Алый, алый, алый туман…
Ваша власть была над миром. И горели города, забывшие страх перед Крылатыми Владыками. Алым, алым, алым пламенем… Ваша власть была над людьми. И истекали кровью вышедшие навстречу с мечом в руках. Алой, алой, алой кровью.
Пришел час расплаты.
Это не кровь, не огонь, это темнеет в глазах. От сияния черных лат, от блеска меча. Он силен — последний Дракон. Тот, кто станет воистину последним. Он очень силен — каждый удар его — смерть. Но Убийца не чувствует ран — что раны для того, чья плоть — камень, чья душа — ледяная вьюга, чьи движения — быстрее текучей воды, чья сила — обжигающий пламень.
Кто это подкрался сзади? Твоя подруга, Последний Дракон? Как смешно — она рискует вступить в наш поединок! Удар — плашмя, лишь бы не мешалась, и девушка падает, оглушенная. Мужчина в черных латах кричит от ярости — но у него не остается сил, слишком многое кипит в его душе — любовь, страх, отчаяние и лишь потом — ненависть. Мужчина кричит — и на мгновение отводит взгляд, смотрит на упавшую женщину…
Ты отходил свое по Земле, Дракон!
Удар — и сабля белого металла подрубает ноги рыцаря в черном.
Тебе не расправить крыла, Дракон!
Удар — и кровь вскипает на клинке, и тонкий меч падает в липкую грязь.
Я забираю твою жизнь, Дракон!
Удар — и черные латы трескаются, кожурой сползая с тела.
Свет померк для тебя, Дракон!
Удар — светлые волосы темнеют, и он видит глаза Дракона.
Совсем еще молодые глаза.
Убийца Драконов опустил клинок. Последний из Драконов стоял перед ним на коленях — у него не осталось сил стоять. Жизнь покидала его, с каждым биением сердца, с каждым вздохом.
И все же он еще мог говорить.
— Ты рад, Убийца? Моя смерть — греет твою душу?
Убийца не двигался. Драконы коварны.
— Неужели ты думаешь… что можно убить Дракона? Убить — навсегда?
Как долго он умирает. Сколько сил в его теле — даже когда он стал человеком.
— Придет час, Ритор. Придет час, Убийца Драконов!
Пламя в его глазах — золотые всполохи, сверкающий путь в ничто, туннель, по которому несется душа Дракона. Мчится — далеко-далеко, не догнать, не прервать этого полета. И не поможет ни меч, ни Сила четырех стихий.
— Придет час — ты проклянешь этот миг. Ты будешь искать Дракона — чтобы защитить. Ты будешь убивать сам себя, Ритор. Убивать, не понимая, что творишь. Ты снова сделаешь зло во имя добра, Ритор…
Взмах — серебристая сталь пронзает воздух — как он смеет пророчествовать — жалкая умирающая тварь — не слушай слова убитого Дракона!
Но Воздух — послушный Воздух — стал предателем. И Дракон успевает улыбнуться сквозь кровь.
Алую, алую, алую кровь…
Последний Дракон ушел из Срединного Мира.
Ритор, прошедший посвящение, вобравший четыре стихии, опустил клинок. И белая сталь, выпившая жизнь Крылатых Властителей, рассыпалась пылью.
Ведь так было решено.
Убийца теряет Силу, когда умирает последняя жертва.
Остается лишь ненависть.
Женщина, что была с Драконом, встала с земли. Шагнула — упала — поползла к последнему из поверженных Властителей. Она была еще жива — ибо не была Драконом.
Нет женщин-Драконов!
Ритор закричал, понимая, что все же ошибся. Надо было убить ее первой! Что он может теперь — безоружный, теряющий Силу, для которого вновь стал холодным дождь и обжигающим — пламя. Что он может сделать с женщиной, сидящей у тела убитого им Дракона?
Он сжал пальцы на тонкой шее. Навалился всем телом, прижимая женщину к земле. А она даже не сопротивлялась. Вздрагивала от рыданий, задыхалась — глотая воздух, глядя в глаза бывшего Убийцы.
Ритор сам не понял, как это случилось.
Ненависть, кипящая в крови, ненависть — ты была виновата. Он овладел женщиной прямо у трупа Властителя.
Дождь хлестал по их телам, клубы белого дыма потянулись от сгоревшего леса, когда Ритор нашел в себе силы посмотреть в ее глаза. В ровное желтое пламя — так похожее на драконий огонь.
«Убей!» — молча просила она.
«Уходи…»
«Мне некуда больше идти. И незачем жить — Ритор, Убийца Драконов.»
Им не нужны были слова — ненависть соединила их крепче любви.
«Теперь — не могу. Уходи. Я отпускаю тебя. Ты не страшна Срединному Миру. Не страшна — и не нужна. Уходи. Изнанка примет тебя — и довершит начатое мной.»
Огонь в ее глазах разгорелся ярче.
«Так ли, Ритор? Уверен ли ты, Убийца?»
«Наши свары эхом отзываются в мире лишенных Силы. Огонь и смерть встретят тебя в конце тропы. Тебе все равно не выжить. Уходи.»
«Не знаю, добро ты творишь или зло. Но в любом случае совершаешь ошибку, Убийца…»
Женщина поднялась, и Тропа открылась у ее ног. Ритор, Убийца Драконов, встал с земли, оскверненной насилием и смертью, и Срединный Мир, лишенный Крылатых Властителей, лег перед ним.
Сила покинула Убийцу первой. Сейчас уходила ненависть.
Он даже обернулся, пытаясь увидеть сквозь дождь женщину последнего Дракона. Но только золото рыжих волос сверкнуло сквозь тьму.
Алую, алую, алую тьму…
Она навсегда поселится в твоих глазах, Ритор…
— По голове его, по голове! — голос Васи был испуган и возбужден. — Палкой по голове, чтоб дурь вылетела! Очухается — сам спасибо скажет! Только на пользу пойдет!
— Вот только попробуй… — Виктор заставил себя открыть глаза. Еще плыла кровавая дымка, но ненависти — той, что сжигала душу Убийцы, не оставалось. Качались над ним испуганные лица Тэль и возницы.
— А что? — удивился Вася. — Меня самого сколько раз палкой охаживали, чтобы дурь не нес! Известное дело… Очухался? Орать не будешь, руками-ногами драться не станешь?
Руки еще тряслись — от тяжести сабли белого металла, от страха и отвращения, от поединка на краю мира. Оттолкнув Тэль, Виктор дополз до края повозки, перегнулся, и его стошнило в дорожную пыль.
— Молочком траванулся, — решил Вася. — Точное дело. На жаре разморило. А потом еще твоих сказок наслушался!
Тэль не ответила. Ждала, пока Виктор вытер губы пучком соломы и снова обессиленно лег.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
