. Можно было различить царапающие землю пальцы - или показалось?
- Заливаем в бетон. Сжигать - все в атмосферу уйдет, а она и без того...
Грузовик подъехал; задний борт откинулся, по полозьям на землю спустили контейнер. Люди лопатами начали очищать землю.
- Ручной труд, но эффективно, - майор закурил.
Контейнер втащили в кузов. Двое, в респираторах, с заплечными опрыскивателями, поливали землю чем-то вонючим, едким.
- Вот и все. Давайте, я провожу вас.
Лампочка на веранде показалась особенно желтой.
- У вас... у вас спирта не будет?
Петров молча достал две мензурки, разлил коньяк из плоской бутылочки.
- Ваше здоровье, - майор выпил залпом.
Петров подержал стакан в руке, едва пригубил.
- Видите, какой сосед у вас был? День-другой, и он бы вышел на охоту.
- Метаморфоз.
- Именно. Активация митохондриальной ДНК, включение ее в геном, и получается то, что вы видели.
- И никак... Никак нельзя лечить?
- Это ведь не болезнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
