Да я и не уверен, что пришел из будущего ‑ скорей, просто, из опережающей вашу, параллельной реальности.
Зачем же вы тогда вмешались!? Вы ведь вполне удачно легализовались в Канаде, которую судя по всему хорошо знали.
Геста сцепил пальцы и откинулся на спинку кресла ‑ А как вы отнеслись, к тому, что, в нашей реальности вас удавили, как собаку, в железном ошейнике?
... Не совсем честный вопрос ‑ я не знаю всех предшествующих этому событий.
Я примерно так и предполагал.
Скажите, господин Канарис, а мальчишка вам рассказывал о Дрездене!?
На лице адмирала заходили желваки ‑ да, примерно до 25 тысяч погибших.
... От 25 до 150 тысяч ‑ те кто, в мое время делал официальные подсчеты, старались обойти вопрос о беженцах из Восточной Германии, накопившихся в Дрездене.
А кроме этого было еще 36 германских городов, которые постигла в конце войны такая же судьба.
Шеф Абвера мрачно спросил ‑ зачем это было сделано.
Ведь существовал же документ "Правила войны", принятый всем мировым сообществом!?
Распоряжение Черчилля ‑ русским должна достаться выжженная земля; мнение военных ‑ бомбардировки были нужны, что бы экипажи могли отработать практику бомбометания; мнение генерала ВВС США ‑ "Воспоминания о разрушении Германии будут передаваться от отца к сыну, от сына к внуку. Это лучшая гарантия того, что Германия больше никогда не будет развязывать новых войн".
Я вижу ‑ вам это не нравится. А почему!? Это ведь не ваша реальность и у вас такого никогда не будет.
Канарис промолчал.
... Вот видите, вы про это только что‑то неясное слышали, а мою страну, медленно и планомерно уничтожали у меня на глазах, пусть и без бомбардировки.
Потери населения были примерно соответствующие. Я не говорю уже о моральных потерях.
Но ведь, после ужаса Первой мировой войны ‑ немец внимательно посмотрел на собеседника ‑ общество начало стремительно гуманизироваться и, именно тогда, были приняты все основные международные положения и обязательства, которые должны были обеспечить отказ от ненужной жестокости и варварства!?
... Это вам только кажется. Практически именно тогда произошла поляризация человечества, практически его разделение на два вида ‑ человека общественного, умеющего сострадать и человека эгоцентриста, видящего только свою личную цель, которому нужно не общество, а поддерживающая его интересы стая.
Человек общественный, подсознательно понимая такое разделение, начал защищать себя доступными и лежащими в пределах его этики средствами.
Человек эгоцентрист, видя это, пожал плечами и сказал ‑ "... да нет проблем, поступай со мной в рамках своей этики, а я буду поступать с тобой в соответствии с моей возможностью к реализации собственных интересов..."
Понимаете, господин адмирал, я не историк и не социолог и не могу сказать, когда и под чьим давлением на международную арену начал выходить человек, предвосхищенный вашим Ницше.
Я не могу сказать, какая именно цепочка событий и чье влияние так воздействовало на общественное бессознательное, но оно явно было и произошло это в конце девятнадцатого ‑ начале двадцатого века.
Геста, но ведь вы, на Американском континенте, поступили точно по, такой же, логике ‑ я тщательно анализировал происходящие там и это именно ваши действия, а не решения принятые большевиками. Они по сравнению с вами дети, жестокие, наивные, но дети.
Собственно разница между вами и Гейдрихом, который был так, походя, перемешан с дерьмом в Штатах, только в том, что я пока не вижу вашего, чисто личного, интереса.
... Я человек своей реальности ‑ цель оправдывает средства.
Некоторое время все молча сидели, слушая отдаленно доносившийся через звукоизоляцию салона гул двигателей.
Канарис с сочувствием посмотрел на сидящего с бледным лицом офицера, выполнявшего функции переводчика.
В памяти профессионала немедленно всплыла фотография и краткая характеристика бывшего секретчика советского консульства в Торонто. Человека, стоящего у истоков появления Гесты в этой реальности. Бедный мальчишка ‑ три года непосредственно работать с этим человеком; быть косвенной причиной его активности в нашем мире и только сейчас услышать и понять такое.
Геста, быть человеком своего времени и, одновременно, ненавидеть и себя и его ‑ знаете, я вам даже в, чем то, сочувствую.
Но, все таки, раз вы выполнили такую большую работу и так настойчиво шли по чужим головам к поставленной цели ‑ не допустить реализации такого варианта в нашей реальности ‑ значит, вы видите реальную возможность и реальную задачу.
