который ты вчера прервал.
Митч не стыдится и только пожимает плечами.
— Виноват.
Энди подходит ко мне и быстро целует, но не раньше, чем его нос касается моего.
— Тебе холодно, — корчусь я.
— Я мог бы согреться с тобой.
— Да, не обращайте на меня внимания. Я люблю смотреть, — кричит Митч.
Энди стонет. Он выпрямляется и снимает пальто.
— Они расчищают дороги. Скоро ты сможешь вернуться домой, — кричит он через плечо Митчу.
Митч кладет руку на сердце.
— Мне больно. Вот я работаю над горячей выпечкой для твоей бабы, а ты меня выгоняешь.
Энди смеется, и мне трудно не смеяться.
— Ты слышал что-нибудь от Дэйва?
— Нет, но у этого придурка, вероятно, есть какая-нибудь компания. Дрю рассказал тебе о нашем друге Дэйве?
— Не так уж и много, — говорю я.
— Дейв самый красивый из нас, по крайней мере, так говорят женщины. Он может иметь любую женщину, которую захочет, но он не счастлив только с женщинами. Нет, он делает это со всеми, кто попадается ему на глаза.
Я смутно припоминаю парня, которого Мэнди назвала Тором в ту пьяную ночь, и соглашаюсь, что Дэйв довольно сексуален.
— Если бы не его самодовольный отец, я думаю, он мог бы отказаться от женщин, — рассеянно говорит он. — Тебе не кажется, Дрю?
Энди пожимает плечами.
— Его папа не одобряет? — Спрашиваю я.
Митч смеется.
— Его папа — старый добрый южанин и сенатор вдобавок. Дэйв — это чип из старого блока. Вроде как я. Иди по стопам наших отцов, говорят они. Однажды ты добьешься успеха… говорят они. — Он смотрит на Энди понимающим взглядом.
— У тебя был выбор, — говорит Энди. — Ты мог бы получить эту шикарную юридическую степень и устроиться в фирму.
— Ты юрист? — Спрашиваю я. Кажется странным, что кто-то столкнулся с проблемой получения юридического образования и не воспользовался им.
— Я лоббист в фирме моего отца, — говорит он, с отвращением поджимая губы.
О, я кричу, желая узнать больше, но думаю, что это не мое дело.
Теперь, когда я знаю, что взбитые сливки не являются продуктом ни одного из прошлых свиданий Энди, я ем блинчик Митча и беспокоюсь из-за него.
— Это действительно хорошо.
— Моя мама отлично готовит. У нее не было другого выбора, кроме как учить меня, своего маленького мальчика. — Он подмигивает. — Два моих старших брата не проявляли интереса к кулинарному искусству.
— Ты сделаешь какую-нибудь женщину очень счастливой, — заявляю я, подперев подбородок рукой, изучая парня, который прошлой ночью относился ко мне как к заклятому врагу номер один.
Он качает головой.
— Единственная женщина, которую я когда-либо буду любить, — это моя мать.
Я молчу, потому что большинству женщин не нужен маменькин сынок, хотя они и говорят, что мужчина будет относиться к своей жене так же, как к своей матери.
— Он не говорит правду. Правда в том, что какая-то девушка разбила ему сердце, и он так и не оправился.
Митч вскакивает.
— Она не разбила мне сердце, — отрицает он. — Кроме того, женщины не хотят, чтобы к ним относились с уважением. Они уважают вас больше, когда вы обращаетесь с ними как с грязью. — Когда я задыхаюсь, он добавляет: — За исключением присутствующих.
— Не все женщины, — говорю я, чувствуя необходимость вступиться за многих женщин.
— Хорошо, почему вы двое хотите найти компромисс? — Энди старается сохранять мир.
Митч кивает, и я тоже. Тишина окутывает нас. Я встаю и беру пустую посуду.
— Тебе не нужно убирать за нами, — говорит Энди.
— Все в порядке. Ты нас принимал, Митч приготовил, а я уберу.
Я устраиваюсь и мою посуду, пока ребята сидят на диване. Энди выглядит усталым, и я поняла, что не спросила, как у него дела. Я думаю, как поднять эту тему, пока смотрю, как снег продолжает тяжело падать в окно.
Закончив с уборкой, я присоединяюсь к мальчикам на диване. Какой-то спортивный канал бубнит про плей-офф по баскетболу или что-то в этом роде. Я сворачиваюсь рядом с Энди, нуждаясь в том, чтобы быть рядом с ним, когда начинают гудеть мобильные телефоны.
Энди осторожно передвигает мои ноги, чтобы я встала и пошел дальше, пока Митч отвечает на звонок.
Их разговоры пересекаются, поэтому я плохо слышу их обоих. Они оба завершают вызов с интервалом в несколько секунд.
— Я ухожу. У меня свидание.
Энди смотрит на Митча.
— Ты уверен, что сможешь вести сейчас?
У Митча лукавая улыбка.
— Не нужно за руль. Вчера вечером я встретил эту маленькую брюнетку в лифте. Она пригласила меня к себе на обед.
— Ты только что поел, — прагматично говорю я.
Он подмигивает мне.
— Я вдруг очень проголодался. Не жди меня.
Энди качает головой.
— Ты хуже, чем Дэйв.
— Не надо ненавидеть игрока», — говорит Митч, вставая на ноги. — Я могу вернуться. Так что не занимайся сексом на диване.
— Мне нужно в больницу. Я надеюсь, что Кейт пойдет со мной. Мы не должны задержаться.
Митч хватает свое пальто, прежде чем попрощаться с нами, направляясь к двери.
— Так ты поедешь со мной в больницу?
В его глазах надежда. Он знает, о чем просит меня, и я не уверена, что готова. Может, он и привык ходить в онкологическом отделении, но мне одного опыта хватило на всю жизнь. Тем не менее, если я собираюсь быть с этим мужчиной, мне нужно привыкнуть к тому, чем он зарабатывает на жизнь.
— У меня нет сменной одежды, помнишь? У меня каблуки и юбка. Я не могу так ходить по снегу.
— На самом деле, я вел машину сегодня утром, что оказалось ошибкой. Я оставил свою машину, потому что у них есть полноприводные волонтеры, которые играют в такси. Я договорился, чтобы кто-нибудь забрал меня через десять минут. На обратном пути дороги должны быть лучше, и я смогу отвезти нас домой.
Я вздыхаю с улыбкой.
— Хорошо, я пойду.
Он практически сияет на меня своими жемчужно-белыми глазами. Он знает, что мне нравятся мужчины с хорошими зубами, и что он одобрен стоматологом.
— Если ты посмотришь на меня так, мы пропустим твою поездку, — поддразниваю я.
— Ты предлагаешь посмотреть, что я могу сделать за десять минут?
Он бросает меня через плечо прежде, чем я успеваю ответить, и показывает, на что он способен за это короткое время. Это чертовски много.
Когда ему звонят, его машина уже здесь, я только что закончила одеваться.
— Твой офис завтра открыт?
Я проверяю свой телефон.
— Я не уверена. У меня пока нет сообщений от него. Ты знаешь, что синоптики
