Хирольд Норн был похож на покойника.
— Вы — сумасшедший. Вы уничтожили нас. Нашу экономику, нашу экологию… но почему? Мы честно расплатились с вами. Дома, Дома… ни зверей, ни казны. Как же смогут продолжаться игры? Никто не вышлет бойцов на Бронзовую Арену!
Хэвиланд Таф потрясенно воздел руки к небу.
— Да, это так, — ответил он. — Но в этом только вы виноваты. Вы что хотели, то и получили…
Затем Таф отключил систему связи и встал. Едва заметно улыбаясь тонкими губами, он заговорил с Даксом.
Зовите его Моисеем
(Перев. с англ. ООО «Альтруист»)
1
Хэвиланд Таф редко брал что-либо на заметку по слухам, и это, конечно, происходило потому, что лишь редкие слухи достигали его ушей. На этой планете туристов не было ничего такого, что могло бы испугать его. Но даже в тех случаях, когда он смешивался с толпой в общественных местах, он все равно оставался для туземцев чужим и недоступным. Известково-белый цвет кожи, огромный череп и безволосые конечности обычно сразу выделяли его среди остальных людей. И лишь в редких благоприятных случаях оказывалось, что цвет его кожи и вес совсем или почти не отличаются от цвета кожи и веса жителей какого-то мира, и вот на таких мирах он и имел привычку разворачивать свою деятельность. Хэвиланд Таф был неполных двух с половиной метров ростом, но его вес едва ли соответствовал росту, хотя большая часть этого веса располагалась над пряжкой ремня, — так что считать его гигантом все же было нельзя. Конечно, люди смотрели ему вслед, когда он проходил мимо них, но только немногие — за исключением тех случаев, когда он заходил в магазины, — вступали с ним в беседу. Тафа постоянно сопровождал Дакс, огромный иссиня-черный длинношерстный кот, которого он везде носил с собой на руках. И когда у хозяина возникало желание поболтать, они мысленно беседовали друг с другом, причем Таф даже специально записывал разговоры о львах, которые он вел с котом.
Поэтому неудивительно, что Таф, с учетом уже описанных обстоятельств, никогда и ничего не слышал о человеке по имени Моисей — до того самого вечера, когда он с Даксом задержался в ресторане на К’теддионе и был оскорблен действиями Джайма Крина.
Таф только что съел блюдо копченых корней с искусственной спаржей в маленьком ветхом притончике неподалеку от космопорта и допивал третий литр приятного грибного вина, когда свернувшийся перед ним на столе Дакс внезапно поднял голову. Слегка покачнувшись и пролив при этом вино на рукав, но не потеряв присутствия духа, Таф молниеносно отклонил голову — достаточно далеко, чтобы летящая по высокой дуге и нацеленная в затылок Тафа бутылка в руке Джайма Крина, хилого белобрысого юноши, разбилась о деревянную спинку стула. Бутылка разлетелась, и стул, стол, кот и оба мужчины попали под дождь осколков стекла и находившейся в бутылке жидкости — приятного местного алкогольного напитка. Бессмысленно моргая и тараща пьяные глаза, Джайм Крин уставился сначала на Тафа, а потом растерянно посмотрел на остатки разбитой бутылки в своем окровавленном кулаке.
Хэвиланд Таф тяжело поднялся, на его длинном лице не было заметно никаких проявлений чувств. Он одарил напавшего на него беглым взглядом, смахнул капли жидкости и потянулся, чтобы взять со стола мокрого несчастного Дакса.
— Скажи мне, Дакс, ты что-нибудь понимаешь? — прогремел угрожающий бас Тафа из дальнего угла притона, где он находился. — Этот странный чужак задал мне загадку, которая нам совершенно некстати. Но почему же — о диво! — он на нас напал? Ты имеешь об этом хоть какое-то представление? — Он ласково погладил повисшего на сгибе руки Дакса и, как только кот замурлыкал, одарил Крина еще одним взглядом. — Друг мой, — сказал он, — вы проявили бы признаки мудрости, если бы выкинули остатки бутылки, иначе вы повредите себе руки осколками.
К растерявшемуся Крину, казалось, вернулось самообладание. Он гневно сжал губы в узкую линию, отбросил прочь осколки бутылки и заревел:
— Может быть, ты хочешь пошутить надо мной, ты, преступник! Да? — Его пьяный язык с трудом ворочался во рту.
— Друг мой, — мягко ответил Хэвиланд Таф. Все остальные посетители этого тихого питейного заведения уставились на двух противников. Хозяин успел улизнуть. — Осмелюсь заметить, что титул «преступник» скорее подходит вам, нежели мне. Но это так, между прочим. Нет, я ни в коем случае не смеюсь над вами. Очевидно, при виде моей персоны вы были охвачены непонятным для меня волнением. При таких обстоятельствах с моей стороны было бы полным безрассудством смеяться над вами. И если мне приходится обвинять вас в сумасбродстве, я делаю это неохотно. — С этими словами он снова опустил Дакса на стол и погладил его с таким видом, как будто, кроме кота, его ничто не интересовало.
— Я это уже слышал! — снова проревел Джайм Крин. — Но ты же действительно смеялся надо мной! Мне не почудилось! Я поколочу тебя за это!
Хэвиланд Таф не позволил себе проявить никаких чувств.
— Нет, милый друг, вы этого не сделаете. Конечно, я не думаю, что кто-то сможет отговорить вас от этого, и в обычном случае я всячески избегал бы любого проявления насилия, но вы своим грубым поведением не оставляете мне другого выбора. — Сказав это, он сделал быстрый шаг вперед и, прежде чем остальные посетители успели вмешаться, схватил Джайма Крина и скрутил ему руки. В этот момент вернулся хозяин вместе с полицейскими. Он указал на Крина как на зачинщика драки. Крин был немедленно арестован за хулиганство и препровожден в тюрьму.
2
Несколько дней спустя смертельно бледный моргающий Крин вышел из напоминавшей мавзолей к’тедционской тюрьмы на улицу. На его лице было выражение смущения и растерянности.
На тротуаре, поглаживая сидящего на руках Дакса, стоял Хэвиланд Таф. Когда двери за Крином закрылись, он поднял взгляд на молодого человека.
— Ваше возбуждение, кажется, немного улеглось, — сказал он. — И, кроме того, теперь вы, кажется, трезвы.
— Это вы? — На лице Крина было написано безграничное удивление. — Мне только что сказали, что вы выкупили меня.
— Вы, несомненно, подняли очень интересный вопрос, — ответил Хэвиланд Таф. — Действительно, я отдал за ваше освобождение некоторую сумму — если быть точным, двести стандартов, — и эту сумму вы должны мне вернуть. И все же ваш вопрос о том, купил ли я вам свободу, не совсем точен. Все дело в том, что вы не совсем свободны. По к’тедционским законам вы теперь принадлежите мне — так сказать, раб, которого я могу заставить работать, пока не настанет время, когда вы сможете вернуть свой долг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