В чем заключается ваша задача и в каком слое развития общества лежит возможность ее решения?
... Не знаю.
Но причина, по которой такое решение не было найдено лежит, по моему мнению, как раз в том, что две чудовищные мировые войны, происшедшие в пределах одного поколения, почти полностью выбили из человеческой популяции людей, пригодных решать такую задачу ‑ людей умеющих, каждый на своем уровне ответственности, платить собой, а не другими.
Именно поэтому, вы любой ценой стараетесь свести потери России и Германии в этой войне к минимуму!?
Да! И убедить лидеров и общество этих двух стран в необходимости совместных действий и вложения, освободившиеся средства, на воспитание и поддержку нужного типа людей.
http://chudesa.by.ru/drezden.html
http://www.aphorism.ru/author/a296.shtml
Пятое сентября 1941 года
Япония
Императорский дворец
Император Японии Хирохито сидел на резной скамеечке около низкого столика и, тяжело задумавшись, смотрел на открытое письмо, лежащее на лакированном подносе.
Император эпохи Сёва, император эпохи перемен, жизнь и смерть которого изменила все историю древней страны.
В той страшной и не реализованной здесь линии реальности, из которой пришел Геста, Император Хирохито, первый раз в истории, выступил с обращением по радио перед народом своей разгромленной физически и морально страны, предложив армии и флоту прекратить сопротивление и сдаться на милость победителя.
Никто не знает точной цифры самоубийств, совершенных в этот день в стране и на фронтах японцами, пожелавшими кровью смыть позор, связанный с неспособностью "выполнить свой долг перед Императором".
У ворот императорского дворца в Токио военные и гражданские лица стрелялись или взрезали себе живот в ритуальном харакири.
Император отстраненно смотрел на письмо. Эпоха Сёва ‑ эпоха перемен.
Несколько часов назад встревоженный министр "общих дел" (министр императорского двора) доложил императору, что внутри полученного письма, под грифом "особо секретно, министру иностранных дел только лично", находилось второе письмо ‑ "лично Императору Хирохито верховный главнокомандующий Сталин".
Абсолютный монарх древней страны, пожалованный в юности монархом другой страны, которого искренне уважал, одной из высших в мире наград ‑ орденом Святого Апостола Андрея Первозванного, получил личное письмо от представителя тех, кто возглавил бунт в этой стране и, возможно, дал команду уничтожить всю императорскую семью.
Личное письмо с предложением заключить договор о разграничении сфер влияния между двумя странами.
Самозванец, абсолютный повелитель гигантской страны, по результатам событий последних лет способной занять в мире лидирующее положение, обращается к Императору древней страны, которая видит свое Божественное Право в создания Великой "Азии для азиатов", объединенной под властью Божественного Японского Императора.
Короткое письмо ‑ два листка: текст, написанный от руки на кириллице, в принятом в Европе формате и, прикрепленный к нему, снизу, его перевод, на плотной, чуть голубоватой рисовой бумаге.
Текст‑бомба, публикация которого может изменить всю политическую ситуацию в мире.
Бомба, которая не должна взорваться.
Уже предупреждение о том, что, японский командующий адмирал Ямамото был неосторожен в своих переговорах и это позволило американским специалистам разведки раскрыть его шифры, т.е. практически Ямамото говорит о военных секретах открытым текстом, могло нарушить политическую стабильность Японии и вызвать правительственный кризис.
Еще более серьезные последствия могла иметь информация Сталина о Тихоокеанской провокации, задуманной янки в Перл‑Харборе.
Спровоцировать Японию, не имеющую достаточных ресурсов, начать войну на истощение и уничтожение со всем англоязычным миром!?
Дело даже не в том, что политические последствия такой публикации будут непредсказуемые ‑ дать в чужие руки личное доверительное письмо, написанное Ему, одним воином другому!?
Нет, такая потеря лица для Императора Хирохито была невозможна.
Война на истощение!
А если ресурсы будут!?
Император еще раз посмотрел на письмо.
... "... Мы с интересом смотрим на действия Японии в Тихоокеанском регионе ... Индокитай не должен оставаться сферой влияние ни Америки, ни Англии ... Соединенные штаты Америки не должны отказаться от принципа невмешательства ... желая исключить возможные будущие политические проблемы, мы предлагаем Японии продать нам Сахалин и острова Курильской гряды в обмен на ресурсы и заказы военной техники ... при условии взаимных налоговых льгот, на передаваемой территории возможно двойное гражданство ..."
