— И это потому, — проворчал Жак, — что мы понятия не имеем, чем именно они питаются. Даже самому безрассудному каменотесу никогда не приходила мысль забраться в Соты… Ладно. Похоже, всем нам лучше лечь спать, как по-вашему, господа?
На заре цвета фуксина они взвалили на плечи снаряжение и вышли под проливной дождь. Вышли из долины Миниона на пропитанное водой плато и примерно две лиги шагали под неумолимым, пронизывающим дождем, который лил с таким шумом, что мешал разговаривать. Приближаясь к существующим с незапамятных времен Хрустальным Сотам, Руб ощутил, что он — что все четверо — всего лишь мимолетное видение, такое же слабое и недолговечное, как опавшие листья. Этот потоп наверняка смоет их с лица земли задолго до того, как они доберутся до древних высот…
Однако чем выше они поднимались, тем слабее становился поток воды; дождь еще время от времени принимался моросить, однако пасмурное утро оттенка янтаря все-таки просачивалось с вершины горы. Впереди скалистые выступы и складки земли образовывали подобие цветочного венчика вокруг более высоких гор — нависающих искривленных конусов и морщинистых хребтов из гладкой черной породы. Подступы к этим угрюмым мегалитам преграждало еще триста локтей каменистых завалов, а Соты со всеми своими кристаллами были заточены внутри этих гигантских футляров из черного базальта.
По всему плато двигались люди, направляясь примерно в ту же сторону.
— Это, — пояснил Кьюджел, — разные там специалисты, исследователи, бухгалтеры, посредники. Все они проходят через главные ворота, которые чересчур хорошо охраняются, чтобы мы тоже смогли через них пройти. Однако у каждой крупной шахты имеется несколько боковых выходов. Обнаружить их среди камней не так просто, поэтому надо высматривать охраняющих их часовых. Этих, хотя они тоже не бросаются в глаза, вычислить легче.
Так и оказалось. Они осмотрели все холмики у подножия горы, все завалы, и тут снова налетел шквалистый ветер с дождем, и Бронт заметил за большим валуном движение: рука накинула капюшон на выглянувшую на секунду голову. С неба снова лились потоки воды, пронизанные алым светом теперь уже закатного солнца, вокруг клубился туман. Однако путники внезапно лишились ощущения, будто они находятся в эпицентре стихии. Болезненно обширное пространство, настоящая пропасть разверзлась над ними, и по шее побежали мурашки. Все четверо подняли головы. В четырех сотнях локтей над ними висел призрак будущего, сам похожий на струи дождя, и над ним клубился черный дым, который как будто вырывался из галактики его глаз, похожей на раскаленные белые угли.
И хотя всех их охватил ужас, разум уже не пришел в смятение. Потому что все четверо путешественников, встав поутру со своих соломенных подстилок, первым делом закапали в глаза некое снадобье из флакончика, который Руб извлек из своего патронташа. На протяжении всего утреннего перехода действие жидкости никак не ощущалось.
И только теперь, когда могущественный призрак раскинул перед ними пелену безумия, проявился эффект. На этот раз потоки воспоминаний не захлестывали их: они стекали по ним прозрачными струями, никак не затрагивая сознания.
Перед ними проходили и сменялись грандиозные, величественные картины, сплетаясь в полотно, изображающее войны и человекоубийство во всех видах: все виды смертей, когда-либо имевших место, мелькали на фоне неба над ними. Целые народы, пораженные чумой, гибли, опускали в погребальные ямы своих мертвецов и падали вслед за ними. Мировые пожары пожирали города, обращая в раскаленные угли, и целые толпы людей превращались в почерневшие головешки. Апокалиптические потопы захлестывали густонаселенные долины, слизывая жителей, спасающихся из затопленных городов, люди барахтались в волнах, но постепенно их движения замедлялись, и они уходили под воду, глядя перед собой невидящими глазами.
Поняв, что на эту четверку видения не действуют, она снова заговорила с ними:
— Вам не удастся уничтожить мой мир. Я покончу с вашим мрачным делом раньше, чем вы успеете начать.
И она взмыла чудовищным ураганом вверх по каменистому склону, на котором четверка путников уже успела заметить нескольких часовых. Исходящий от нее густой дым, заметный каждому, затекал во все трещины, собираясь в грозовые тучи, и с дюжину человек в серо-коричневых капюшонах, обвешанные оружием, выскочили из своих укрытий, испуская сиплые крики и сдавленные стоны, и ринулись вниз по крутому склону горы.
А в следующий миг все исходящие от призрака переливающиеся красками дымы взметнулись кверху и призрак всей своей массой ухнул в глубокую расселину. В наступившей тишине Руб кашлянул:
— Мы можем только надеяться. Остается лишь последовать за ней.
Они двинулись к замеченной ими расселине. Задолго до того, как они подошли, до них долетело, поднявшись на поверхность из туннеля, сиплое эхо, а затем хлынули, толкаясь и спотыкаясь, каменотесы и кинулись вниз.
Когда путники добрались до входа в шахту, Жак своим деревянным поршнем отводил в сторону настоящий поток обезумевших шахтеров, которых спугнул призрак. Все четверо постояли перед каменным порталом. Каменотесы все еще выскакивали из гулких коридоров, которые как будто уходили в самое сердце земли.
— Когда войдем, — сказал товарищам Руб, — надо отыскать вертикальную шахту, достаточно высокую, чтобы мы смогли подняться до Сот. Чем шире вход, тем, значит, выше забирается ствол. Некоторые из шахт переходят в природные трещины в хрустальной породе, и вот в одну из таких трещин нам и надо попасть.
Оказавшись в длинном-предлинном туннеле, освещенном тусклыми лампами, они бегом ринулись через толпу. Трое мужчин двигались в кильватере Жака, выставив перед собой копья. Попадалось много мертвых и покалеченных каменотесов, забитых в приступе безумия товарищами. Поршень Жака оказался отличным оборонительным оружием — безумцы, которых отодвигал в сторону Жак, сейчас же вступали в схватку с теми, на кого натыкались.
Шахта расширялась. Впереди была штольня, и подъемник на широко расставленных опорах возносился куда-то в базальтовое основание Сот. Это место, ярко освещенное лампами, было многолюдным, здесь стояли скамьи для мастеров, корзины с припасами, жернова для измельчения руды. И здесь, охваченные эпидемией сумасшествия, шахтеры молотили друг друга кулаками и дубинами с тем же старанием, с каким добывали хрусталь. Над прекрасно освещенным подъемником возносилась на добрых восемьдесят локтей вертикальная шахта, и, хотя ее верхние пределы поблескивали жилами хрусталя, заканчивалась шахта в материнской породе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
