Ну, попляшите милые, а я пока посплю часок… В голову вдруг какая-то ясность пришла. А потом хлынул поток воспоминаний, быстрый, неудержимый — словно из полной бочки выбили пробку. Так я познакомился с событиями собственной жизни.
Я родился в старинном городе Тьмутаракань. Сразу после рождении был записан в национальную казачью гвардию, поскольку предки мои вместе с атаманом Дежневым осваивали Аляску и Калифорнию.
Ученые тогда говорили, что России крупно повезло, в историческом плане. В то время как Западная Европа была на задворках, через нашу страну проходил балтийско-черноморский и балтийско-каспийский пути. Мы всего лишь раз попали под мощный удар — когда в тринадцатом веке явился из глубины степей хан Батый со своей ордой. Но князь Александр Ярославович, собрав в кулак доселе разрозненные силы русских, разгромил монголов под городом Козельском и сжег их осадные орудия греческим огнем. Мы снова восстановили контроль над важнейшими торговыми путями и раньше всех европейцев проникли в Китай и Индию. Ресурсы Востока способствовали нашей индустриальной революции. Когда в Индию и Китай приплыли корабли английской ост-индской компании, там их ждали наши казаки — торгуй, но не балуй. Когда британец приплыл в Африку за рабами для американских плантаций, там уже ждал его казачий урядник: не трожь, не твое, а полезешь — запорю.
У нас на сто лет раньше, чем в Европе, появились паровые машины и механические сеялки, на пятьдесят раньше — электродвигатели и унитазы, на двадцать пять — автомобили и компьютеры. Мы первыми создали квазиживые биополимерные материалы и дальше всех ушли в области молекулярной и кристаллической механики. Этому способствовало наше умение концентрироваться на важнейших направлениях и мобилизовывать свои силы в нужный момент. Благодаря нашему техническому превосходству, весь остальной мир охотно превратился в Российское содружество наций, отринув власть транснациональных финансовых воротил.
Но пару десятилетий назад что-то в разладилось в «оркестре». В нашей стране, как и во всем Содружестве, появилась масса людей, которая «мужественно» отвергала дисциплину и какой-либо труд. Чтобы не «помогать власти», эти «стойкие женщины и мужчины» принципиально жили только на социальные пособия, называя себя «борцами за свободу». Но, поскольку таких «стойких борцов» становилось всё больше, то пособия начали таять. Тогда «борцы за свободу» занялись изучением нелегального рынка психоделиков и выбросили на него принципиально новый товар. Это были нейроконнекторы и нейрософт — средства прямого подключения к мозгу. Их вводили в организм человека в дисперсном виде, как порошок или коллоидный раствор — применялась и инъекции непосредственно в мозг, через микроиглу. Там эти средства образовывали диффузные структуры, которые распространялись в нервной ткани и внедрялись в нервные центры.
За «блестящими» криминальными новациями стояли те самые транснациональные финансовые воротилы, которые были сокрушены Российским содружеством наций.
А потом «борцы за свободу» совершили то, что привело к падению нашего общества. Они применили дисперсный нейрософт, распыляемый в воздухе. Средства прямого воздействия на мозг распространялись воздушно-капельным путем, словно бубонная чума и грипп-испанка. Проникая в кровь, эти средства вели себя как вирусы, реплицируясь и распространяясь, и, в итоге, образуя диффузные структуры в мозгу. Как вирусы, воздушно-капельным путем, передавались они от человека к человеку. У «борцов» это называлось «эпидемией свободы».
«Заражение свободой» я изучил на собственной шкуре. И это было похуже, чем получить финку в живот, пулю или осколок.
Человек, вдохнувший дисперсный нейрософт, сперва начинал видеть особые сны. Эти сны были слепками с реальности, только в них человек становился хладнокровной рептилией. А когда он просыпался, то был уже не такой, как прежде. Исчезали все прежние привязанности, к родителям, к детям, к родине, чувство долга, понимание, что «можно» и что «нельзя». Теперь человек чувствовал только обиду — ему не дали всего, что ему положено.
Наши враги называли это состояние «духовной свободой». А на самом деле диффузный нейрософт, захватывающий мозг, возбуждал затылочные его доли, доставшиеся нам от времени динозавров. Проснувшаяся в человеке рептилия хотела только удовлетворения своих желаний. Главное слово теперь было: «хочу».
После заражения дисперсным нейрософтом у вас имелась лишь одна неделя, чтобы избавиться от него при помощи интракорпоральных «чистильщиков». Я решился на эту болезненную процедуру. И армия микромашин прошлась по моему мозгу, уничтожая своими «мечами»-энзимами элементы нейрософта. Но я, скорее, был исключением.
Рептилией быть хорошо и приятно — так показалось очень многим.
Они называли себя красиво — «инакомыслящие», «свободные люди». Ну, а мы их — Ящерами, чтобы не забывать о сути.
Ящеры шастали по домам в роли бродячих проповедников, вещая о приходе новой реальности и закате старого мира, заодно проверяя, кто из обывателей уже заражен нейрософтом и готов к восприятию «свежих идей».
Если вы спускали Ящера с лестницы, то на следующую ночь дома вас могли ждать большие неприятности. Например, ядовитые пиявки, снабженные примитивным нейрософтом для выполнения одной-единственной программы — «кусать». Так что, в любом случае, у вас на лице блуждала заискивающая улыбка при виде проповедников.
Ящеры мало-помалу захватывали городские кварталы, подземные коммуникации, подвалы и чердаки. Полицейские и военные операции против Ящеров редко приводили к успеху, ведь у них везде были агенты — люди, вольно или невольно подвергшиеся нейропрограммированию. С ними оказалась повязана куча «свободолюбцев», требовавших «прекращения репрессий». Жесткая борьба против Ящеров вызывала осуждающий вой в прессе и склоки в политической верхушке. А потом пришел день, когда вдруг рухнула мировая финансовая система, потому что банкиры и клерки всего мира оказались заражены нейрософтом. Когда эта система заработала снова — мир уже подчинялся Ящерам…
Ящерам не надо было собираться толпой, они и так всегда были вместе — соединенные нейрософтом и коммуникационными сетями, что базировались на пылевых носителях.
Каждую неделю у Ящеров менялся «тренд». Вместе с ними они меняли партнеров, виды полового удовлетворения, наружность, расположение гениталий, стиль одежды и мебели — хотя мне они запомнились по стилю японской «манги».
Их тела стали биоконструкторами. Геночипы превратили их в гермафродитов. Таких гермафродитов не придумал не один фантаст. Экс-женщины были снабжены яйцекладом, с помощью которого они могли извергать оплодотворенные и неоплодтворенные яйцеклетки в брюшную полость экс-мужчин, где из утолщения толстого кишечника была образована матка…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
